Фотография выскользнула с механическим жужжанием. Снимок постепенно проявился из черного квадрата: сначала белое бикини с кроваво-красными горошинами, бледное, улыбающееся лицо. Глаза тоже вышли двумя алыми точками.

Она удалилась за ширму и снова появилась – как я и думал, уже без лифчика. Камеры защелкали оживленнее, но мужчины оставались на своих местах, примерно в трех дюймах друг от друга. Жара и яркий свет ламп дали о себе знать. Воздух в комнате наполнился нерастраченным тестостероном и запахом пота. Я посмотрел на моего соседа – он снимал пиджак. Под мышками у него появились мокрые круги. Я вместе с остальными продолжал делать снимки, они выскальзывали и падали на пол. Девушка снова удалилась. Послышались щелчки перезаряжаемой пленки, а потом все стихло. Казалось, мы очень долго простояли в ожидании. Каждый из семерых, с нетерпением поглядывающих на сцену, наверное, мечтал о том, чтобы все вышли и он смог бы один снимать ее, сколько пожелает. Семеро джентльменов ожидали возвращения одной милашки. Я уже начал думать, что шоу кончилось, но девушка снова появилась – голая. Я стал подозревать неладное, но она просто изящно повторила ту же последовательность простых поз, не обращая внимания на вспышки камер, поклонилась аудитории и исчезла за ширмой.

Дверь открылась, появился Крис, пожал каждому руку и собрал фотокамеры. Выходя, мужчины спокойно благодарили его и бережно рассовывали по карманам пачки фотографий.

Я ожидал увидеть Анну-Марию в шелковом вышитом кимоно, но на ней был спортивный костюм, почти такой же, как у Криса. Мы расселись на кухне пить чай из жизнерадостных желтых чашек. Дерек с Крисом живо поглощали имбирные пряники. Мне же есть не хотелось.

Дерек представил меня, и я протянул Анне-Марии мои снимки. Она удивленно взглянула на меня:

– Вам они что, не нужны?

– Нет, это не мое.

– То есть вы пришли не картинки неприличные снимать, а он взял с вас плату, а потом насильно втолкнул в ту комнатку. – Она засмеялась. – Ну ты и стервец, Кристиан.

Крис пожал плечами. Никто не предложил вернуть мне деньги.

– Но вам хоть шоу понравилось?

– Вы хорошо позируете.

– Ответ дипломатичнее некуда.

Она снова рассмеялась. У нее приятный смех – им она отгораживается от разговора по существу. Дерек почувствовал мое раздражение и подарил мне примирительный взгляд. Да, я был зол, но одного этого взгляда хватило, чтобы парень снова стал мне нравиться. Больше чем нравиться.

– Рильке – аукционист. Он нашел ужасные снимки, похожие на снафф, на чердаке у одного покойника. Еще он нашел там твою визитку. И теперь надеется, что ты расскажешь ему что-нибудь об этом человеке.

– Снафф? Ты хочешь сказать, фотографии с убитым человеком?

– Да.

– То есть на одной фотографии он еще не мертвый, а потом уже…

– Какая-то девушка с перерезанным горлом.

Анна-Мария поднесла ладонь к горлу:

– Фу…

Крис неохотно доел свой пряник.

– А почему бы вам не сходить в полицию? Хорошо, конечно, что нас предупредили насчет карточки, но зачем вы сюда-то пришли?

– Судя по снимкам, это было много лет назад. Где-то середина сороковых.

– Даже если так, убийство есть убийство. А вдруг кто-нибудь до сих пор ищет убийцу своей сестры или матери? Существуют службы поиска пропавших.

Тут вмешался Дерек.

– У Рильке есть фотография этого парня, хозяина снимков. Я подумал, может, вы его узнаете.

– А если и да, что это даст? – Анна-Мария подлила себе чаю из большого чайника. – Я никогда не разговариваю с клиентами. Я их муза, молчаливая и недоступная. Если заговорю – тут же потеряю над ними власть. Я объект их фантазий. Как только они поймут, что я реальная девушка, магия испарится.

– Вы никогда с ними не разговариваете? Она скорчила страдальческую гримасу:

– Ну, пару раз, и то если избежать этого было невозможно.

Крис с набитым ртом вмешался:

– Это уже моя работа. Сделать так, чтобы все вели себя прилично. – Он повел пальцем, шутливо предостерегая кого-то. – Музу не трогать. Не орать и не свистеть.

