Он протянул руку к Неоме, но она смогла увернуться. Лорд все же схватил ее за запястье.

— Вы уже долго изволите играть со мной. Довольно шуток! Я хочу вам сказать что-то очень важное.

— Позвольте мне уйти! — заплакала Неома. — Я не желаю здесь оставаться.

— А я хочу, чтобы вы остались, — ответил лорд Дадчетт. — Я хочу, чтобы вы меня выслушали, думаю, вам следует быть более благоразумной.

— Благоразумной? — переспросила Неома.

— Стандиш слишком молод и, очевидно, совсем не богат, чтобы дать вам то, что вы заслуживаете, — говорил лорд Дадчетт. — Думаю, что мое предложение покажется вам весьма заманчивым.

Мгновение Неома недоверчиво смотрела на него, совершенно не понимая, что он ей предлагает. Тогда он придвинул ее к себе и обнял обеими руками.

— Вы настолько привлекательны, — произнес он, — что я должен признаться, что вы восхищаете меня так, как давно уже никто не восхищал.

— Позвольте мне уйти! — воскликнула Неома. Она подумала, что сейчас лорд поцелует ее. Она резко отвернулась.

Он продолжал ее удерживать, не давая возможности двигаться. Вдруг страшная мысль пришла ей в голову: он может изнасиловать ее, и даже если она попытается противостоять ему, то это не поможет. Лорд был намного сильнее ее физически. И все же Неома продолжала сопротивляться, что лишь забавляло лорда Дадчетта.

— Вы решили бороться со мной? Прекрасно, мне это очень нравится. В этом есть что-то новенькое. Но ваша неизбежная капитуляция очень позабавит меня.

— Отпустите меня!.. — опять закричала Неома. Она старалась изо всех сил вырваться, но лорд крепко держал ее.

— Мы поговорим об этом, но только после того, как вы подарите мне поцелуй, — сказал лорд Дадчетт.

Губы лорда были уже совсем близко. Откинув назад голову, Неома тщетно пыталась увернуться от него. Но он сдавил ее своими объятиями так сильно, что избежать поцелуя было уже невозможно. Мысль о том, что он сейчас поцелует ее, была ужасна и отвратительна. Оставалась одна возможность — закричать что было сил. Когда надежды на спасение практически не оставалось, вдруг послышался чей-то резкий голос:

— Разве это хорошо, Джордж, посягать на чужое? Сердце Неомы сильно забилось, когда она поняла, что спасена. Маркиз пришел на помощь в тот момент, когда она уже ни на что не надеялась. Лорд Дадчетт отпустил Неому. Она подбежала к маркизу и уткнулась ему в плечо. Нежно обхватив ее рукой, маркиз успокаивал Неому, чувствуя, как от слез содрогается тело девушки. Лорд Дадчетт негодовал.

— Какого черта тебе надо? — спросил он.

— Я не могу допустить, чтобы мои гости кричали, взывая о помощи. Я не буду оставаться к этому равнодушным, — ответил маркиз.

— Я же не вмешиваюсь в твои дела, — сказал лорд Дадчетт. — Никогда не думал, что ты станешь вмешиваться в мои.

— В твои или Стандиша? — спросил маркиз. Неома поняла, наконец, что, освободившись от лорда Дадчетта, находится сейчас в объятиях маркиза. Отпрянув, она сказала:

— Спасибо вам…а теперь позвольте мне…уйти. Не дождавшись ответа, она вышла из спальни и побежала по коридору в свою комнату.

Маркиз постоял немного молча, а затем произнес:

— Хранитель музея сказал мне, что, дескать, я посылал за ним, но ведь это не правда.

— О боже милостивый, Роузит! — ответил лорд Дадчетт. — Какого черта ты беспокоишься об этой проститутке, которая сюда неизвестно с кем приехала? Что касается меня, я ею явно увлекся.

— Девушка еще слишком молода и, очевидно, не желает менять Стандиша на тебя.

— Очень скоро она поймет свою выгоду, — пояснил лорд Дадчетт. — У Стандиша нет денег, а я способен из нее сделать то, что надо. Она увлекает меня.

— Разве она тоже хочет этого? Думаю, что крики, которые я слышал, заставляют думать об обратном. Она не собирается менять партнера.

— Я смогу убедить ее в этом! А ты не вмешивайся, у тебя есть Вики. Что еще тебе надо?

