«Ласковую Джейн» изрядно покачивало на волнах. Вскоре из темноты показалось судно с зажженными огнями на борту.

Его размеры были больше, чем я ожидал. Длиною около пятидесяти футов, оно, судя по шуму, было оснащено дизельными двигателями. На палубе стояли пятеро, все турки, шестой выглядывал из окна высокой рубки весьма старой конструкции. Рыболовный трал лежал на корме, всюду по палубе словно гирлянды висели сети. Либо они действительно были рыбаками, что вполне вероятно, либо это служило для них обычной маскировкой.

Они довольно легко причалили к нашему борту, что удивительно для такого крупного судна и в такую скверную погоду. Из кубрика вышел один из них и перелез к нам на катер, а остальные остались на палубе, вероятно ожидая конца исполнения обычных для такого дела формальностей.

Перебравшийся к нам крупный, плотный турок был одет в черный промасленный бушлат, блестевший каплями дождя. Мне он не понравился, но не потому, что у него были засаленные усы и свиная рожа. Меня сразу насторожили его беспокойные, хитрые, постоянно бегающие глаза.

– Я Амер, капитан Раси Амер, – на хорошем английском произнес он и протянул руку.

Его рукопожатие было мне неприятно. Рука была слишком мягкой и теплой. Я взглянул на его лицо в тот момент, когда из темноты неожиданно появилась Сара. При виде ее он провел языком по своим губам и похотливо улыбнулся.

– Коробки готовы?

– Они в трюме, – ответил я. – Забирайте их как можно скорее. Мне пора возвращаться назад.

– Но к чему спешить, друг мой? Я имею в виду коробки, – как бы уточнив, сказал он.

– Мне пора возвращаться, – повторил я, уже начиная злиться.

– Ваш катер? – Он похлопал рукой по перилам. – Отличный катер. И девушка тоже, – самодовольно ухмыльнулся турок. – Я бы и для девушки нашел работу.

Он поднял руку и небрежно щелкнул пальцами. Тут же двое, стоявших на корме рядом с рубкой, отбросили рыболовные сети в сторону, и я увидел скрывавшийся под ними легкий пулемет на лафете-треноге. Один из них со знанием дела припал к нему.

Трое других, перебравшись на «Ласковую Джейн», перегородили нам с Морганом отступление в рубку. Морган едва держался на ногах. Сара продолжала стоять рядом с рубкой, глубоко запустив руки в карманы бушлата. Ее лицо оставалось спокойным даже тогда, когда капитан Амер приблизился к ней.

Он взял ее за подбородок.

– Прекрасна, – произнес он. – Какая утонченная красота.

Другой рукой он сделал попытку ее облапить, но Сара, презрительно скривив рот, бросилась в темную рубку. Амер весь передернулся и кинулся за ней.

Вскоре из рубки раздался жуткий крик, и из нее, медленно пятясь назад, появился Амер. Сара держала в руке «вальтер», уперев его дуло в скулу турка. Лицо ее выражало решимость использовать оружие по назначению.

Было заметно, что турки, стоявшие у пулемета, не знали, что делать. Я подскочил к Саре, взял из ее рук оружие и, грубо схватив Амера за сальные волосы и повернув его к себе, засунул на полдюйма дуло «вальтера» турку в рот.

– Прикажи своим парням выбросить пулемет за борт, и побыстрее, не то в щепки разнесу твою башку.

На мое счастье, он не повел себя как герой. В противном случае нам пришлось бы туго, так как их было все-таки шестеро. Пулемет с всплеском упал в воду, а я скомандовал Моргану включить двигатели и уходить.

Затем я поставил Амера и трех других членов его команды вдоль перил в один ряд. Катер набирал обороты, расстояние между нашим катером и турецким судном все больше увеличивалось. Когда мы отплыли ярдов на двадцать, я приказал туркам прыгать за борт.

Последним прыгал Амер. Он дрожал как осиновый лист, по его лицу струился пот. Я думаю, он до самого конца верил, что получит пулю в затылок, потому что, будь он на моем месте, так бы сделал.

Чтобы припугнуть его напоследок, я приставил к его шее «вальтер» и сказал прямо в ухо:

– Надеюсь, ты умеешь плавать, ублюдок.

Пинком ноги в спину я вытолкнул его за борт. Морган наблюдал за нами из окна рубки. Он уже довел двигатели до полной мощности, и наш катер все дальше и дальше уходил от турок.

