– Благодарю вас, – наконец тихо произнесла она.

Он кивнул и повернулся в седле, чтобы отдать приказание группе солдат во главе с Хью скакать вперед, а остальным распределиться по флангам. Элис он оставил рядом с собой, и какое-то время они ехали в молчании.

Наконец, когда страх за Джонет снова стал одолевать ее, она, чтобы как-то отвлечься разговором, пробормотала:

– Вероятно, вы правы, что Ричарду не следовало доверять человеку, женатому на матери Тюдора, сэр Николас, но он не мог не доверять Нортумберленду.

Сэр Николас пожал плечами:

– Я не знаю, что привело графа к такому решению. Может быть, он просто посчитал, что будет лучше примкнуть к Генриху. Однако, честно говоря, когда Ричард узнал о предательстве, у него еще оставалась возможность спастись бегством, чтобы потом вернуться, но он попытался вырвать победу из несчастья и сам атаковал Тюдора.

– Правда? Мы ничего не знали.

– Да, так он и поступил. Ваш Дикон проявил большую отвагу – всегда похвальное качество в мужчине. Только с небольшой группой своих рыцарей он атаковал нашего Гарри в чистом поле, прямо за войском Стэнли. Прежде чем Стэнли смог оправиться от шока, Ричард сразил знаменосца Гарри, который скакал рядом с самим Гарри. Но потом, когда Стэнли опомнился и обрушился на него, Ричард остался без лошади. Он погиб и проиграл битву.

Она с трудом проглотила комок в горле.

– До нас дошли вести, что его тело осквернили, что солдаты Тюдора издевались над ним и творили безбожные вещи, что они даже не похоронили его в освященной земле.

Сэр Николас смотрел в сторону, но она видела, как напряглись мускулы на его лице.

– Ни я, ни мои люди не делали такого. – Он не сказал больше ничего, но по его мрачному взгляду она поняла, что он ненавидит произошедшее так же сильно, как она.

– Мы слышали также, – продолжала Элис, – что корону Ричарда, найденную в колючих кустах, сразу надели на голову Тюдора. Он не имел на это никакого права! Да в Англии не меньше тридцати дворян, кто имеет гораздо больше прав, чем он.

– У Генриха Тюдора есть Божье благословение, – спокойно произнес сэр Николас. – Он заслужил корону по праву битвы.

Она ответила не сразу, потому что дорога повернула, следуя изгибу Трента, воды которого поднялись после многих недель дождей, и Мерион, резко натянув поводья, направил своего коня между ней и бурлящей рекой. Когда он снова оказался рядом, она повысила голос, чтобы перекричать шум реки:

– Тюдор и правда такой великий воин?

– Нет, он вообще не воин, – ответил Мерион. Его звучный голос без труда достигал ее ушей. – В бою один на один ваш Дикон наверняка легко победил бы его. Наш Гарри политик, хотя и себе на уме. Он мудро собирает свои войска. После того как его едва не убили при Босворте, он поклялся впредь держаться в тылу и предоставить своим военачальникам руководить сражениями. Его дядя, Джаспер Тюдор, славный воин, как и французский командующий. Двое последних будут щедро вознаграждены.

– Как и вы, – заметила она.

– Да, хотя они могут получить еще и земли и состояния.

Движение кавалькады замедлилось, потому что теперь не только река слева, но и раскидистые деревья справа, составлявшие край покрытой туманом чащи, известной как Шервудский лес, подступили к самой дороге, заставляя всадников позади них выстроиться парами. Уехавших вперед стало не видно, и Элис решила, что скакавшие по бокам всадники сильно отстали.

– Дикон был хорошим королем, – грустно заметила Элис через несколько минут. – Народ уважал его больше, чем будет уважать узурпатора.

– Ричард Глостерский сам был настоящим узурпатором, – возразил сэр Николас. – Он украл корону у своего собственного племянника, которого поклялся защищать.

– Он не крал ее. Анна говорила, что корону ему навязали. Она все мне объяснила. Дикон не хотел править. Своей миссией он считал защиту государства. И когда он узнал, что дети его брата – бастарды, что они не имеют права наследования, у него не оставалось другого выхода, кроме как возложить корону на себя.

