– Есть у них наверху ресторан?

– Один из лучших в Америке. Так, по крайней мере, говорят, самому мне там сидеть не доводилось. Ну, тебе легче от этого?

– Может, ты еще скажешь, что мясные туши и ящики с рыбой они тоже таскают через вестибюль гостиницы?

Кружкой пива он почесал свой мясистый нос.

– Кто говорит, что таскают? Они пользуются общим с гостиницей грузовым лифтом. Он позади здания. Я не знаю, как продукты доставляются в клуб, но видел, что их отвозят наверх и сопровождающий едет вместе с ними.

Я улыбнулся.

– Вот на это я и рассчитывал. Значит, если я отправлюсь наверх с попутным грузом, у меня есть шанс попасть в клуб? Не знаешь, кто согласился бы мне помочь? Я не пожалею пятидесяти монет.

Гривс, погрузившись в раздумье, медленно отхлебывал пиво.

– Ты рискуешь головой, но это твое дело. Есть у меня знакомый малый, который работал в клубе – Гарри Беннауер. Не знаю, там ли он сейчас… Он был четвертым барменом или кем-то в этом роде. Гарри всегда сидел без денег: проигрывал на пари, ввязываясь в глупые споры. Он бы, пожалуй, согласился помочь.

– Узнай у него, – попросил я. – Если он все еще там, не хочет ли он заработать пятьдесят долларов. Передай, что я буду ждать ровно в семь у грузового лифта.

По лицу Гривса было видно, что к моей просьбе он отнесся без энтузиазма.

– Беннауер может надуть тебя и рассказать обо всем начальству. Тогда тебе несдобровать. У вышибал в клубе – кулаки, а не пуховые подушечки, знаешь.

– Это моя забота. Ты все-таки узнай.

Гривс пожал плечами и, поднявшись со скамьи, направился к телефонной будке. Я тем временем заказал еще пива.

Минут через пять он вернулся.

– Я разговаривал с ним, – сказал Гривс. – С деньгами у него сейчас обстоит так, что за пятьдесят монет он продал бы свою жену. В общем, он согласен. Теперь решай сам. Я не стал бы связываться с ним: он тебя продаст за твои же деньги.

– Пусть продает. Не убьют же они меня? Ну, на худой конец, выкинут из клуба. Сказал ты ему насчет семи часов?

Гривс кивнул.

– Беннауер будет ждать возле лифта. Могу поспорить, он тебя одурачит: возьмет денежки, а клуба ты так и не увидишь.

– Я не дам ему ни гроша, пока не увижу, что нужно. – Я глянул на часы: до семи оставалось сорок минут. – Ты не подскажешь, что мне прихватить для маскировки на всякий непредвиденный случай?

Гривс снова погрузился в размышления.

– Побудь здесь, я скоро вернусь, – сказал он и, не вдаваясь в объяснения, вышел из бара.

Вернулся он примерно через полчаса, неся под мышкой коричневый бумажный пакет. Сев за столик, протянул свою огромную ручищу:

– Ты должен двадцать монет.

Я достал бумажник и отсчитал четыре пятидолларовые купюры.

– За что?

Он положил пакет на стол:

– Я знаю одного торговца бренди, который спит и видит, как бы ему стать поставщиком клуба. Шансов у него нет никаких, но он этого не может уразуметь. Я наврал ему, что ты согласился предложить образцы его товара менеджеру клуба. Вот это пойло. – Он ткнул пальцем в пакет. – Но ради бога, не вздумай сам пробовать: у тебя по всему телу пойдут волдыри величиной с помидор. – Порывшись в кармане жилетки, он положил на стол визитную карточку: – Вот карточка его фирмы, возьми, может пригодиться.

– Огромное спасибо, дружище. Ты здорово меня выручил. Теперь я побежал, не то опоздаю.

– Если возле «Ритц-Плаз» найдут большой кусок мяса, я буду знать, что это – ты, – успокоил меня на прощание Гривс. – Ты застрахован?

– Не беспокойся, – бодро ответил я, забирая пакет, – я попадал в переделки и посерьезней.

– Только не в такие, как эта, – сочувственно сказал Гривс. – И скоро ты в этом убедишься.

Возле служебного входа в гостиницу дремал пожилой сторож. При моем появлении он бросил на меня недовольный взгляд.

– Попаду я отсюда в «Клуб мушкетеров»? – останавливаясь перед ним, спросил я.

– А что у тебя там за дело?