Анна-Мария улыбнулась:

– Думаю, им это даже нравится. Почти все они – запуганные мышата. Потому-то и приходят сюда, а не на танцплощадку или в какой-нибудь легальный фотоклуб. Делают снимки, потом спешат домой и дрочат втихушку.

Дерек нахмурился. Может, жалел, что привел меня сюда. И мне приятно было это осознавать. Анна-Мария потянулась и похлопала его по руке.

– Прости, что разочаровываю тебя, Деки.

– Но, может, все-таки посмотришь на снимки?

– Дерек, – остановил его я: он перегибал палку, – мне уже пора, нужно еще в одном месте побывать сегодня. Анна-Мария, спасибо за чай и сладости.

– Нет, постойте, вы ведь не сильно спешите?

Я покачал головой.

– Ничего страшного не случится, если я взгляну на фото с этим человеком. А он что, рядом с этим мертвым телом стоит?

– Нет.

– Ну, тогда давайте, а то я очень брезгливая.

Перед тем как протянуть ей снимки, я предупредил об их природе. Она бегло просмотрела их, презрительно поморщившись, передала Крису, многозначительно на него глянув.

– А, да-да, – кивнул тот. Похоже, не заметил, что лицо Анны-Марии стало цвета овсянки. – Я помню его. Снимки сделаны давно, но это точно он.

Анна-Мария запустила пальцы в волосы.

– У него сложилось неверное представление.

Она закусила прядь волос и стала задумчиво их жевать. Крис выпрямился:

– Я сразу поставил его на место. Анна-Мария, тут еще пряник остался, если хочешь.

– Да, это помогает мне думать. Так ты им расскажешь, или мне это сделать?

Крис глотнул чаю:

– Да нечего рассказывать-то. Случилось неизбежное. Говорили тебе. В любом случае, – он повернулся к нам с Дереком, – этот мужик заходил пару раз, потом поинтересовался, сможет ли он фотографировать Анну-Марию сам, без посторонних. Спросил у меня, как у менеджера, ведь Анна-Мария уже предупреждала, что не разговаривает с клиентами. Я ему не разрешил, и он благополучно ретировался. Вот и все. Попытал удачу, но ничего не вышло. Во всей этой истории меня удивила только сумма, которую он предлагал. Очень большие деньги.

– Сколько?

– Ну скажем так: слишком много для простой фотосъемки и достаточно, чтобы наша красотка почти согласилась.

Анна-Мария дерзко вскинулась:

– Я просто предложила, чтобы ты находился в соседней комнате.

– Да, но на это не согласился он. Хотел, чтобы ты была одна – одна во всем доме. Он особенно давил на это «одна». Так что я попросил его катить отсюда подобру-поздорову.

Анна-Мария посмотрела в свою чашку:

– Конечно, ты у нас все знаешь, Кристиан, но и я не дура. С тех пор я внимательно слежу за всеми.

– Я не отрицаю, но ты еще жива только благодаря своему здравомыслию.

Она закатила глаза.

– Но мне двадцать семь, у меня магистерская степень, и я пытаюсь закончить аспирантуру по…

– Ой, ну конечно, ты умная девочка. Но ты не сможешь бороться со взрослым мужиком.

– Для этого у меня есть ты.

– Да, но в один прекрасный день ты позволишь клиентам фотографировать тебя наедине и потеряешь все свои дипломы.

– Ну, все, проехали. – Она повернулась ко мне: – Покажите-ка мне снимки той, другой девушки.

Я посмотрел на Криса, и тот пожал плечами.

– Да не смотрите вы на него, на меня смотрите.

Я выбрал снимки и протянул их ей. Анна-Мария молча рассмотрела их, тревожно пропуская локон между пальцами. Крис протянул руку, и она неохотно отдала ему снимки.

– Господи боже! – Лицо великана исказилось. – Теперь-то ты понимаешь, что я пытался сейчас вдолбить тебе в голову!

– Ты уже сказал все, что хотел.

Крис повысил голос. Он едва сдерживался.

– Как ты можешь такое говорить, когда мы играем в эти шарады каждую неделю. Ты хочешь закончить, как эта девушка?

Он поднес снимок близко к ее лицу – так близко, что изображение, наверное, расплылось перед глазами. Его рука дрожала. Я весь напрягся – мне показалось, в эту минуту может случиться все, что угодно.