– То, что они продают в городских барах под видом шоколада, – просто помои.

– Да, но это шоколадные помои! – Пибоди стара­лась смотреть на начальницу просящим жалобным взглядом. – Мы не позволим им дать нам какую-ни­будь гадость.

– А может быть, ты еще хочешь печенье или ма­леньких пирожных?

– Было бы неплохо. Спасибо, что напомнили.

– Это был сарказм, Пибоди.

– Да, сэр. Я поняла. Ответ – тоже.

Смех, как всегда, разрядил ситуацию, и Ева остановилась около одного из баров, ожидая, пока ее помощница заправится.

– Вы знаете, я изо всех сил стараюсь ограничить себя в этих сладостях. Но… – Пибоди сунула руку в пакетик с печеньем. – Непонятно, но Макнаб не считает меня толстушкой. А ведь когда парень видит тебя голой, он сразу обнаруживает, где у тебя излишки.

– Пибоди, с чего ты взяла, что я хочу выслушивать рассказ о том, какой Макнаб тебя находит в голом виде?

Пибоди уткнулась в пакет с печеньем.

– Я сказала просто так. Вы ведь и так знаете, что мы занимаемся сексом, и можете легко прийти к заключению, что мы делаем это в голом виде. Вы ведь наш лучший детектив, а это проявляется во всем.

– Пибоди, согласно званию и должности ты можешь отвечать на сарказм сарказмом – в редких случаях и благодаря моему исключительно хорошему характеру. Но тебе никто не позволял делать это первой. Дай мне это чертово печенье!

– Это кокосовый хворост. А вы ненавидите кокосы.

– А почему же ты тогда купила кокосовое печенье?

– Чтобы позлить вас! – Рассмеявшись, Пибоди достала из сумки другой пакет с печеньем. – Но потом я все же решила купить шоколадные палочки, специально для вас.

– Ладно, давай их сюда.

– Хорошо. Итак… – Пибоди разорвала другой пакет и дала Еве печенье. – В общем, у Макнаба маленькая крепкая попа и мощные широкие плечи. Кроме того…

– Стой! Остановись на этом. Если я представлю себе голого Макнаба, мы попадем в аварию. Лучше стряхни крошки со своей кофточки и постарайся собрать остатки собственного достоинства.

Ева резко затормозила, останавливаясь перед до­мом, где жила Карли. Богатый квартал и великолепное здание с шикарным подъездом навели ее на определен­ные размышления. Анна Карвелл выбрала для своего ребенка состоятельных родителей. Тех родителей, которые могли обеспечить ей привилегированное обучение, безопасность и богатую жизнь. Интересно, уделила ли она достаточно внимания характеру и человеческим качествам будущих родителей своей девочки? Старалась ли найти спокойных, мудрых, любящих людей, на кото­рых можно опереться?..

– Пибоди, мы интересовались, где училась Карли Лэндсдоун? Это были дорогие частные учебные заведения?

– Да, сэр. Кажется, так. – Чтобы убедиться в правильности своих слов, Пибоди достала в лифте свой блокнот. – Все точно. Она получила частное привилегированное образование. Еще в школе были дополнительные дисциплины, включая драматическое искусст­во, танцы, музыку, вокал. Постоянно нанимались домашние учителя.

– A чем занимаются родители?

– Отец – доктор, микрохирург. Мать – владелица туристической компании. Но она стала работать только последние годы: предыдущие двадцать лет посвятила ребенку.

– Больше детей у них не было?

– Ни одного.

– Что ж, Анна подобрала процветающих людей. Она старалась, и она нашла таких, – пробормотала Ева, выходя из лифта и направляясь к квартире Карли.

Понадобилось несколько длинных звонков, чтобы дверь наконец открылась. С опухшими глазами и вскло­коченными волосами, Карли посмотрела на них с полным безразличием.

– Что вам надо?

– Немного вашего времени.

– На рассвете?

– Уже двенадцатый час.

– Я повторяю, на рассвете! – Она пожала плечами и отошла, пропуская их в квартиру. – Не спрашивайте меня ни о чем, пока я не выпью чашку крепкого кофе. Этот пункт надо бы добавить в текст о правах и ответст­венности, который вы так любите долдонить,

– Язва! – прошептала Пибоди, когда Карли ото­шла.

