========== Пролог ==========

Навестить Дженка приехала его мама, взяв на этот раз с собой маленькую Дамлу. Дженк не видел сестру уже два года, с тех пор как уехал из дома, поступив на учебу в частную школу во Флориде. Сам же он не ездил в родную Турцию даже на каникулы. Дженк не хотел, боялся дома как огня, поэтому и оставался в Америке. А родители и не настаивали. Мать обычно сама приезжала, сначала довольно часто, но постепенно все реже.

Сейчас Шениз Карачай, собственной персоной, сидела напротив своего сына, на кровати его соседа в комнате общежития школы. Дженк бросил на нее быстрый взгляд. Она нисколько не изменилась, была прекрасна, как и всегда — ярко-рыжие волосы обрамляли ее лицо с ненавязчивым макияжем, подчеркивающим все достоинства, а дорогое платье облегало безупречную фигуру. Немного выгнув спину, слегка откинувшись и положив ногу на ногу, женщина рассматривала сына. Он повзрослел. Ему уже шестнадцать лет, и он больше не подросток, а красивый молодой парень.

Нельзя сказать, что Дженк не любил мать, но после трагедии, произошедшей девять лет назад, он старался держаться от нее подальше.

У Дженка до боли сжималось сердце при воспоминании о своем детстве. Ему было всего восемь, когда произошел несчастный случай, навсегда изменивший его самого и его жизнь. Он до сих пор с дрожью вспоминал, как его шестилетний брат Недим висел за окном своей комнаты на втором этаже, цепляясь за карниз и кричал ему: “Не уходи! Не уходи!”

А вот что произошло и как Недим оказался за окном, Дженк вспомнить не мог, как ни старался. Память будто стерлась и события, предшествовавшие этой страшной картине превратились в черную дыру в его разуме. Но свои ощущения Дженк помнил хорошо — дрожащие ноги приросли к полу, холодный пот прошиб все тело и он так и смог заставить себя сдвинуться с места. Ужас, который он испытал, когда руки Недима оторвались от карниза и мальчик с громким криком полетел вниз, не оставлял его в покое. Его страхи возвращались в ночных кошмарах, мучая Дженка угрызениями совести на протяжении долгих девяти лет.

“Что ты наделал? Чудовище! Ты — чудовище! Но никому не говори… Никто не полюбит чудовище, только мама!” — слова матери ядовитой змеей вползли в уши маленького Дженка, как он не пытался зажимать их руками, плача и сжавшись в комок в углу комнаты.

И даже сейчас, глядя на нее эти страшные слова все еще звучали в его сознании.

Беззаботная жизнь Дженка тогда и закончилась. Он был счастлив, когда отец принял решение отправить его учиться в Америку, потому что находиться дома стало для него невыносимым. Дженк не мог видеть брата в инвалидном кресле, к которому тот оказался прикован после падения. Он ощущал себя виновником того, что вся семья погрузилась в печаль. Отец совсем перестал обращать внимание на старшего сына, проводя все свое время либо на работе, либо в комнате Недима. А мама… Мама всегда занималась лишь собой и своими делами.

Для того, чтобы родители замечали и его тоже, Дженк стал абсолютно неуправляемым, вытворял всевозможные шалости, какие только приходили в его голову. Но отец, когда бывал дома, только злился и ругался на него.

И вот результат — когда Дженку исполнилось четырнадцать, его услали подальше, в надежде на то, что, оставшись один, он возьмется за ум и сможет осмыслить свою жизнь.

В частной школе ему было гораздо лучше, чем дома. В каком-то смысле, Дженк почувствовал свободу, но только не от своей совести, которая терзала его где бы он ни был. Он не смог полностью забыть о том, что оставил позади.

За те два года, что он провел во Флориде, отец так ни разу не побывал у него. Все время господина Агяха Карачая занимал его большой бизнес… и Недим.

— Зачем ты приехала, мама? Я же просил, чтобы не приезжала.

— Я соскучилась, дорогой. Как ты можешь так говорить. Я же твоя мама.

Дженк отвернулся. Ему нечего было ей сказать. Он никогда не посвящал ее в свои дела и проблемы, прекрасно зная, что она на это ответит.

— Мне нужны деньги, — сказал он окну напротив себя.

