Вскоре ей принесли обед. Она ела с аппетитом и не была похожа на человека, испытывающего сильную головную боль. Когда в комнату заглянула экономка и спросила, как она себя чувствует, Неома не сдержалась и сказала, не может ли та принести ей какие-нибудь книги.

— Вы хотите почитать, мисс?

— Да, хотелось бы немного перед сном почитать, — объяснила Неома, — однако если это трудно сделать, то не надо. Не хочу создавать вам лишние хлопоты.

— Это вовсе не хлопоты, мисс, — ответила экономка, — просто я не помню, чтобы гостьи его светлости когда-нибудь просили подобное.

— Я люблю читать, а здесь, наверное, много замечательных книг. Мистер Грейстон обещал показать мне библиотеку, а сначала мы осмотрели парадные покои.

— Да, здесь превосходная библиотека. Если я не ошибаюсь, то в ней насчитывается свыше двадцати тысяч книг.

— Двадцать тысяч! — воскликнула Неома. — Как бы мне хотелось прочитать все эти книги.

— Тогда вам пришлось бы остаться здесь на всю оставшуюся жизнь, мисс.

— Но так как это невозможно, я с удовольствием почитала бы одну из них, — улыбнулась Неома.

— Ложитесь в постель, мисс, а я принесу вам книги, — ответила экономка.

Через некоторое время экономка возвратилась, в руках у нее было несколько книг.

— Как вы добры! — воскликнула Неома, восхищенно глядя на них.

Положив книги на столик рядом с кроватью девушки, экономка сказала:

— На самом деле эти экземпляры из личной гостиной его светлости. Мне разрешил их взять оттуда камердинер его светлости.

— А его светлость знает об этом? — беспокойно спросила Неома.

— Когда книги понадобятся его светлости, они уже будут стоять на месте, — ответила экономка. — А теперь отдыхайте, мисс. Надеюсь, то, что я принесла, вам понравится.

— Не сомневаюсь в этом. Спасибо вам большое. Экономка ушла. Неома принялась рассматривать книги. Она отметила про себя, что никогда бы не подумала, что маркизу могут нравиться «Размышления о современных недовольствах» Эдмунда Берка. Для нее оказалось настоящим открытием, что маркиз интересуется политикой. Еще более удивилась Неома, увидев книгу Фрэнсиса Бэкона «О браке и холостяцкой жизни», а также три томика стихов.

Она открыла книгу со стихами Уильяма Каупера. Эти стихи она читала еще в детстве. Выучив Джона Гилпина наизусть, она декламировала перед матерью и отцом. Листая книгу, Неома обнаружила пометки, сделанные маркизом. Некоторые строки были подчеркнуты двумя линиями. Крайне неожиданной для нее явилась, например, строка:

«Я был израненным оленем, давно оставившим свое стадо».

«Зачем он подчеркнул это? Разве подобное относится к нему?»— подумала Неома. С трудом верилось, что такой человек, как маркиз, мог сравнивать себя с «израненным оленем, оставившим свое стадо». Напротив, маркиз казался ей неотъемлемой частью этого «стада», не мыслившим себя без него.

Как странствующий путник, Неома просматривала книги, пытаясь отыскать то, что ей особенно хотелось бы сейчас почитать. Когда она взяла в руки сборник стихов Драйдена, то быстро пролистала книгу и нашла там несколько любимых произведений. Затем в сборнике Джона Донна она увидела стихотворения, которые также читала раньше и очень любила. Ее мама рассказывала, что в то время, когда Донн писал их, он вел распутный образ жизни. Неома обнаружила помеченные маркизом строки:

Простишь ли мой порок,

Который мне помог над всеми побеждать

И побуждать их к совершению греха?

«Что же это все значит? Неужели он хорошо осознает, что грешит, вовлекая и других в этот грех? В это трудно поверить!»— недоумевала Неома.

На другой странице также были сделаны пометки около строки:

«Я дважды глупец, зная, что люблю и говорю об этом».

Отложив книгу, Неома задумалась. Неужели маркиз был влюблен? Но в кого? Наверное, эта женщина так прекрасна, что даже такой мужчина, как маркиз, не смог устоять перед ней. Однако трудно было представить, что маркиз может любить так, как любят «от бога», — восторженно, возвышенно, священно.

