Уилл встретился со мной взглядом. Хотя я и не могла понять, о чем он думает, парень не отвел глаз.

– Ты боец, – сказал альфа. – Ты мне нравишься.

Что? Я удивленно посмотрела на него. Мне было слишком больно, даже чтобы закатить глаза.

– Видела кости в моей комнате? – спросил Эйдин.

В ответ я промолчала.

– Они принадлежат другому беглецу, решившему, будто ему удастся выбраться, – пояснил он. – Мы нашли то, что от него осталось, три месяца спустя, когда охотились.

Один заключенный пытался сбежать?

Та кость точно человеческая. Бедренная кость. Я поняла это сразу, как только взяла ее в руки. И быстро бросила.

Животное его погубило или стихия? Я не стала уточнять.

Я задумалась над слова Эйдина. Его инструменты. Бинты.

Все те вещи в его комнате. Биология. Рисунки. Заметки.

– Ты врач? – поинтересовалась я.

– Когда хочу им быть.

– Давно ты здесь?

Он встретил мой взгляд.

– Два года, один месяц, пятнадцать дней.

Я сглотнула ком, образовавшийся в горле. Мысль, что Уилл мог пробыть здесь так долго, ранила.

– Пользуйся своими мозгами. – Хадир отнес меня в свою комнату, не прикладывая особых усилий, словно я весила не больше перышка. – Они пригодятся тебе, чтобы остаться в живых. Это самое сложное, что нам приходится делать здесь, Эмери Скотт.

Вопреки всему я едва не улыбнулась.

Но все же не улыбнулась.

Нет. Я выживу.

Впереди еще двадцать девять дней.

В поисках своего проекта по «Лолите» на дне шкафчика я поднимала одну книгу за другой; разрозненные листки разлетались во все стороны. Старые математические тетради, потрепанные и помятые, валялись на полу. Я пролистывала каждый учебник, но домашка бесследно пропала.

Дерьмо.

Это задание надо было сдать больше недели назад. Куда, черт возьми, оно запропастилось?

От слез щипало глаза. Мне не верилось, что я сейчас расплачусь из-за этого. Стоило разделаться с ним в положенный срок, а не тянуть время. Вот что я получила за свою медлительность.

Наверняка оно потерялось позавчера, когда этот говнюк Андерсон выбил у меня из рук учебники, я ведь чувствовала. Все рассыпалось в шумном коридоре, проходящие мимо ученики на ходу пинали мое барахло.

Я потеряла свою работу. Таунсенд не даст мне другое задание.

Еще раз проверив все, я быстро собрала старые бумаги и сунула их обратно в шкафчик, поднялась с колен и достала книги с полки. Их я тоже проверила в отчаянной попытке найти проект.

– Ты в порядке?

Оглянувшись, увидела Эль, подошедшую ко мне с рюкзаком в одной руке и футляром для трубы в другой.

– Все нормально, – ответила я, вернувшись к поискам.

– Ну, в школе почти никого не осталось. Уже темнеет. – Она двинулась дальше, но развернулась. – Подвезти?

– Нет, спасибо.

– Ладно, до завтра.

– Доброй ночи. – Обернуться я не удосужилась.

Что мне делать? Уроки закончились два часа назад. Учителя ушли, участники оркестра тоже. Репетиция завершилась двадцать минут назад. Слишком поздно искать одноклассника Джозефа Карвилла, чтобы узнать, можно ли будет отсканировать его работу в библиотеке.

Хотя он, скорее всего, сдал ее еще на прошлой неделе.

Я захлопнула шкафчик. В тишине пустых коридоров мысли в моей голове звучали оглушительно.

Это моя ошибка; я даже не смогу винить Мартина за то, что он расстроится, когда увидит невыполненное задание в моих отчетах. Такое ощущение, будто мне нравилось его провоцировать.

Я была слишком упряма, себе же во вред. Напрашивалась на неприятности.

Нагнувшись, подхватила с пола сумку, но вместо того, чтобы выйти на улицу и направиться домой, вернулась тем же путем, каким пришла, – спустилась по лестнице и прошла коридор, ведущий к раздевалке.

– Ну же, – услышала я вдруг чей-то голос. – Ты способен на большее.

