— О Боги!

— Да, Боги. Да помогут они тем болгам, у которых хватит глупости повторить свою ошибку, пока меня нет, — Грунтор устроил им ловушку. Если, вернувшись, ты увидишь части тел, украшающих утесы Гриввена, знай: они попались. Тебе придется представлять Илорк на свадьбе Тристана. Надеюсь, тебе удастся выиграть для нас время. Кроме того, ты сумеешь узнать о том, как они готовятся к войне. Веди себя так, словно не происходит ничего особенного. Если я буду готов раньше, чем ты вернешься, то отправлю тебе послание.

Рапсодия ничего не ответила. Хотя играющая лютня заглушала их разговор, она боялась говорить вслух о своих чувствах, зная, что кое-кто способен услышать ее голос, летящий на крыльях ветра. Больше всего на свете ей хотелось рассказать другу обо всем, что происходило за Покровом Гоэн, о том, сколько времени она там провела и чему научилась, но она не осмеливалась говорить об этом здесь, под открытым небом. Акмед прав, лучше подождать, пока они окажутся внутри темных гор, укроются от посторонних глаз и любопытного ветра.

Она оглядела руины Дома Памяти, место, где они впервые узнали, по какой тропе им предстоит пройти. Хранилище истории, аванпост намерьенов Первой Волны, построенный с надеждами на светлое будущее четырнадцать столетий назад; как жестоко он осквернен! Ракшас даже использовал корни Сагии, чтобы добраться до горы фирболгов и похитить Спящее Дитя. Какой чудовищный поворот судьбы…

Они выбрали для встречи Дом Памяти, чтобы именно отсюда начать все заново. Что за ирония: именно там, где демон использовал детскую кровь для достижения своих гнусных целей, она передала дракианину кровь самого демона, собранную из вен детей, чтобы найти его.

Рапсодия посмотрела на Акмеда. Он стоял перед ней, спаситель, человек, без которого никто не сможет найти и уничтожить демона, и спокойно смотрел ей в глаза. Ей вдруг стало нехорошо, и у нее закружилась голова. Должно быть, Акмед заметил ее состояние, потому что протянул руку и схватил ее за плечо, остановив бешеное кружение.

— Не знаю, смогу ли я… — прошептала она, ей не хотелось, чтобы Акмед уходил, когда кровь уже у него в руках и жребий брошен. — Я хочу побыстрее с этим покончить и вернуться домой.

Король фирболгов пожал плечами:

— Невозможно. Сначала ты должна отправиться на свадьбу. Таков наш план. — Он наклонился и прошептал ей на ухо: — И твоя судьба.

Тишина во дворе стала еще плотнее. Судьба — от этого слова Рапсодия устала целую жизнь назад.

«Сколько раз я его слышала с тех пор, как попала в мир демонов и кошмаров?» — с горечью подумала она, подавляя гнев. Рапсодия вспомнила слова, произнесенные Праматерью, последним стражем Дитя Земли:

«Такова твоя судьба. И если ты ее отвергнешь, то лучше сразу броситься в пропасть».

Это слово всегда несло в себе угрозу, Элендра тоже не раз его повторяла:

«Твоя судьба предопределена, и можно сколько угодно пожимать плечами, но ты убьешь ф’дора или погибнешь. У тебя нет выбора».

«Райл хайра», — говорят лирингласы. «Жизнь такая, какая она есть».

— Чушь, — фыркнула Рапсодия. — Пустая болтовня. Мы сами творим свою судьбу.

Акмед улыбнулся, и Рапсодия рассмеялась.

— Ты сказал это только для того, чтобы разозлить меня, не так ли?

— Да.

— У тебя получилось.

— Я знаю. Так поедешь на свадьбу?

Рапсодия в притворном возмущении подняла руки.

— Мне даже нечего надеть, Акмед. Насколько мне известно, свадьба — событие торжественное.

— Ты опустошила мою казну, накупив тысячи бесполезных платьев, которые спрятала в Элизиуме, а теперь утверждаешь, будто тебе нечего надеть? Избавь меня от своих глупостей.

— Если бракосочетание состоится через три дня, мне придется отправиться в путь немедля. А я не взяла с собой ни одного бесполезного платья.