Она вспомнила лицо маркиза, с каким презрением он смотрит на людей, как цинично улыбается. Однако во время их езды на лошадях он был другим. А может быть, ей это показалось?

Стало темнеть. Вошла Элси, чтобы опустить занавеси и зажечь свечи в большом фарфоровом канделябре «Дрезден», стоявшем на туалетном столике рядом с кроватью Неомы.

— Не стоит тратить так много свечей, Элси, — сказала Неома, — ведь они такие дорогие. Элси засмеялась:

— В этом доме такого не говорят.

— Почему же?

— Потому что его светлость требует, чтобы свет горел в каждой комнате, независимо от того, находится в ней кто-нибудь или нет.

— В каждой комнате? — удивилась Неома.

— Да, мисс, его светлость ненавидит тьму. Когда он возвращается домой, то любит, чтобы все окна светились и дом не казался темным и пустым.

— О столь необычных «вещах я слышу впервые! — воскликнула Неома.

— Я сказала вам то, что думаю, мисс. Почему бы его светлости не делать то, что хочется? Он в состоянии себе это позволить.

— Конечно, почему бы и нет? — улыбнулась Неома.

— Должно быть, вам кажется странным, что в комнатах, где никого нет, всегда горит свеча. По крайней мере, мы не боимся призраков и привидений.

— Конечно, это благо для вас.

— Спокойной ночи, мисс, — сказала Элси и направилась к двери. Затем, обернувшись, добавила:

— Извините, мисс, но на вашем месте я бы заперла дверь, тогда вы сможете спать спокойно.

Неома удивленно посмотрела на служанку. Очевидно, Элси намекала ей о мерах защиты от таких гостей, как лорд Дадчетт! А если…

Неома представила, что может случиться, если не быть осторожной, и тут же вскочила с постели. Она решила также запереть и смежную с комнатой Перегрина дверь. Тогда уж точно никто не сможет проникнуть к ней.

Возвратившись в постель, она продолжила читать стихи Джона Донна. На одной из страниц она опять увидела жирно подчеркнутую фразу:

» Клянусь, нигде найти нельзя ту женщину, которая честна, правдива и верна «.

Прочитав эту фразу несколько раз, Неома поняла, что в ней спрятан ключ к разгадке секрета маркиза.

»…нигде найти нельзя ту женщину, которая честна, правдива и верна «.

Значит, маркиз был обманут когда-то женщиной, но почему? Удалось ли ему позже встретить честную женщину?

Опять и опять перед Неомой возникали вопросы. Но ответить на них девушка пока не могла. Так в мыслях о маркизе она и заснула.

Кто-то стучал в дверь. Неома в испуге проснулась. Но было уже утро, и она поняла, что это может быть только Элси.

Встав с постели, Неома отперла дверь.

— Доброе утро, Элси.

— Доброе утро, мисс. Извините, что я разбудила вас, но об этом попросил меня его светлость.

— Его светлость? — изумилась Неома.

— Да, мисс. Он спрашивает, не хотите ли вы проехаться с ним на лошадях? Так вот, он просил передать, что через полчаса отправится на прогулку.

— Конечно, я бы с удовольствием проехалась! — радостно воскликнула Неома.

Пройдя через всю комнату, Элси подняла занавеси, затем сказала:

— Вечером миссис Элвертон говорила мне, что если вы захотите поехать верхом на лошади, то можете взять у нее юбку для верховой езды. Правда, нет, к сожалению, подходящего жакета, но можно и без него. На улице тепло.

— Конечно, я непременно воспользуюсь такой юбкой, — ответила Неома, — Как это любезно со стороны миссис Элвертон проявлять обо мне такую заботу.

Когда Неома была уже почти одета, Элси принесла превосходную юбку из тонкой голубоватой ткани. Правда, она была немного велика Неоме в талии, но Элси быстро исправила этот недостаток. Неома надела вниз накрахмаленную нижнюю юбку и отметила про себя, что в таком наряде ей гораздо удобнее. К счастью, у нее оказалась с собой блузка из муслина, которую она сама сшила. Правда, не было подходящей шляпы, поэтому, чтобы волосы не растрепались на ветру, Неома сделала тугой низкий пучок.