– Ваша история – просто миф, – насмешливо произнес сэр Николас, – придуманный ему в оправдание.

– Ничего подобного! – фыркнула она. – Эдуард уже был обручен с леди Элинор Батлер, дочерью графа Шрусбери, когда женился на Элизабет Вудвилл.

– Очень тайное обручение, – заметил сэр Николас. – Такое тайное, что ни одна живая душа не знала о нем.

– Но женитьба Эдуарда на Элизабет Вудвилл тоже держалась в секрете, – возразила Элис. – Только когда он узнал, что Вудвиллы собираются предать все огласке и уже идут приготовления к другой свадьбе, с французской принцессой, он признал, что женился. И говорили, – добавила она, краснея, – что в обоих случаях он хотел только одного: чтобы ни одна леди не уступила его страсти без обещания жениться, и поэтому он говорил каждой то, что она хотела услышать. Они попались на его уловку. Но если леди Элинор сохранила его секрет, Элизабет рассказала своей семье, и Вудвиллы заставили его признать ее своей королевой.

– Тогда почему леди Элинор ничего не сказала? – поинтересовался он.

– Эдуард тогда уже стал королем, а в отличие от Вудвиллов, которые всего лишь невоспитанные Ланкастеры, леди Элинор происходила из гордой йоркистской семьи. Она ушла в монастырь, не желая ни вынуждать Эдуарда признавать себя, ни жить в его мире. А кроме того, она не хотела оказаться виновницей скандала, который мог бы повредить Йоркам и их трону.

– Но она очень вовремя умерла, когда вся история выплыла наружу.

– Да, она умерла, но сведения поступили от самого епископа Батского и Уэльского, который совершил то первое обручение. А Эдуард заключил его в Тауэр, что очень удивило народ, потому что епископ считался верным сторонником Йорков и честным человеком. Когда правда открылась, все поняли, почему его арестовали. Анна говорила, что еще много других событий стали понятны, как только открылась правда о поступках Эдуарда.

– Уверен, она искренне так думала, – сухо заметил сэр Николас.

Элис собралась как можно язвительнее возразить ему, но вдруг из леса вылетел отряд вооруженных всадников с обнаженными клинками и копьями наперевес.

Сэр Николас опустил забрало своего шлема, ударил лошадь Элис по крупу и вытащил меч.

– Скачите! – крикнул он ей. – Скачите в лес!

Когда ей удалось остановить свою испуганную кобылу и посмотреть назад, он уже действовал в самой гуще битвы.

Ржание лошадей, крики людей, звуки труб – все смешалось с оглушительным стуком копыт, звоном мечей и лязгом копий о доспехи. Рокот реки потерялся в шуме битвы. Рог трубил все неистовее, и Элис различала среди криков голос сэра Николаса, но не могла разобрать слов. Наконец поняла, что он отдавал команды по-валлийски. Во всяком случае, точно не по-французски, потому что она сама немного знала этот язык.

Девушка отъехала от сражающихся, но не сделала попытки убежать, считая, что любая из сторон не могла бы причинить ей вред, поскольку нападавшие наверняка должны быть йоркистами. Вглядываясь сквозь туман в лица сражающихся, она тщетно искала тех, кто приезжал в Миддлхэм или Шерифф-Хаттон. К тому же гербы на одежде имели всего несколько человек.

Вдруг от нападавших отделилась группа и направилась к ней. Прежде чем она успела опомниться, один из них схватил поводья ее лошади. Кобыла отпрянула и попыталась вырваться.

– Ты пойдешь с нами, девочка! – крикнул он. Его доспехи покрывала ржавчина, вид он имел совершенно дикий, и в любом случае Элис не имела ни малейшего желания ехать куда-то с неизвестными мужчинами. Уж лучше остаться под опекой валлийца.

Она ударила по руке нападавшего хлыстом, но такой удар не произвел никакого эффекта на руку в латах.

– Нет, детка, не старайся! – воскликнул он, вырывая хлыст из ее руки. Пришпорив своего коня, он заставил и ее лошадь поскакать следом. Вдруг, взглянув вперед, он резко остановил коня и, бросив поводья ее кобылы, крикнул своим: – Берегись! Всадники! Уходим!