Машина тут же сымитировала пальбу, разразившись громкими очередями.

– Я хочу туда, к золотой решетке! – Ева была азарт­ным игроком, знала за собой это и всегда старалась из­бегать подобных развлечений.

– Все в свое время, все в свое время… – Рорк при­жался губами к шее жены. – Ну вот, ты уничтожила по­лицейскую машину и заработала пять тысяч очков.

– Но я хочу золота.

– Как я тебя понимаю! Что ж, давай попробуем. Чувствуешь мои руки?

Рорк стоял, крепко прижавшись бедрами к упругим ягодицам Евы.

– Это не руки, – откликнулась она.

На его губах появилась широкая улыбка.

– Верно. Вот они. – И он положил ладони на груди жены, почувствовав, как под тонкой хлопковой тканью ее сердце пустилось вскачь. – Предлагаю тебе сдаться на милость победителя. Это будет почетная капитуля­ция.

– Черта с два!

Рорк поймал зубами мочку ее уха и слегка прикусил. Пальцы Евы вздрогнули и непроизвольно нажали на кнопки. Машина взорвалась бравурными звуками.

– Что это? Что… – Ева чуть не подскочила от удив­ления.

– Ты выиграла золото! Призовые очки и дополни­тельный шарик. – Рорк расстегнул верхнюю пуговицу на ее штанах. – Молодец!

– Спасибо.

Ева слышала, как звенят колокольчики – и в авто­мате, и в ее голове. Она позволила Рорку развернуть ее так, что они оказались лицом к лицу.

– Но ведь игра еще не окончена…

– Далеко не окончена! – Его губы, горячие и жад­ные, прильнули к ее губам, ладони, которые уже нахо­дились под майкой, накрыли груди Евы. – Я хочу те­бя… Я всегда тебя хочу!

Задыхаясь от желания, Ева дрожащими руками ста­ла расстегивать пуговицы на его рубашке.

– Ты должен был проиграть хотя бы несколько ве­щей. На тебе надето слишком много всего.

– Я это учту.

Желание овладело ими обоими так быстро и власт­но, что теперь обжигало, заслоняя собой весь остальной мир. Тело жены казалось Рорку сокровищем – его ровные линии, округлость мышц, удивительная чистота и мягкость кожи. Крепко прижавшись к любимой, он то­нул в ней.

А Еве хотелось отдавать. Отдавать все, что у нее есть, все, что у нее когда-либо будет. Рядом с ним она забывала все ужасы своего детства, все тяготы своей ра­боты. То, что они снова и снова дарили друг другу, было ее собственным, только ей принадлежащим чудом.

Ева опустилась на пол, увлекая Рорка за собой.

– Посмотри на меня…

Его имя застряло у нее в горле, она онемела, почув­ствовав, как нежные пальцы скользят по ее телу, проникают в нее. По коже Евы побежали мурашки, словно серебристые шарики, которые только что бешено мета­лись под стеклом игрового автомата.

Рорк увидел, как затуманились ее глаза, а потом вдруг широко открылись и потемнели.

– Давай… Давай…

Ее пальцы впились в его плечи, по телу проходили судороги, и, когда из ее горла уже готов был вырваться яростный крик наслаждения, он накрыл ее рот губами…

-Я не проиграла!

Рорк повернулся и с улыбкой посмотрел на обна­женные ягодицы Евы, которая, нагнувшись, подбирала с пола свою одежду.

– А я и не говорил, что ты проиграла.

– Но ты подумал, я же знаю! Мне просто не хватило времени, чтобы закончить эту дурацкую игру.

– Будем считать, что она отложена. – Рорк за­стегнул брюки. – Есть хочу! Давай что-нибудь прогло­тим?

– Времени нет. Мне нужно работать. Я собираюсь поехать в гостиницу и осмотреть номер, где жил Драко.

Рорк тем не менее чуть ли не силком притащил же­ну на кухню и собственноручно разогрел бифштексы и перловый суп.

– Я поеду с тобой, – решительно заявил он, когда Ева допила кофе.

– Я тысячу раз просила тебя не вмешиваться! Это дело полиции.

– Разумеется, а я лишь выполняю свой граждан­ский долг. Впрочем, я это, по-моему, уже говорил. – Зная, что Ева наверняка разозлится, Рорк с улыбкой добавил: – В конце концов, этот отель принадлежит мне.

