Вот только Трэш зеленью не насытится.

Но нельзя же уйти, не проверив? Очистил от листьев первый початок, Трэш увидел, что зерна присутствуют - мелкие, белые и мягкие, на вкус будто молоком пропитанные, что тут же напомнило живец Мазая.

Воспоминание о живце понравилось, ведь ему сейчас не помещает взбодриться, а вот что касается Мазая... Об этом изверге вспоминать не хотелось.

Трэш не меньше часа потратил на сбор, очистку и поедание молодых початков. Сомнительная и безвкусная пища, вот только нет душевных сил ее бросить. Он бы и подольше здесь задержался, проверив все до последнего початка, но небо стремительно заволокло тучами, загремело, задули порывы ураганного ветра, заставляя кукурузу гнуться, чуть ли не до земли.

А затем ударил дождь - бешеный ливень с увесистыми зернами града. Он вымочил в один миг, заставил клацать зубами от холода и отказаться от мысли продолжать возню с неказистой пищей. Что-то подсказывало, - овчинка не стоит выделки, он больше потеряет энергии на поддержание температуры тела, чем получит от переваривания этой малокалорийной гадости.

Трэш попытался было укрыться в комбайне, но безуспешно, - кабина оказалась слишком крохотной, полностью такую тушу в ней не поместить. Да и ветер заносит потоки воды через разбитые стекла, поэтому обстановка лишь немногим комфортнее, чем снаружи.

Выбравшись, решительно зашагал через поле. Да, направление угрожающее, именно в том направлении, недавно проехала машина, если уши не обманули. Но там же располагались заросли каких-то высоких деревьев, может под ними удастся укрыться, потому как холод пробирал до костей и вымораживал мозг. Наваливалась нездоровая апатия, не хотелось ни о чем думать, даже живот, набитый недозрелыми початками, отказывался бурлить, жизненные процессы будто затухали.

Непохоже, что организм впадает в спячку, чтобы потом проснуться бодреньким. Дела явно плоховато попахивают.

Двигаться к определенной цели ночью, во время сильнейшего ливня, непросто. Причина проста - нихрена не видно. Трэш сейчас ориентировался исключительно по направлению ветра, благо, на это указывал наклон с силой лупящих дождевых струй. Если не задует с другой стороны, мимо деревьев не пройдет.

Чавкая когтистыми ступнями по раскисшей почве, Трэш, внезапно, расслышал впереди схожие звуки. Даже неистовство бури и шум бьющей воды не помешали, посторонние шумы легко выделились из этого фона, уши временами все же начинали работать достойно.

Присев и превратившись в сплошной слух, попытался определить направление и происхождение. Похоже, впереди передвигаются один или два неизвестных существа. И они удаляются примерно в том же направлении, по которому Трэш двигался до этого момента, или забирают правее. Увы, точнее определить не получается.

Нос уловил бледный намек на тошнотворный коктейль из тухлятины и фекалий - где-то поблизости гниют кости или что-то другое, например - тела. Это насторожило еще больше - если тут умер один или несколько, то и Трэшу может достаться на орехи.

Выждав еще пару минут, он решительно развернулся градусов на сорок пять влево. Глядишь, и все же выйдет к тем деревьям, пусть и не напрямик, а к дальним. Это его вполне устраивает, ведь не придется красться вслед за непонятно кем, прошлепавшим перед ним в пропитанном ледяной водой мраке. Неизвестно, кто это и что у него на уме.

Или глаза Трэша обманули, или он все же перепутал направление, но, вместо ожидаемого густого лесного массива, вышел к жидковатой полоске из далеко не впечатляющих деревьев. Дождь к этому моменту ничуть не поутих, нечего даже думать укрываться под такими. Ох зря он, вообще, сюда пошел, уж лучше бы вернулся к тем акациям у первой дороги. Они пускай и мелкие, однако, толку от них, наверное, побольше.

