Хуан Вантано, секундант Серхо Альваро, скучал. Исход поединка был ясен заранее, Лирамо не соперник Серхо, тот на голову выше этого художника, заурядного фехтовальщика. Да и Альваро был другом Вантано, а Лирамо… В общем, у маркиза Вантано не было никакого сомнения в исходе дуэли и не было жалости к мастеру Лирамо.

Художник прибыл на поединок в сопровождении своего секунданта и мальчика-слуги. Что-то в этом мальчике показалось Вантано смутно знакомым, но маркиза это занимало лишь мгновение. Дуэлянты сняли плащи и шляпы. Если Альваро положил свои вещи на землю, то Лирамо отдал их своему слуге. А вот то, что произошло дальше, удивило маркиза – вместо того чтоб держать вещи своего господина, мальчик-слуга аккуратно сложил их рядом с плащом и шляпой Альваро, а сам устроился в стороне, достав большой лист плотного картона из такой же большой сумки. Впрочем, отношения художника со своим слугой – это его дело. Маркиз переглянулся с секундантом Лирамо, и оба одновременно скомандовали:

– Начинайте!

Вставшие в стойку дуэлянты скрестили шпаги. Как и ожидалось, Альваро с первых же секунд начал теснить своего противника, Магистр сразу же был ранен и перебросил шпагу в другую руку – правая повисла плетью. Левой рукой художник владел намного хуже, чем правой, – это было очень заметно. Быстро что-то чиркавший на листе картона мальчик нахмурился. Альваро, проведя хитроумный прием, занес шпагу для итогового удара и поскользнулся на гладком камушке, неизвестно как оказавшемся у него под ногой. Дон Альваро упал и сильно ударился головой. Лирамо, тяжело дыша, остановился и поднял шпагу. А Вантано бросился к своему другу, потерявшему сознание.

– Ага! – сказал мальчик, привлекая к себе внимание. Секундант Лирамо, стоявший ближе всех к ученику художника, повернулся к нему, посмотрел на рисунок и восхищенно выдохнул:

– О-о-о!

– Ага, – снова сказал мальчик.

Лирамо взглянул на лист картона и воскликнул:

– О святая Алемия!

Вантано и пришедший в себя едва ковыляющий Альваро подошли и тоже заглянули в рисунок мальчика. Это был всего лишь набросок, выполненный мелком, но смотрелся он как картина! На ней был изображен атакующий дон Альваро. Изображен в стремительном движении.

– О-о-о! – одновременно произнесли Вантано и Альваро, при этом противник Лирамо поморщился.

– Что? Так плохо? – глядя на контуженого дуэлянта, жалобно спросил мальчик.

– Великолепно! Замечательно! – ответил Серхо Альваро и страдальчески скривился: – Моя голова! Болит, будто…

– Вам надо к лекарю! – озабоченно сказал ученик художника.

– Да, мой друг, вам необходимо показаться лекарю! Да и вам тоже. – Вантано повернулся к Лирамо, которому перевязывал руку его секундант. Посмотрев на обоих дуэлянтов, маркиз произнес: – Думаю, что продолжать поединок вы оба не в состоянии. Если вы не готовы примириться, то предлагаю отложить дуэль до вашего обоюдного выздоровления.

Альваро, не отрывая глаз от рисунка, спросил у художника:

– Сеньор Лирамо, это ваш ученик?

– Да, – ответил, морщась от боли в руке, магистр. – Листик мой ученик. Он талантлив, впрочем, в этом вы и сами смогли убедиться. Я горжусь тем, что он мой ученик, потому что он превзойдет меня! Да что меня! Он будет величайшим художником и скульптором современности! И очень вас удивит, когда вырастет!

– Лишать такой талант его наставника… – начал Вантано и посмотрел на своего друга.

Тот снова поморщился и сказал:

– Я согласен забыть оскорбление, нанесенное мне, и примириться, но с одним условием. Мастер подарит мне эту картину в качестве извинения!

Мальчик посмотрел на своего учителя и кивнул:

– Ага! Только вот шляпу с пером дорисую!

– Зачем? – удивился секундант Лирамо. – Ведь они дрались без головных уборов!

Ответ мальчика вызвал у всех улыбки:

– Так в шляпе с пером гораздо красивее!