Сара было направилась ко мне, как в этот миг один из турок на траулере, припав на колено, подхватил с палубы лежавшую под рыбацкими сетями автоматическую винтовку и выстрелил.

Повалив Сару на пол, я трижды выстрелил в его сторону, чтобы хотя бы на минуту заставить его пригнуть голову. Ничего другого с помощью «вальтера» я сделать не мог. Турок успел сделать еще десять – двенадцать выстрелов по катеру, один из которых продырявил оконное стекло рубки, а несколько других попали в деревянные конструкции. К этому времени «Ласковая Джейн» уже мчалась по воде со скоростью двадцать узлов в час.

– Теперь-то я могу подняться? – спросила Сара, которая все еще лежала подо мной.

– Мы в отличной позе, но если ты настаиваешь...

Она встала и, тяжело дыша, облокотилась на перила.

– Только туда и сразу обратно. Так, кажется, сказал Китрос. Так же легко, как срубить дерево?

– Видишь эту маленькую штучку? – Я ткнул ногтем в бок «вальтера». – Это называется предохранительная защелка. И если ты намерена выстрелить кому-то в скулу, сначала необходимо отвести ее в сторону.

Я стоял за штурвалом, когда Сара уже второй раз за эту ночь принесла мне чай. Время работало на нас. Море было тихим и спокойным, и только брызги воды, поднятые легким встречным ветром, перелетали к нам на палубу.

– Как Морг? – спросил я.

– Неплохо. Он уже трижды приложился к спиртному. Я ему обещала. Ну, что теперь будем делать?

– С ромом? Пусть об этом голова болит у Янни. Деньги я уже получил.

– Это справедливо.

Она присела и стала отхлебывать горячий чай, держа чашку обеими руками.

– Знаешь, – сказал я. – Ты иногда похожа на маленькую девочку. У тебя в руках огнестрельное оружие, и ты не знаешь, есть ли у него предохранитель.

– Я все время держала на нем большой палец, – сообщила она. – Отец начал учить меня пользоваться дробовиком, как только я смогла его держать.

– Охотиться на куропаток в йоркширском заповеднике – это одно, а то, с чем нам сегодня пришлось столкнуться, это уже совсем другое. У тебя еще не было таких шансов быть изнасилованной, как сегодня. Скажу даже больше. Капитан Амер, наш дорогой друг, вероятнее всего, забрал бы тебя с собой.

– При первой нашей встрече ты отпустил пару скабрезностей по поводу той жизни, которую я, по твоему мнению, вела. И ты был не далек от истины. В шестнадцатилетнем возрасте я выскочила из самой элитарной школы для молодых леди, находящейся недалеко от Женевы, и так бездумно окунулась в сумасшедшую лондонскую жизнь, что голова пошла кругом. Однажды утром, сразу же после моего восемнадцатилетия, я проснулась в постели с мужчиной, которого я никак не могла вспомнить. И тут неожиданно для себя задумалась, что же со мной творится.

– И ответ нашла?

– Как обычно, я кинулась в другую крайность. Это была работа на общественных началах в благотворительной организации в Ист-Энде. Отбросы общества, наркоманы, люди, отравившиеся метиловым спиртом, мочились в постель по пять раз за ночь. Но самое ужасное, меня это никак не трогало. Ни чуточки. Просто я считала это мерзостью, которой везде полно.

– И это помогло тебе?

– Я знала, что ты можешь спросить это. У моей мачехи есть двоюродный брат, епископ англиканской церкви. Да благослови его Боже. Он готовил группу добровольцев к отправке в Биафру для оказания помощи пострадавшему населению. Он собрал людей, готовых выполнить любую работу.

– И ты туда поехала? – спросил я с недоверием в голосе.

– Я пробыла там девять месяцев. И вернулась только потому, что появились первые симптомы моей болезни. Поверь мне, этот бедняга Амер со своими потными руками и мерзким запахом изо рта по сравнению с тем, с чем мне пришлось там столкнуться, выглядит просто маленьким медвежонком.

Она вышла из рубки, плотно затворив за собой дверь, а я остался наедине со своими мыслями. От легкого ветра карты и таблицы на моем столе вздулись парусом, а затем снова легли на место. А я все сидел и размышлял о жизни, думая о том, с какими превратностями судьбы мне придется еще столкнуться.