Воцарилось молчание, затем маркиз произнес:

— Пока ты у меня в гостях, оставь мисс Кинг в покое. Это не просьба, а приказ!

Лорд Дадчетт изумленно посмотрел на маркиза.

— Какой черт в тебя вселился? Насколько я знаю, на подобных вечеринках ты никогда прежде не вмешивался в подобные ситуации!

— Я уже сказал… оставь ее в покое!

— А если я не подчинюсь тебе? — спросил лорд Дадчетт, вызывающе посмотрев на маркиза.

— Тогда, я думаю, в моем лице ты наживешь себе неприятного врага, — ответил маркиз, повернулся и вышел из спальни.

Лорд Дадчетт удивленно посмотрел ему вслед. Поведение маркиза оставалось для него загадкой. Маркиз всегда был непредсказуемым человеком, но сейчас было трудно найти какое-либо объяснение его поведению. Почему ему вздумалось защищать неизвестную, неоперившуюся особу, которая к то муже была совершенно не в его вкусе?

Однако по непреклонному тону маркиза можно было понять, что этот человек сделает то, о чем предупредил лорда. «Не стоит раздражать маркиза, — подумал лорд, — но и отказываться от соблазна овладеть этой юной неприступной особой я не собираюсь». Поэтому лорд Дадчетт решил, что, как только он уедет из Сита, непременно поговорит со Стандишем. «У меня предчувствие, что этот молодой человек проявит благоразумие и не откажется от выгодной сделки», — эта мысль была сейчас бальзамом для его уязвленной гордости. Он признавался сам себе, что сражен этой молодой проституткой, которая привлекала его все сильнее.

Неома вбежала в свою комнату. Она дрожала, сердце ее сильно билось. Раньше она не могла даже представить, что окажется в такой ситуации, когда ей придется вырываться из объятий мужчины, зная, что шансов на спасение практически нет. Сейчас она вспомнила, как Перегрин просил ее держаться подальше от такого опасного человека, как Дадчетт. Разве могла она подумать, что этот лорд станет следить за ней. У нее не было сомнений, что он специально отправил мистера Грейстона к маркизу, чтобы остаться с ней наедине. Сев на стул, она постаралась успокоиться.

Если бы они могли тотчас уехать домой! Разве сможет она пойти на обед, зная, что там увидит лорда Дадчетта? Она вспомнила, как лорд тащил ее в картинную галерею. При мысли о том, что произошло бы с ней, если бы не появился маркиз, Неома пришла в отчаяние.

«Ненавижу его! Ненавижу всех в этом доме! Если бы мы только могли уехать!»

Вдруг девушка поняла, что ей надо сейчас сделать. Как только служанка вошла в комнату, чтобы приготовить ванну, Неома попросила ее позвать экономку.

Вскоре пришла экономка, одетая в свое неизменное черное платье.

— Извините, что беспокою вас. Но… нельзя ли мне пообедать здесь, в своей комнате? После шума и жары на ипподроме у меня сильно разболелась голова.

— Думаю, его светлость отнесется к этому с пониманием, — проговорила экономка. — Вам принесут сюда поднос с едой. Пока Элси готовит ванну, я распоряжусь обо всем.

— Спасибо вам большое, — сказала Неома. — Вы уверены, что маркиз не рассердится?

— Не беспокойтесь, мисс, — доброжелательно ответила экономка, — ложитесь и отдыхайте, а остальное предоставьте мне.

Подождав, пока экономка ушла, она села за секретер, стоявший в углу комнаты, и быстро написала Перегрину записку. Понимая, что не может рассказать брату о лорде Дадчетте и маркизе, Неома, сославшись на головную боль, сообщала, что не спустится вниз и не сможет присутствовать на еще одном обеде, подобно вчерашнему. Она умоляла его много не пить, а в конце записки добавила: «Как только прочитаешь, сразу же порви эту записку». Подобное предупреждение Неома сочла разумным: эта записка, адресованная молодому человеку, в случае ее обнаружения могла бы показаться странной.

Запечатав свое послание и убедившись, что Элси все еще находится в комнате для переодевания и готовит ванну, Неома быстро открыла смежную с комнатой Перегрина дверь и бросила туда записку. «Когда камердинер найдет записку, — подумала она, — то непременно положит ее на туалетный столик». Затем Неома разделась и приняла ванну. Она радовалась, что ей не надо выходить из комнаты и присутствовать на еще одном отвратительном пире.