Король болгов вздохнул, вытащил из-под плаща кожаный кошелек и протянул его Рапсодии.

— Тут немного орланданских монет и мои долговые обязательства. Так что можешь купить все, что тебе необходимо. И во время свадьбы обрати внимание на разговоры относительно болгов или их оружия.

— Сомневаюсь, что кто-то станет обсуждать эти темы.

— Может быть. Однако одно твое присутствие может отвлечь Тристана и задержать его, если он планирует напасть на Илорк. Постарайся найти посла Сорболда — гораздо больше я опасаюсь нападения с их стороны. Сделай все, что посчитаешь необходимым, и возвращайся домой.

— Хорошо.

— Договорились. — Он повернулся, собираясь уйти, но в последний момент оглянулся через плечо. — Ждать осталось совсем немного. Все в свое время.

Она улыбнулась, и ее глаза сверкнули в меркнущем свете.

— Я знаю.

— Удачного путешествия, — пожелал Акмед, глядя вслед уходящей Рапсодии.

И тут же, как только исчезла ее внутренняя музыка, вернулся шепот голосов, вновь зазвучал голос крови.

Акмед вынул из кармана флакон из гематита, поднес серебристую бутылочку к глазам, задумчиво провел пальцем по гладкой поверхности.

— Все в свое время, — повторил он.

Столица Бетани, у западных городских ворот

Рапсодия бывала в Бетани лишь однажды, и в первый момент ей показалось, что столица Роланда находится под безмолвной осадой. Огромный, спроектированный в форме круга город удивлял необычным для намерьенов замыслом. Воображение поражали вымощенные камнем улицы, тротуары, городские бани, уличные фонари, великолепие архитектуры — вся эта показная роскошь, кричащая о богатстве. Благосостояние Роланда было напрямую связано не с успешной торговлей, а со сбором налогов, а то место, куда стекаются налоги, всегда является средоточием власти. Бетани представляла собой королевскую столицу, несмотря на то что король еще не сидел на троне.

Ощущение осады возникло у Рапсодии из-за огромного количества солдат как на окраинах, так и на центральных улицах, они днем и ночью охраняли восемь ворот и патрулировали четыре главных проспекта, по которым катили кареты и повозки; остальные же улицы, и в первую очередь те, что окружали дворец и сады, были предназначены для пешеходов. Рынки и торговые ряды находились в восточной и западной частях города, а музеи и общественные парки — в северных и южных кварталах. Дворец принца и громадная круглая базилика Огня украшали центр города. Однако в каждом квартале имелись казармы огромной армии Бетани.

К тому моменту, когда Рапсодия добралась до западных предместий, которые когда-то входили во внешнее кольцо города, ей стало очевидно, что за сравнительно короткое время в Бетани произошли серьезные изменения.

В прошлый раз она была здесь год назад вместе с Акмедом, Грунтором и Джо, и тогда внешнее кольцо города представляло собой весьма оживленное место: повсюду толпились крестьяне, нищие, ремесленники, торговцы и уличные мальчишки, то есть люди, которым не нашлось места в самом городе. Однако все они как-то существовали, благодаря тем, кто постоянно входил и выходил в ворота. Однажды она случайно явилась причиной беспорядков, когда не позволила какому-то бедняку избивать своего сына. Только благодаря вмешательству Акмеда и Грунтора ей удалось спастись.

Теперь крестьянские слободки исчезли. На их месте городские власти построили новые солдатские казармы, повсюду вокруг городских стен возводились дополнительные крепостные валы. У Рапсодии возникло ощущение, что укрепления строятся на долгие времена. Масштаб работ вызывал восхищение и страх.

«Неужели все это только ради церемонии бракосочетания?» — размышляла она, выглядывая наружу из окна кареты, которая дожидалась своей очереди перед недавно возведенным постом у западных городских ворот. Она пониже надвинула капюшон своего шерстяного плаща.

За воротами она видела город, блистающий в утреннем зимнем свете, над каждым фонарным столбом развевались серебристые флаги, великолепные гирлянды соединяли крыши домов. Мозаика на стенах ослепительно блестела, на каждом дереве висела серебряная звезда, символ Патриархии. Рапсодию поразило, что столь грандиозные изменения произошли за такое короткое время.