Чтобы добраться до источника голоса, нам понадобилось минуты две, не меньше. Сначала пришлось перебраться через ручей, а потом оказалось, что идущая от бревна тропинка идет в совершенно другую сторону, и продраться прямо через чащу будет быстрее, чем искать обходной путь.

Но продираться при этом было нельзя. Надо было быть тихими, и максимально незаметными, чтобы не выдать себя ни единым шорохом или даже лишним движением. Ведь если там звучит знакомый мне голос, кому бы он ни принадлежал, и этот голос требует от кого-то убрать руки, то этот кто-то явно не друг ни обладательнице голоса, ни, соответственно, нам. А значит, это скорее всего солдаты, или и того хуже — Иллюзионисты.

Ни в том ни в другом случае спалиться и выдать наше местоположение не хотелось бы.

Поэтому по буеракам мы пробирались аккуратно, не прыгая по поваленным деревьям, а аккуратно перелезая через них на задницах, особенно с моей больной ногой. Не продираясь через кусты, заслонив лица локтями, а аккуратно просачиваясь, отодвигая ветки руками.

Поэтому, когда мы наконец добрались до источника шума, диалог накалился до такой степени, что в него вступил еще один участник:

— Прекрати дергаться! Себе же хуже делаешь! Нам еще через лес возвращаться, а ты из сил выбиваешься! Или ты думаешь, что я тебя на руках потащу?! Ни хрена подобного!

И второй голос я узнал тоже.

Это был Широ.

А первый — Амина.

И они явно что-то не поделили.

Как они вообще тут оказались?!

Я поймал изумленный взгляд Ники, которая, кажется, тоже узнала голоса, или, как минимум, один из них и поднес палец к губам, показывая — тихо, мол.

Ника кивнула, хотя, судя по ее изумленным глазам, она все равно не смогла бы вымолвить ни слова.

Приникнув к дереву и слившись с ним в единый силуэт, я осторожно выглянул лишь одним только глазом.

На крошечной полянке, даже, скорее, просто пятачке, что не зарос деревьями лишь каким-то чудом, действительно стояли Амина и Широ. Широ был потрепан и зол, часть волос у него на голове обгорела, как и одежда, помимо этого еще и местами превратившаяся в натуральные лохмотья. Если не считать этого, металломант был здоров и даже обзавелся оружие — вокруг руки у него совершенно невероятным (для простого, разумеется, человека) был браслетом свернут черный нож. Точно такой же, каким я атаковал Юлю, разбивая ее шлем.

Только вот на моем ноже не было крови.

Второй рукой, свободной от оружия, Широ пытался ухватить за руку Амину, которая с недовольным лицом сопротивлялась ему. Она отдергивала руки, отталкивала их и вообще всячески показывала, что не намерена идти туда, куда Широ хочет ее отвести. Куда бы он ни хотел…

на лбу Амины краснела глубокая ссадина, а вся правая рука была покрыта какой-то сажей, но явно не пострадала — судя по тому, как ловко Ратко ею орудовала, отбиваясь от назойливого Широ. Несмотря на то, что он парень, а она — хрупкая тонкая девушка, она как-то умудрялась держаться против него, и не сказать, чтобы ей это давалось тяжело. Широ явно был не в лучшей форме, и его это злило:

— Прекрати выкобениваться! Там наши сражаются, возможно, гибнут!

— Какие "наши"?! — завопила Амина, снова отбивая руки Широ и отступая на шаг назад. — Кто из них "наши"?! Чьи "наши"?! Я же все видела, это вы устроили это побоище! Конкретно ты устроил это побоище! Нахера ты пытаешься втянуть в это еще и меня?!

— Ты же Ратко! — завопил Широ, наконец-то сделав удачный рывок и ухватив Амину за руку. — Как ты можешь быть в стороне от всего этого, вы же сами заварили всю эту кашу с заговором! Ты что, за идиота меня держишь?! Мне мать все рассказала, я обо всем в курсе, я свой!

— Никака я тебе не своя! — заорала во все горло Амина, и ударила сверху внизу свободным кулаком по руке Широ, сбивая ее. — Я понятия не имею ни о каком заговоре! И не хочу иметь никакого понятия! Отвали от меня!