Раз уж она приехала, пусть хоть не зря. Хотя на этот раз она привезла с собой Дамлу, чем несказанно порадовала его. Потому что единственным человеком, которого он беспредельно и нежно любил без всяких «но», — была его сестренка. Маленькая невинная девочка, нежная и прекрасная, как сказочная принцесса. Когда он смотрел на нее, из его сердца уходили все остальные чувства, оставляя одну только нежность. Вспомнив о Дамле, он обернулся и прошелся взглядом по комнате. Дверь была слегка приоткрыта. Когда она успела выйти? Наверное, девочка в коридоре.

— Я же только присылала недавно, зачем тебе столько денег?

— Те уже закончились. А где Дамла?

Шениз обернулась в сторону двери.

Дженк встал и выглянул в коридор, он был пустым. Были выходные, и мало кто оставался в это время в общежитии. Многие уходили в город и разъезжались куда-нибудь — по домам или ближе к побережью.

— Дамла!

Дженк пошел по коридору, хватаясь за ручки всех дверей подряд и открывая те, которые были не заперты. Дамлы нигде не было.

***

Малюсенький кораблик стоял на столе. Он был такой маленький, что мог поместиться на ладони, но при этом сделан как настоящий макет пиратского корабля, в нем было все — и палуба со штурвалом, и грот-мачта, и фок-мачта, и бушприт, и якорь, и даже пушки выглядывали из пушечных портов, короче говоря, — шедевр. Дарио рассматривал его со всех сторон. Это было его новое приобретение. Он уже почти целый месяц ходил вокруг него в магазине, но кораблик стоил больше, чем у него было. Отец присылал ему карманные деньги, но их всегда не хватало. Дон Марко не считал, что ему может понадобиться больше, а Дарио не привык о чем-то просить. Все, что ему было нужно, он добывал сам. Здесь, в Коконат Крик, штат Флорида, где он учился в престижной частной школе Норт Бровард Скул, на самом деле была тысяча возможностей заработать.

Дверь в его комнату приоткрылась.

— Кто там? Идите к черту… я занят, — сказал парень, не поворачивая головы.

Он опять жил в комнате один, сколько соседей ни поселялись вместе с ним, он всех выживал, подстраивая им всякие каверзы. Он не хотел делить свою комнату ни с кем.

Услышав, как закрылась дверь, он снова предался своему интересному занятию — самозабвенно любоваться корабликом. Но тут ему показалось, что за спиной кто-то есть. Дарио резко обернулся. Перед ним стояла маленькая девочка с каштановыми волосами и огромными темными глазами, одетая как кукла в красивое светлое платье. Он удивленно разглядывал ее.

— Ты еще кто? И откуда здесь взялась?

Девочка подошла к нему поближе и заглянула за его плечо, он непроизвольно закрыл собой кораблик.

Она посмотрела обиженно и по-детски скривилась, чуть не плача. Но не заплакала. Что-то сказала ему на непонятном языке. Кажется, это был турецкий. Она была такой хорошенькой, что Дарио немного смягчился. Вынул из-за спины кораблик и дал ей в руки.

— Смотри, какой красивый! Я не буду бандитом, как мой отец. Я буду… пиратом. Я хочу уплыть далеко на этом корабле от всего и всех и путешествовать по всем морям.

Она наверняка не понимала его, поэтому он мог говорить, что хотел.

— Как тебя зовут?

Девочка, держа в руках кораблик и рассматривая его, поняв, что ее о чем-то спрашивают, оторвала от игрушки взгляд и подняла на юношу глаза.

— Какая ты красивая. Твои глаза словно омуты, в них можно утонуть…

Странное чувство было у Дарио, когда он смотрел на нее. Никто не мог пробраться в его холодное сердце. Он никого не любил и ни с кем не считался, кроме отца и старшей сестры, которая его вырастила. Всех остальных он просто не замечал, считая ниже себя. Высокомерный и наглый сицилиец — такое определение прилепилось к нему в школе.

По коридору началась какая-то возня, кто-то бегал и хлопал всеми дверями подряд.

— Дамла? Дамла, где ты?

Дарио улыбнулся девочке.

— Мне кажется, это тебя ищут… иди, — он глазами показал на дверь.