Поздним вечером в Усинск вернулись господа Маханов и Пантелеев. Матрена, наша с Ерофеем домработница, приготовила нам великолепный ужин. Жареный хариус, подосиновики в сметанном соусе были просто великолепны. Матрену порекомендовала нам Анна Петровна.

— Ерофей Кузьмич, не томите. Ждем вашего доклада.

— А почему я? Ваш доклад господин инженер для нас более значим. Что я? Всего лишь …

— У вас обоих после ужина кровь не туда ударила, жаль бумаги нет, а то бы я вас сейчас обоих посадил бы писать отчет о проделанной работе.

— Понятно, ваша светлость. Приступаю к докладу. Вернулись мы большой компанией. Верхний острог можно строить в любом месте, где Иджим делает поворот в долину. Острог поставить на левом берегу, а Железное озеро будет почти напротив на правом. Так мы будем контролировать разработку на озере и дорогу к урянхайцам, но в этом плане есть большой недостаток. Пограничная тропа, идущая с севера не котролируется. Мимо этого острога можно незаметно пройти, — все, что Ерофей докладывал он показывал на карте.

— Что бы надежно контролировать эту тропу, острог надо ставить выше по Усу, там где он выходит в долину. Я про это место говорю еще и потому, что от этого места идти можно и по правому берегу Уса, а в этом месте мы будем видеть и эту тропу.

— Это, если не ошибаюсь, верст десять выше, — местность я знал не плохо и хорошо понимал о чем говорит капитан.

— Думаю около этого.

— Но ведь можно и немного пониже верст на пять.

— Я вижу ты, Григорий Иванович, места эти отлично знаешь.

— Немного знаю, но давно здесь не был, кое-что подзабыл. Потому и попросил тебя посмотреть свежим взглядом.

— Вот я и посмотрел. Если пониже, то тропа на другом берегу плохо просматривается. Волка ноги кормят. Я уже тут все тропы нашел и посмотрел. Хорошо наезженная торговая тропа начинается от Мирского острога и идет до Уса, до острога через горы она идет, как мы шли, но от острога есть и другой путь, севернее. А вот здесь, — капитан Пантелеев показал место на карте, — в Ус впадает река Таловка. И вдоль нее тоже идет торговая тропа. Эта тропа хуже той, по которой мы шли, особо не разбежишься. Помните развилку на Казыр-Суке? Мы пошли вправо по Табель-Суку, а влево по Казыр-Суку идет другая тропа. Вот я думаю на нее-то и выходят тропы, что по Таловке и ответвление у Мирского острога. Поэтому острог нужен и в устье Таловки, — конечно сейчас 18-ый век, но думаю что проложенные века назад тропы не изменились и Ерофей все доложил правильно.

— Теперь про наезженную торговую тропу. Она выходит к Усу, поворачивает против его течения и доходит до Таловки. Вверх по течению Таловки тропа буквально сразу никакая. Так вот у Таловки брод, Ус широкий и течение сильное, но перейти можно. Потом тропа идет к Иджиму и по его правому берегу дальше в края урянхайцев. Шишкин говорит хорошо наезженная дорога идет до большой поляны. На ней много болот и до Медвежьего перевала тропа намного хуже.

— Это что за Медвежий перевал? — в географии, которую я знал такого объекта не было.

— Наши где медведя застрелили? Почти на перевале. Поэтому и Медвежий.

— А Шишкин до перевала доехал? — с перевалом все понятно стало.

— Да. И вот тут надо два острога ставить, один на перевале, другой на поляне, в том месте которое ты Семиозерками назвал. Там как раз Иджим после болот начинает теряться. Опять же, как ты и говорил. Этот отрог нужен не для обороны, а для порядка, урянхайцы решили, что до него им можно будет охотиться и там они хотят торговать с нами. Хотя Шишкин предполагает, что там еще одна тропа есть, от Семиозерок на север, — то же верно, молодцы мужики.

— Собственно мы так и договаривались с урянхайцами, кроме места торговли. Но с этим предложением можно согласиться. Как ты, Григорий Иванович, думаешь? — Петр Сергеевич вопросительно посмотрел на меня.

— Согласен, только вот острогов нам на севере получается целую кучу держать надо.