Понимая, что он хочет позлить ее, Ева предпочла промолчать. «В конце концов, это же не место преступ­ления, куда не пускают посторонних, – подумала она. – Так что, если он поедет со мной, большой беды не бу­дет». Кроме того, ей могли пригодиться его наблюда­тельность и ум, хотя вслух она в этом не призналась бы никогда.

– Ладно, – согласилась Ева, с напускным равноду­шием пожимая плечами. – Только не путайся под но­гами.

Рорк послушно кивнул, хотя вовсе не собирался вы­полнять ее просьбу: иначе было бы скучно.

– Мы возьмем с собой Пибоди?

– Она – на свидании.

– А-а… С Макнабом?

Ева почувствовала приступ раздражения.

– Она не встречается с Макнабом. – Заметив удив­ленный взгляд Рорка, Ева с ожесточением отодвинула от себя чашку. – Послушай, возможно, в каком-то параллельном измерении, далеко-далеко, они занимаются сексом. Но они не встречаются. Вот так!

– Дорогая, рано или поздно обязательно наступает момент, когда дети улетают из родного гнезда, как бы ни было обидно маме.

Ева замахнулась на мужа ложкой:

– Заткнись! Я серьезно говорю. Они НЕ встреча­ются!

В каком-то смысле обшарпанную квартиру Макнаба, расположенную в южной части Вестсайда, действи­тельно можно было назвать «параллельным измерени­ем». Это было типичное жилище одинокого мужчины: бедно обставленное, напичканное разнообразными спортивными призами, с раковиной, полной грязной посуды.

Когда ожидался приход дамы, Макнаб обычно пы­тался хотя бы частично разгрести повседневный кавар­дак, распихивая по шкафам нестираное белье и немы­тые тарелки. В помещении после этого все равно оста­вался стойкий запах подгоревшей овсянки, но хозяина квартиры это нисколько не смущало. Он гордо огляды­вал результаты своих трудов, пребывая в твердой уве­ренности, что навел стерильную чистоту. Ту же опера­цию Макнаб проделал и перед приходом Пибоди.

– Ну и ну! – Он перекатился на спину и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Рядом с ним в постели лежала обнаженная женщина, и, даже если сейчас ему было бы суждено умереть, он предстал бы перед создателем счастливым человеком. – Сегодня мы с тобой побили все рекорды. Надо записать это для потомства.

Пибоди находилась на грани обморока, как это все­гда с ней случалось, когда она оказывалась в постели с Яном Макнабом.

– Я не чувствую ног, – пролепетала она, едва воро­чая языком.

Макнаб галантно приподнялся на локте, но, поскольку они кончили в позе «валета», он видел только ноги Пибоди от ступней до колен. Колени у нее, надо сказать, были просто загляденье.

– Даю тебе слово, что я их не съел, иначе бы я это запомнил. – Он провел ладонью по ноге Пибоди и до­бавил: – Да вот же они! Обе на месте.

– Слава богу. Они мне еще понадобятся.

Отдышавшись, Пибоди села в постели, посмотрела на профиль Макнаба и уже не в первый раз задумалась: в какой же момент она потеряла от него голову? Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет ле­жать голой в кровати с Макнабом, Пибоди плюнула бы этому человеку в лицо.

– Как здесь холодно! – пробормотала она, закутав­шись в скомканные простыни.

– Этот пес домовладелец выключил отопление, зая­вив, что весна на носу и уже тепло. Можно подумать, что я не плачу за квартиру! Как только получу зарплату, первым делом куплю обогреватель.

Макнаб широко зевнул и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. Пибоди едва удержалась, чтобы не по­играть с его чуть рыжеватыми кудряшками. На худом бедре Макнаба красовалась переводная татуировка, изображающая серебряную молнию, а в левом ухе – че­тыре серебряные сережки. Кожа у него была белой, как молоко, глаза – серыми, как пыль. Пибоди до сих пор не могла объяснить себе, что привлекло ее в нем. И тем более – как вышло, что они регулярно и отчаянно занимаются сексом, а встречаясь на службе, не испыты­вают по отношению друг к другу ничего, кроме раздра­жения.

Она и рада была бы сказать, что ей не по вкусу такой тип мужчин, но беда в том, что Пибоди и сама не знала, какой именно тип ей по душе. Ее успех у мужчин носил обычно случайный характер и вообще был каким-то… кривобоким, что ли.