Потом диктор напомнил о готовящихся выборах, но эта тема меня оставила равнодушным. Кажется, кто-то кого-то в чём-то обвинял, некого политика сняли с дистанции, другого нашли в подмосковном лесу с пулей в голове, третий объявил, что уходит с поста президента крупной компании, чтобы целиком посвятить себя служению Отечеству.

На последнее место – после информации о катастрофах, убийствах и кризисах – журналисты, сжалившись, решили поставить новость, которая должна была чуть сгладить полученные от выпуска отрицательные эмоции. Престижный конкурс красоты «Мисс Вселенная» выиграла россиянка. Наспех сообщив её габариты и год рождения, диктор душевно попрощался со мной. Из динамика мягко потёк Дюк Эллингтон, смывая следы грязи, которая хлестала оттуда последние пятнадцать минут. Выбор был верный – рука, уже протянутая было, чтобы выключить радиолу, нерешительно зависла в воздухе, а затем вернулась в складки пледа. Я допил чай и раскрыл Кюммерлинга на первой попавшейся странице.

Найти большой испано-русский словарь не составило никакого труда. Магазины ломились от обилия разговорников, самоучителей и, конечно, словарей – самых разных, от карманных на пять тысяч слов до внушительных томов десятисантиметровой толщины. Поиски же изданий о цивилизации майя и на этот раз оказались делом непростым. С упорством и методичностью учёного я обследовал новоарбатский Дом Книги, несколько букинистических лавок, съездил на большой книжный рынок, но всё закончилось приобретением ещё пары брошюр в кричащих обложках, в названии которых непременно присутствовали слова «тайна», «загадка» или «секрет». И только завершая круг, прогуливаясь пешком от станции метро «Арбатская» к своему дому, и вновь, на этот раз разочарованно, проходя мимо Дома Книги, я случайно обратил внимание на лоточников, торгующих с рук разномастной белибердой.

В основном это были красочные увесистые альбомы, озаглавленные «Уроки Камасутры» или «Энциклопедия чувственности», кое-кто продавал самиздатовскую эзотерику, а пара подозрительных персонажей с повадками карманников приторговывала пиратскими изданиями гитлеровского «Майн Кампфа». Осознавая некоторую сомнительность своего положения, эти люди не привязывали себя к одному и тому же месту книжным прилавком. Готовые в любой момент сорваться с места и раствориться в толпе, они внимательно и хищно вглядывались в лица прохожих, пытаясь вычленить из бесконечного людского потока своих клиентов и провокаторов из госбезопасности. Та иногда, по неведомому велению звёзд, вдруг принимается ожесточённо бороться с фашизмом, и есть даже некоторый риск попасть под волну.

...Этого человека я принял за одного из них, когда, размышляя о своём, шагал вдоль рядов лоточников, рассеянно скользя взглядом по названиям выставленных на продажу книг. Принял, потому что он точно так же воровато оглядывался по сторонам и держал свой товар, чуть прикрыв его за отворотом пальто. Как это часто бывает, смысл прочитанных букв не сразу дошёл до моего сознания. Когда же он кристаллизовался, я замер, как вкопанный, а потом резко обернулся, чтобы проверить, не ушёл ли продавец, и не почудился ли мне заголовок из-за моих долгих и бесплодных поисков.

«Хроники народов майя и завоевание Юкатана и Мексики».

Ещё не успев спросить о цене, я достал кошелёк.

В продававшем книгу мужчине не было ровным счётом ничего примечательного. Русые с проседью волосы, нечёткие, неуловимые черты лица – не полного и не худого, блеклые, то ли бледно-серые, то ли бледно-голубые глаза, тёмное пальто. Я приблизился к нему с деньгами в руке, но он почему-то сделал вид, что меня не замечает. И только когда я справился насчёт книги и её содержания, мужчина упёрся в меня холодным взглядом экзаменатора, словно пытаясь определить, гожусь ли я для того, чтобы отдать мне его товар. Я уже было подумал, что в книге вырезано отверстие, в котором лежит целлофановый пакет с неким белым порошком, и если я не скажу сейчас нужный пароль, продавец просто сбежит или заявит, что том не продаётся.

Однако он не был наркокурьером. Быстро, но цепко глянув на купюры, он назвал цену, которая показалась мне бессовестно завышенной. Увидев, что я сомневаюсь, он презрительно дёрнул плечами и лишённым интонаций голосом сказал, что издание представляет собой библиографическую редкость, потому что вышло очень небольшим тиражом чуть ли не полвека назад, и только дилетантам это непонятно.

Испугавшись, что он вообще передумает отдавать книгу такому крохобору и невеже, я поспешно расплатился, оставив ему сумму, на которую мог безбедно существовать ещё недели две.

Отойдя десятка на полтора шагов, я подумал, что можно было бы спросить этого типа, нет ли у него других книг на ту же тему. Но тот как сквозь землю провалился; его место уже занял бойкий старикан, пытающийся избавиться от объёмистого труда по теориям заговоров, написанного в пожизненном заключении Рудольфом Гессом.

Когда все недостававшие слова были, наконец, переведены, и глава была начисто перепечатана под копирку, я привычным уже жестом отправил копию в растущую стопку моего собственного экземпляра дневника конкистадора, а оригинал убрал в кожаную папку. Усталость и сонливость начинали сгущаться, но я был твёрдо намерен заполучить следующую часть книги, прежде чем лягу спать. До конторы я добежал за десять минут. 

Уже с порога были слышны чьи-то голоса. Сперва я решил, что сейчас встречу кого-то из своих коллег или заказчиков, но уже через несколько секунд понял, что это просто работает телевизор. Сотрудник бюро сидел, прикованный к экрану, расплывшись в довольной улыбке, которая так исказила его черты, что я даже не сразу его узнал. Вместо обычного кисло-презрительного приветствия он кивнул мне, не отрываясь от телевизора, и прошептал:

– Секундочку... Сейчас уже закончится.

Я положил чёрную папку на стол и оглядел полки, пытаясь отыскать на них её коричневого близнеца. Второй папки нигде не было видно: наверное, она лежала в другой комнате.

– Слышали? Наша во всемирном конкурсе красоты победила! Москвичка! – гордо объявил мне служащий, приглушая звук. – Вот три кита, на которой держится наша великая держава: нефть, оружие и бабы!