Широ схватился за отбитую руку и отошел на шаг от Амины. Его глаза сощурились еще больше против обычного, как всегда, когда он думал какую-то очередную гадость.

— Плохо это. — процедил Широ. — Я надеялся на тебя. Ты, говорят, самая сильная со всего первого курса.

— И дальше что? — тоже сощурилась Амина.

Я снова бросил короткий взгляд на Нику, которая по-прежнему ничего не понимала, и потянул со спины лук.

Как раз я уже все успел понять.

Я удивлен не меньше Широ, но Амина, похоже, действительно не имеет отношения к заговору… Как бы невероятно это ни звучало!

— А ничего… — злобно ответил Широ, и нож на его руке внезапно развернулся и завис в воздухе. — Если ты не с нами, значит, против нас… Меня предупреждали, что такие предатели найдутся, и научили, что с вами делать.

— Ну попробуй. — усмехнулась Амина и подняла руки, засиявшие чистой фиолетовой праной.

Но прежде чем они что-то успели сделать, в воздухе прошуршала стрела, пронзая попавшиеся на пути листья, и вонзилась Широ в икроножную мышцу правой ноги.

Я специально стрелял из деревянного лука и карбоновой стрелой — кто знает, вдруг этот паскудник тоже предусмотрительно выставил защиту со спины? По его состоянию не скажешь, что он в состоянии сделать хоть что-то осмысленное, но рисковать я не мог. Защита Широ, если она была, легко могла бы если не полностью защитить его от прановой стрелы, или как минимум сильно смягчить ее удар, давая ему время на ответную реакцию. А в карбоновой стреле из металлического, — того, чем мог бы управлять Широ, — только наконечник и тот весит жалкую сотню гран. Слишком мало для того, чтобы он смог уверенно управлять таким весом или даже почувствовать его.

Так я думал, отпуская тетиву.

То ли я оказался прав, то ли Широ все же не заботился никакой защитой, но стрела без усилий пробила его ногу насквозь, выйдя с другой стороны.

Широ рухнул сразу на землю, даже не попытавшись подстраховаться — кажется, эта боль стала для него последней каплей. Нож, парящий в воздухе, кувыркнулся и вонзился в землю, а сам Ямаширо принялся кататься по земле, держась за простреленную ногу, зажмурившись и воя на весь лес:

— А-а-а, сука!.. Твою мать! Сука-а-а!..

Ника рядом ахнула, и открыла было рот, но я бросил ей лук, который она едва успела поймать, и, ничего не объясняя, побежал к Широ, насколько мне позволяла моя нога.

Амина, заслышав, как я ломлюсь через кусты, резко развернулась в мою сторону и вскинула руки, с которых так и не согнала прану.

— Спокойно, свои! — закричал я, поднимя пустые руки. — Это я, Серж!

— Серж?! — ахнула Амина. — Ты что тут… осторожно!

Что именно "осторожно" я не успел понять — нога запнулась обо что-то, и я покатился по траве. Неудачно сгруппировался, в перекате меня развернуло, и, несмотря на то, что я умудрился сберечь раненую ногу, меня припечатало спиной и головой к дереву, из-за чего перед глазами не мгновение потемнело.

Когда я слегка утряс плывущее сознание и снова обрел способность видеть, первый взгляд я бросил на то, обо что споткнулся.

Это оказался солдат, один из тех, кто проводил операцию. С пустой винтовкой, зажатой в откинутой в сторону руке, и магазином, за который он продолжал держаться даже сейчас, во второй руке. Ножны на бедре были пусты.

Судя по тому, что солдат никак не отреагировал на то, что на него наступили — либо мертвый, либо без сознания. Сомневаюсь, что он просто так за спасибо отдал бы Широ свой нож, так что первый вариант вероятнее.

Я перевел взгляд на Широ, который по-прежнему лежал на спине, но уже не катался и не вопил, а только держался за ногу и тяжело и быстро дышал, зажмурившись.

Я попытался встать, но в голове все снова крутнулось и помутилось после удара. Пришлось доползти до Широ на четвереньках, сесть у него возле головы, протянуть руки, подтянуть паскудника на себя, чтобы не дотянулся до своего ножа. После этого я положил левую ладонь на правый локоть, а правую — на левый, расположив шею Широ между предплечьями и закрыв тем самым удушающий захват "мотылек".