Заслуженные зубры отечественной рок-сцены в моем времени получат от смены режима все причитающиеся ништяки. Будут собирать стадионы, «голосовать сердцем» за пьяного президента убийцу, вести дела с бандитами. Хорошо, короче, будут жить. На склоне лет самые долбанутые из них начнут защищать от народа либеральную элиту. За что от народа получат заслуженный отлуп и отвалят из страны. Вот такие выверты сознания случаются у нас порой.

Вот и сейчас я думаю, не уроды ли они? А ведь эту проблему можно запросто решить. Но…как-то совестно вмешиваться таким нечестным методом в судьбы людей. Не могу пока переступить через такое. Хотя отлично знаю, что это за гнилые душой людишки.

— За что Витюшу кинули?

— Выступал много.

— Да ладно, он же безобидный.

— Ну все мы добрые за чужой счет. Разногласия у нас в политическом плане случились.

— Бывает.

— Слушай, Серж, раз ты такой правильный, то объясни глобально, что у нас в консерватории стоит поменять?

Тимофей присел рядом, смолит свою крепкую цигарку и с нахальством во взгляде смотрит прямо на меня. С одной стороны, это льстит. Он признал во мне нового авторитета. С другой, Тима та еще каверзная сволочь! Но просто он не знает, с кем связался.

— Себя в первую очередь.

— Что так? Есть более глобальные идеи?

Всем интересно. Ради этого здесь и собираются, обсудить судьбы мира, а не просто досуже потрепаться языком.

Я задумался. Странно, в первый раз за долгое время задумался. Но, блин, просто было некогда! Учеба, бабы, коллеги, чертовы попаданцы. А что я на самом деле хочу. А что хочу? Иной судьбы для нашего поколения. Не копателей-выживателей, погребенных под обломками империи, а хочу видеть их созидателями нечто совсем нового.

— Надо менять себя, Тимоша. Старшие поколения уходят или уже не понимают реалий нового мира. Они жили бедно, не ели досыта. А мы первые поколения, выросшее при нормальном социализме. У нас было счастливое детство. Разве не так?

Народ такой подлянки от меня не ожидал, но возразить нечего. Непохожи мы на несчастную босоту. У всех за плечами хоть какие-то кружки, секции, поддерживаемое крепкой советской медициной здоровье. И раз все здесь, то, значит, имеется неплохое советское образование. Как будто это все с неба свалилось? Мы с детства ощущали себя защищенными. У нас была самая мощная в мире армия, нас худо-бедно охраняла милиция, бдели органы. Мы могли загадывать свою жизнь на десятилетия вперед. Скучно, скажете вы? Тогда спросите поколение миллениалов, на головы которых внезапно еще в юности свалилась куча кризисов. Весело им жилось?

— Ты считаешь, что пришла пора взять в свои руки власть?

— Да кто нам ее даст?

— А вы не просите, берите.

— Ну, скажешь тоже? Это революция или бунт?

— Эволюция. Власть уже в ваших руках. Вы будущие педагоги и можете вложить в сердца детей много чего интересного.

— Что конкретно? — Тимофей уже выглядит предельно серьёзно. Явно не ожидал от меня этакой замысловатой каверзы.

— Хотя бы что жить надо по-человечески, и таким же образом выстраивать отношения вокруг себя. Не колбасой единой жив человек. Оглянитесь, парни. Столько всего интересного в жизни, а мы зачастую проходим мимо. Думаем, что успеем, все еще впереди. Мечтаем о выгоде, забываем о душе. Или лень-матушка обуревает.

— Ну что-то ты, Серега, перемудрил. Это ты у нас везде пострел, не все такие резкие, как понос.

— А по мне он прав. Ведь почти все у нас есть. Куда еще стремиться?

— Ну, допустим я хочу автомобиль.

— А потом дачу?

— Дальше? Коля, ты сплошная бездуховность!

— На себя посмотри!

— Не, Серж прав. Погоня за материальным — путь вникуда. Это засасывает и ничего не дает взамен.

— А как же коммунизм? Каждому по потребностям.

— Ограничь потребности. Ты читал Ефремова?

— Это «Туманность» которая? Ну там люди очень уж аскетичны.