— Получается так, четыре или даже пять, — Ерофей развел руками. — Надо крепко думать над этим. А теперь слушайте про пограничную тропу. Она идет по правому берегу Уса, до брода торговой тропы. Переходит на левый берег и тут постоянной тропы нет, каждый раз казаки едут по разному, но почему-то ближе к хребту, как его …

— Куртушиби́нсий.

— Ну и название скажу я тебе, ваша светлость, язык сломаешь. Так вот, доходят они всегда до Макаровки и спускаются вдоль нее к Усу. А затем идут вдоль него по левому берегу до Енисея. И насколько я знаю, обратно от Енисея в нашу сторону казаки не ходят. Так что здесь все проще, — Ерофей еще раз посмотрел на карту, поводил по ней палочкой, как бы проверяя все ли сказал.

— Теперь то, что мы сделали. Возле Железного озера мы все собрались в итоге. Вместе набрали глины и вернулись. И скажу я вам, еще пару ходок за глиной и дорога считай наезжена. А теперь, господа хорошие, если у вас ко мне нет вопросов, разрешите откланяться, я иду отдыхать. Всецело на вас полагаюсь и заранее со всеми вашими решениями согласен.

Весь вечер я ждал какого-то сюрприза и когда Ерофей направился к выходу из юрты, я почти физически ощутил: вот сейчас!

— Господа, я же забыл сказать самое главное, — естественно ему все поверили, что он забыл. — В ближайшее воскресение отец Филарет нас обвенчает! Прошу вас, уважаемый Петр Сергеевич, быть моим посаженным отцом. Вас, ваша светлость, прошу быть моим шафером.

После этого капитан Пантелеев церемониально откланялся и действительно удалился отдыхать.

— Озадачил нас конечно Ерофей, озадачил! — притворно удивился Петр Сергеевич.

— Что вы имеете в виду? Его доклад или? — я решил поддержать его.

— Доклад конечно. По поводу или, я все не мог понять, что они тянут. Мне хотелось ему ответить, наконец-то!

— Ну, что же, тогда займемся делом. Я, Петр Сергеевич, откровенно тоже, не ожидал такого расклада на северных рубежах, — уже серьезно продолжил я.

— Задача получается не из простых, надежно с той стороны прикрыться. Явно одним десятком нам там не справиться, — Петр Сергеевич счел положение серьезным.

— Я не думаю, что с этим будут большие проблемы, пока никаких опасностей не предвидится. А там скоро зима, ни кто сюда не сунется до весны, — по своему опыту я знал, что зимой в наших местах горы чаще всего не проходимы.

— А как же утверждение, что хан Джучи в 1218 году спустившись по Усинской долине до Енисея, по льду дошёл до Минусинской котловины и жестоко подавил восстание против монголов? — живо спросил Петр Сергеевич, повернув меня в изумление своей осведомленностью.

— А кто вам это рассказал? — поинтересовался я.

— Отец Филарет, — так интересно, кто такой отец Филарет, откуда у него такая информация.

— Интересно, откуда у него такая информация? — ответа на свой вопрос я не ожидал получить, спросил ради проформы.

— Сие мне не ведомо, — господин инженер развел руками.

— Я в это не очень верю. Не представляю, как через заснеженные перевалы зимой, сюда шла большая армия, — про эту легенду я тоже слышал, но совершенно не верил в неё. — Монголов было несколько тысяч. Самое маленькое тумен или тьма, как говорили на Руси. А это десять тысяч. Шли они со стороны Монголии, а оттуда одна дорога, через Медвежий перевал. Если твоя цель Минусинская котловина, иди проще по льду Енисея, сюда зачем заходить?

— Да это собственно бесплодная дискуссия. Давайте лучше о хлебе насущном, — предложил Петр Сергеевич. — Наши мастера сегодня сделали два больших навеса, один над кузницей, другой над кирпичным заводом. Фома Васильевич говорит через пару дней он сможет приступить к производству кирпича.

— Если он хорошо разбирается в этом деле, то главное была бы глина, — сказал я в общем-то прописную истину.

— Дедушка Фома большой специалист по кирпичному делу да и по всяким печам. Просто редкостный. В нашей округе самый лучший был. На пустом месте с голыми руками умеет кирпичи делать.