Похоже на Дэймона Торренса. Я прошла мимо борцовского зала и, заглянув внутрь, увидела, как он прижал к матам парня, пока баскетбольная команда занималась со штангами неподалеку. Его друзья стояли вокруг ринга и с весельем наблюдали за происходящим.

Едва я двинулась дальше, послышался другой голос:

– Почему бы тебе не выбрать кого-нибудь из своей весовой категории?

Замедлив шаг, я… остановилась. Мурашки пробежали по моим рукам. Я замешкалась на мгновение и вернулась назад. Когда выглянула из-за угла, раздались глухие удары.

Уилл, кряхтя, навалился на Дэймона и прижал его к земле. Паренек, с которым тот боролся ранее, стоял рядом. Он улыбался, довольный, что этот гад получил свое.

Дернувшись, Дэймон освободил руки, но Уилл перехватил их, быстро подмял под себя, используя свой вес для блокировки.

– Я поддаюсь, – прорычал Дэймон.

– Конечно, поддаешься. – Тело Уилла сотрясалось от смеха. Его улыбка была такой искренней и легкой; я тоже начала улыбаться, но, спохватившись, одернула себя.

Он, должно быть, почувствовал мое присутствие, потому что поднял голову и встретился со мной взглядом.

Но я не убежала.

Странно. После спальной вечеринки Уилл оставил меня в покое. За последние несколько дней ни слова в мой адрес на уроках литературы, ни взглядов в коридорах.

Я была этому рада. Его внимания мне не нужно.

Развернувшись, я прошла к раздевалке, проскользнула через двери и включила свет.

Я надела черные плавки и рашгард с длинными рукавами, а потом собрала волосы в низкий хвост. Взяв с тележки свежее полотенце, направилась в крытый бассейн. Свет включать не стала – аварийное освещение дорожек работало всегда, и мне этого было достаточно. Я не хотела, чтобы меня заметили снаружи, ведь в такое время бассейн должен пустовать.

Положив полотенце на скамейку, я сняла сланцы, подошла к краю бассейна, разминая руки и плечи, попрыгала, чтобы разогреть мышцы.

От запаха хлора в носу защекотало, кровь прилила к ногам.

Мне этого не хватало. Я любила воду.

Взобравшись на стартовую тумбу, я надела очки, наклонилась и, ухватившись за край платформы, несколько раз быстро выдохнула. Напоследок сделав глубокий вдох, я нырнула в бассейн и поплыла, рывками рассекая воду.

От холода каждую пору на моей коже словно пронизывали иглы, но я в хорошем, устойчивом темпе плыла вольным стилем к противоположному бортику.

Сюда я пришла не для гонки, но все равно хотела попотеть. Не поднимая глаз, через каждые три гребка я поворачивала голову, чтобы сделать вдох, и погружалась обратно в воду. Заметив черный маркер на плитке внизу, сделала еще один взмах рукой, перевернулась и, оттолкнувшись от стены, поплыла обратно.

Я могла бы сказать, что оркестр и плавание – это всего лишь поводы уйти из дома. Что проект в парке я использовала для того же. Всем этим я могла заниматься в относительном одиночестве, без вмешательства других людей, особенно сверстников.

На самом деле мне нравилось показывать людям свои способности. Городу – построив беседку. Тем немногим ученикам и родителям, которые приходили поболеть за нас на соревнованиях по плаванию, когда я была в команде. Всей школе, когда маршировала по футбольному полю, играя на флейте.

Благодаря таланту мы чувствуем себя сильнее. У меня есть то-то и то-то, поэтому в тебе я не нуждаюсь.

Порой мне удавалось обмануть себя и начать верить, будто владение каким-то навыком делало меня слишком занятой и важной, чтобы переживать, что я никогда не стану, например, улыбчивой. Что у меня не было друзей. Не было человека, который любил бы щекотать меня и осыпать поцелуями все лицо, а не только губы. И многого другого.

Нет. Возможность проплыть стометровку вольным стилем за сорок восемь секунд – вот в чем смысл жизни. Это делало меня счастливой. Остальная ерунда мне ни к чему.

Достигнув конца дорожки, я перевернулась, оттолкнулась и поплыла в противоположную сторону, уже полностью войдя в ритм. Все заботы и стресс рассеялись, как туман на солнце.