— Наверное, так и правильно, — снова подал голос я. — Иван Антонович был поклонником восточных практик. Там аскеза, путь к очищению и духовному возвышению. А бесконечное потребление ограничено ресурсами планеты.

Кто-то бросил:

— Земля же большая.

— Предлагаешь брать их у других без спроса или силой? Чем тогда мы лучше американцев?

— Ну они же не стесняются?

— Мы русские, нам нельзя так поступать.

«Ничего себе Иван у нас голова!»

— Ваня прав. Наши после победы в Великой Отечественной так не поступали. Немцев даже за свой счет кормили.

— То-то нас там любят.

— Ничего, переживем и без любви. Пусть границы защищают. Мы это заслужили.

— Твою же дивизию! Я как будто на собрании сижу.

— А что не так? Практика всегда бьет теорию, — Иван стукнул мощной ладонью по другой, и раздался громкий хлопок. Он так запросто и убить может.

— А у нас есть теория? А, Серж?

— Нет. Её надо создавать. Общими усилиями. А как я не знаю. Не считаю себя великим социологом.

— Поему именно социологом? У нас эту науку особо не жалуют.

— Потому и плетемся в хвосте прогресса. Общественная жизнь она самая важная. Потому что варимся мы в обществе постоянно. Я бы преподавал ее еще в школе в обязательном порядке. Как вести себя в коллективе, в сложных ситуациях, с девушкой в конце концов.

— О-О-О-о-о-о! — раздался дружный рев множества глоток. Загруженные вином головы уже не были готовы мыслить глобально и в серьезном ключе. Требовалась разрядка.

— Вот, уважаемые слушатели, мы и подошли к главной теме нашей программы.

— Друзья. За это надо обязательно выпить!

— За дам пьют стоя!

— Поручик Ржевский…

— Гусары, молчать!

Было весело, как может быть весело за столом отмороженных на всю голову студиозов. Самая бесшабашная комната города.

«Нет, мне здесь определенно нравится. Будьте собой, ищите друзей и новые знакомства. Пока вы молоды душой, все пути вам открыты!»

Домой явился только утром. Не стал повторять ошибку и нарываться на проблемы темной осенней ночью. Хоть и будний день, но рисковать все равно не стоит. Я ведь принадлежу нынче всему человечеству. Пафосно, да? Ну как есть. Это тонкий мужской юмор!

Дома меня прямо с порога ждал настойчивый звонок.

— Караджич? Ты где, черт побери, пропадаешь?

— Да я же токма приехал, Андрей Викторович.

Липневский был нетерпелив:

— И уже пьянствуешь в первой общаге.

«Какая сволота заложила?»

— Ну, вообще-то, у меня еще отдых.

— Хочешь заниматься наукой, забудь об отдыхе! Дуй быстро в музей! У нас новости. На вахте скажешь, что к Овсянникову.

— Счас приму…

— Принимай все кроме шампанского!

Понеслась душа в рай! Даже дня передохнуть не дадут нормально. Но, с другой стороны, мне этот отдых на пенсии даже малость достал. Когда не знаешь, куда себя деть. С женой хоть гуляли в последние её годы. Много гуляли. Так. Смахнул слезу с лица и за дело! Новая у тебя жизнь, парень, новая! И ты сам по себе новый! Так что в душ, побриться, помыться. Затем на кухню.

Батя привез с загранки фирменную кофеварку, что здорово облегчало приготовление ароматного напитка. Мама оставила записку и полную тарелку сырников, прикрытых салфеткой. Спасибо мамочка! Остатки похмелья вылетели разом. Все-таки хорошо иметь молодой растущий организм. И пора бы его начать жалеть. Разминки сегодня не делал, накинул куртку, шапку и побежал на остановку.

На улице ветрено, зябко, нечего уши морозить. Северянин не тот, кто холода не боится, а тот, кто тепло одевается! Я никак не могу привыкнуть к полупустым улицам, и тому обстоятельству, что люди переходят дорожное полотно, где им вздумается. Но сейчас бегу к подходящему троллейбусу номер «4» прямо наискось. Показываю водителю проездной и бухаюсь на свободное место. Хотя транспорт и так пустой. После утреннего часа пик до обеда народа в нем и не бывает. Я понять не могу — или в будущем все подорвались кататься, или транспорта стало намного меньше?