Ева осмотрела комнату, прислушиваясь к шуму ко­фемолки, и изо всех сил сжала зубы, когда услышала за­пах настоящего дорогого крепкого кофе.

– Я видела вас вчера на похоронах Ричарда, – ска­зала Карли, медленно вплывая в комнату с чашкой ко­фе. Ее ночная рубашка сползла с одного плеча, когда она уселась на софу, скрестив длинные красивые но­ги. – Можете начинать без предисловий.

– Некоторые вопросы, которые я собираюсь обсу­дить с вами, носят сугубо личный характер. Вам лучше попросить вашего компаньона уйти.

– Моего компаньона?

Ева кивнула на низкий столик.

– Два винных бокала. Смятые подушки у изголовья софы. – Она сунула руку под одну из них и достала от­туда черный чулок. – Нижнее белье находится не на месте.

– Что ж, ваши потрясающие детективные способ­ности привели вас к правильному заключению. Минув­шей ночью я действительно занималась сексом. – Она дернула плечом, и сползший край ночной рубашки опу­стился еще ниже. – Но с чего вы решили, что он все еще здесь?

– Потому что вы занимались сексом сегодня утром, когда я так грубо вам помешала. Этот маленький укус на вашей шее очень свежий, только что получен.

– Неплохо! – В голосе Карли чувствовалось не­скрываемое удивление. – Полагаю, что он чувствует се­бя, как застигнутый врасплох шалунишка. – Она повысила голос, не отрывая взгляда от Евы: – Почему ты не выходишь, милый? Лейтенант Даллас все равно уже ис­портила всю малину.

Дверь со скрипом приоткрылась, послышались мед­ленные неуверенные шаги. Смущенный и весь крас­ный, в комнату вошел Майкл Проктор.

– Гм… – Он прочистил горло, стараясь куда-ни­будь пристроить свои руки, но, не найдя ничего подхо­дящего, просто опустил их вдоль тела. Он выглядел по­мятым и растерзанным. – Доброе утро, лейтенант.

Карли запрокинула голову и громко расхохоталась.

– О, Майкл, соберись! Постарайся как минимум выглядеть удовлетворенно и вызывающе, а не смущен­но и виновато. Она работает не в полиции нравов.

– Карли…

Она отмахнулась.

– Сделай себе кофе, ты будешь чувствовать себя лучше.

– Гм… Могу я предложить кому-нибудь… что-ни­будь?

– Он очень мил, не правда ли? – воскликнула Кар­ли, как мать, гордящаяся хорошими манерами своего ребенка. – Продолжай, дорогой.

Когда Майкл вышел из комнаты, она вновь повер­нулась к Еве. Выражение ее лица полностью измени­лось, как будто она сбросила маску, в голосе зазвучала сталь.

– Мне кажется, что секс между двумя совершенно­летними гражданами не противоречит закону в этом штате. Надеюсь, мы можем продолжать?

– Как давно вы с Майклом занимаетесь сексом?

Карли внимательно изучала свои ногти, а потом не­сколько секунд полировала их.

– Думаю, часов двенадцать. Боюсь, что не смогу сказать вам точно, сколько времени длился половой акт и когда наступил оргазм. В этот момент я была без ча­сов.

– Вы собираетесь вывести меня из себя своим хам­ством? – спросила Ева совершенно спокойно с легким налетом презрения. – Отлично. Мы отвезем вас в Управ­ление полиции и там посмотрим, у кого задница креп­че. Там вы с радостью и по собственной инициативе расскажете мне о том, как Майкл Проктор оказался се­годня утром в вашей постели.

Карли уже скривила было рот в презрительной гри­масе, но идея провести несколько часов в Управлении полиции заставила ее взять себя в руки.

– Мы встретились на похоронах, потом отправи­лись пропустить по стаканчику, а после этого приехали сюда. Удовольствия возрастали с каждым последующим пунктом повестки дня. В этом есть что-либо недозво­ленное?

– Похоронить одного любовника и тут же подо­брать свеженького? Не у всех это получается так просто.

Искры гнева брызнули из глаз Карли, но она сумела сохранить спокойствие в голосе.

– Оставьте свой узколобый взгляд на эти вещи для кого-нибудь другого! У нас с Майклом очень много об­щего – например, мы оба со школьной скамьи увлека­емся химией. Кроме всего прочего, я очень сильно его люблю.