– Не надо шляпу. – Противник художника, хоть и морщась, улыбнулся. Потрепав мальчика по рыжей шевелюре, дон Альваро сказал: – Без нее лучше. Твой рисунок совершенен, не надо его портить!

Мальчик посмотрел на своего учителя, ожидая подтверждения, потом обвел взглядом всех остальных. В этот момент Хуан Вантано вспомнил, где видел эти большие зеленые глаза, но тогда… Тогда это была девочка, и звали ее… Мальчик словно понял, что маркиз Вантано вспомнил, и чуть заметно отрицательно покачал головой.

– Сеньор Лирамо, у меня в четверг на следующей неделе свадьба. Я бы хотел, чтоб ваш ученик сделал подобные рисунки. – Маркиз кивнул на лист картона, которым уже завладел Альваро.

– Это для меня большая честь! – поклонился художник. – Во вторник у нас аудиенция у архипастыря, он изъявил желание, чтоб я написал его портрет, Листик будет помогать мне, делать наброски, а в четверг мы непременно будем у вас.

– Ага! – тоже поклонился мальчик. Поклон был хоть и простым, но очень грациозным.

Архипастырь смотрел на стоящих перед ним художника и его ученика. Они почтительно ждали его решения. А он вертел в руках фигурку демона или неизвестного зверя и думал, как ему расспросить мальчика об этом звере. Ребенок может испугаться и замкнуться в себе, тогда даже клещами из него ничего не вытащишь. Невольно на помощь архипастырю пришел художник.

– К моему большому сожалению, я не в состоянии сейчас делать наброски. – Лирамо показал на свою правую руку, висящую на перевязи. Архипастырь приподнял брови, художник быстро добавил: – Листик это может сделать сам. И сделает это весьма искусно и очень быстро.

– Я наслышан о способностях и умениях вашего ученика. Ведь рисунок, где изображен граф Альваро, – его работа? Все, кто видел, восхищены. Граф заказал для того наброска раму, как для картины.

Лирамо молча поклонился, внутренне холодея. Архипастырю было известно о дуэли! Если бы художник погиб, то портрет, заказанный высшим иерархом церкви, не был бы написан в срок, а за него уже получен аванс! Конечно, мертвому гнев архипастыря не страшен, но Лирамо остался жив и мог быть наказан за попытку не выполнить оплаченную работу. Архипастырь понял, чего боялся художник, и усмехнулся своей змеиной улыбкой:

– Что ж, пусть ваш ученик делает наброски, а вы пока можете подкрепиться в буфете, секретарь вас проводит.

Оставшись вдвоем с учеником художника, иерарх вопросительно посмотрел на мальчика. Тот улыбнулся широкой детской улыбкой:

– Ага! Вам не надо специально позировать, занимайтесь вашими обычными делами, а я тут в уголке рисовать буду.

Верховный иерарх церкви Единого кивнул и позвонил в колокольчик. Секретарь принес документы, требующие немедленного рассмотрения, потом прибыла делегация от дворян. Занимаясь текущими делами, архипастырь не забывал о мальчике, изредка на него поглядывая. Этот ребенок трудился с усердием, несвойственным его возрасту, мелок летал по быстро сменяемым листам картона. Наконец с текущими делами было покончено. Архипастырь встал со своего места, подошел к юному художнику, посмотрел на разложенные наброски и застыл. Мальчик был талантлив, нет, мальчик был гениален! С черно-белых набросков смотрел живой человек! Казалось, он вот-вот заговорит. Иерарх понял, почему граф Альваро заказал раму для рисунка. Подняв взгляд на улыбающегося ребенка, архипастырь спросил:

– Картину тоже ты писать будешь?

– Не-а, у меня еще не получается красками, будет мастер.

– Я, пожалуй, повременю. А эти наброски оставлю себе, может, потом… А это кто? Ты говорил, что видел таких зверей. – Архипастырь показал маленького дракончика, которого так и не выпустил из рук.

– Дракон. Только они не маленькие. Вот такие! – Мелок в руках мальчика снова залетал по листу картона.

– Тебя Листик зовут? – спросил архипастырь, чтоб заполнить возникшую паузу: мальчик замолчал, делая рисунок.

– Ага! – ответил рыжий.

– Эти звери страшные? Наверное, очень злые? – задал вопрос архипастырь, рассматривая рисунок. Около дракона для сравнения Листик нарисовала человеческую фигурку.