Я сунул ему под нос визитную карточку фирмы.

– Договорился потолковать с менеджером о продаже бренди. Выгодное дельце, папаша, так что не вставляй палки в колеса коммерции.

– Поднимайся на самый верх. – И он показал пальцем в сторону лифта.

Дед вновь погрузился в дремотное состояние, а я вошел в кабину подъемника и нажал кнопку с надписью «Клуб мушкетеров».

Медленно поднимаясь, я держал руку во внутреннем кармане пиджака: там на ремне, привязанном к плечу, был спрятан револьвер. Прикосновение к холодному металлу немного успокаивало нервы.

Прошла минута, показавшаяся мне вечностью, и лифт остановился. На моих часах было ровно семь.

На лестничной площадке, загроможденной деревянными ящиками, поджидал Гарри Беннауер. Это был крошечный человечек в белом пиджаке и черных брюках. Его лицо с запавшими глазами и растопыренными ушами было настолько отталкивающим, что охотник за человеческими головами с острова Борнео наверняка гордился бы им, как лучшим украшением своей коллекции.

Но я дружелюбно улыбнулся ему.

– Давай деньги, и поживее, – сказал он.

Я протянул пять пятидолларовых бумажек.

– Что это? Гривс сказал – пятьдесят.

– Гривс сказал также, чтобы я не очень-то тебе доверял. Половину – сейчас, половину – потом. Сначала я посмотрю на этот кабак.

– Не суйся в ту дверь, – торопливо сказал он, пряча деньги, – если не хочешь неприятностей на свою голову.

– Там кто-нибудь есть? Я же сказал, что мне нужно посмотреть заведение. Не думаешь ли ты, что я подарил тебе пятьдесят долларов?

– Через десять минут туда пожалует босс. Сейчас он в своем кабинете.

– Кордец?

Беннауер кивнул.

– А где менеджер, который заказывает у торговца вина?

– Тот у себя.

– Тогда иди вперед, а я за тобою следом. Если мы налетим на кого-нибудь, я здесь по делу: принес на пробу бренди.

Беннауер стоял в нерешительности: его определенно не устраивал такой поворот. Но двадцать пять долларов на земле не валяются, и, миновав коридор, мы оказались в роскошно обставленном коктейль-холле, рассчитанном человек на триста. Вдоль стен, образуя букву «V», тянулась стойка. Пол был сделан из черного стекла. Над половиной зала крыши не было. В гигантских кадках росли бананы и пальмы, потолок и стены укрывали красные, розовые и оранжевые цветы вьющихся растений.

– Служебные помещения – с той стороны, – сказал Беннауер, указывая на двери позади стойки. – А в ресторан вход отсюда… Что тебе еще показать?

– Принеси мне сувенир на память. Пару пакетиков спичек, которые здесь раздают гостям.

Решив, вероятно, что я спятил, он подошел к стойке бара, и, нагнувшись, достал пригоршню пакетиков.

– Эти?

Взяв три пакетика, я открыл их и проверил обратную сторону спичек: ни на одной из них не было нумерации.

– А других у тебя нет?

– Каких других? Ты же просил спички, которые раздают гостям, – вот они!

– У твоего босса должны быть другие спички.

Лицо Беннауера покрылось блестящими капельками пота.

– Вот что, парень, кончай это дело. Если тебя здесь найдут, я лишусь работы. Забирай свои проклятые спички и сматывайся!

– Давай заглянем в служебные помещения. Я подброшу еще полсотни.

– Ты что, вконец рехнулся? Убирайся! – Он быстро терял самообладание.

Дверь, которая вела в административные помещения, отворилась, и вошел полный мужчина в белом пиджаке со значком, изображавшим виноградную гроздь. Судя по эмблеме, это был менеджер.

У него была внешность типичного латиноамериканца: густые, сильно напомаженные волосы и тоненькие усики. Взгляд маленьких черных глаз перебежал с Беннауера на меня.

– Это мистер Гомец, – поспешно сказал мне Беннауер. Он еще не совсем потерял голову. – Вы не имеете права врываться без предварительной договоренности. – И повернулся к Гомецу: – Этот парень хотел вас видеть.

Я подобострастно улыбнулся:

– Не уделите ли вы минутку вашего времени, мистер Гомец? – Я – О'Коннор, «Калифорния Уайн компани». – И протянул визитную карточку. Гомец начал разглядывать ее с непроницаемым лицом. Я ощущал неприятный сладковатый запах помады, исходивший от его волос.