Ну и куда дальше? Из-за ливня видимость упала до смешных значений, к тому же, Трэш уже до того закоченел, что зубы перестали стучать неумолкаемым перфоратором - челюсти промерзли полностью и вынужденно угомонились. И это не единственная проблема: зрение отказывалось выдавать четкую картинку, даже с близкими объектами беда, а слух отчетливо различал, разве что, нескончаемые раскаты грома - молнии начали бить угрожающе часто, того и гляди, влепят по макушке. Торчать в такую погоду на чистом поле, где ты - самый высокий объект, чревато.

Ни пожрать, ни согреться, еще и небесным электричеством убить может... да уж... Спасибо, что хотя бы с жаждой проблема снялась, воды у него теперь - хоть бедуинам продавай.

Кто такие бедуины? Неизвестно, из непроглядных глубин сознания уже не первый раз всплыла необъяснимая и бесполезная информация. Все, что Трэш мог сказать - эти непонятные существа, возможно, заинтересованы в поставках воды, другой информации нет.

Дальше двинулся в прежнем направлении, ведь оно ничем не хуже других, одинаково не просматривается. И уже через несколько шагов заметил изменения, главным образом, связанные с земной поверхностью. Напрягая глаза, прошел пару шагов в одну сторону, затем в другую, и понял, что полоска деревьев не просто так посажена, она протягивается вдоль широкой асфальтированной дороги.

Уйти отсюда, покуда не нашел новые приключения? Да он и так их уже нашел, что-то подсказывает, что до утра обессилеет до плачевного состояния, из инвалида превратится в полного овоща. И тогда нечего даже думать о поисках еды, что приведет к совсем уж печальному результату. Конечно, уверенности в этом нет, но проверять не хочется. Замерзающее истерзанное тело сжигает остатки скудных запасов, вот-вот и начнет пожирать само себя. А куда деваться, ведь ему приходится поддерживать высокую температуру и нормальную жизнедеятельность, под холодным проливным ливнем без калорийной пищи и серьезной одежды это невозможно. Трэш, оказывается, отвратительно переносит воду.

А это что там белеет?

Крадучись и припадая к асфальту, Трэш медленно преодолел несколько шагов и сквозь завесу дождя рассмотрел развороченный легковой автомобиль. То, что с ним приключилось, не походило на аварию: машина стояла посреди дороги, вдалеке от препятствий, причем, развернутой боком по направлению движения; ее передняя и задняя части не выглядели сильно поврежденными, а вот крыша очень даже выглядела. Складывалось впечатление, что кто-то крайне неровно подрезал ее с трех сторон, отделив от кузова а затем потянул вверх, отогнул в сторону, открыв, таким образом, салон и устроив из седана уродливое подобие кабриолета.

Приблизившись, Трэш не удивился, почуяв запашок тухлятины. Не надо быть великим умником, чтобы догадаться - крышу срывали не просто так, а чтобы добраться до водителя с пассажирами, и вряд ли этим занимались только для того, чтобы пожелать им счастливого пути, ведь после такого, как правило, не остаются развалы гниющих костей.

До конца оторвав крышку капота, Трэш поднял ее над головой и чуть изогнул. Получилось убогое подобие шляпы, дождь через нее не проникал. Верхняя часть тела теперь защищена, в вот с нижней все обстоит почти также плохо, как и прежде, - ветер то и дело заставлял ливневые струи двигаться чуть ли не горизонтально, прикрываться надо сразу с двух направлений, иначе без толку.

То же самое проделал с крышкой багажника, но не для улучшения "гардероба", на эту роль она подходила хуже. Просто нос подсказал, что внутри находится съестное.

Обоняние не подвело, Карат обнаружил пакет, в котором лежало две буханки хлеба. Обе засохли почти до консистенции монументального гранита и напичканы какой-то пекарской химией, из-за которой на них даже плесень жить отказывалась. Но нечего тут к мелочам придираться, чуть ли не с кошачьим урчанием захрустел, с потрясающей скоростью уплел обе и тщательно обыскал багажник на предмет добавки.

Ничего, увы, не нашел, зато додумался до перспективной мысли: что же такое произошло с этой машиной, и не могло ли подобное случиться с другими транспортными средствами? На первую часть вопроса ответа не было, на вторую тоже, но почему бы его не поискать.