— Так, значит, ты будешь леди Беннистер?

Анжела промолчала, но улыбнулась, и я подумал, что она с удовольствием будет носить этот титул.

— Не упускай Беннистера, — посоветовал я. — Кстати, а сам он знает, как решительно настроен Кассули?

— А ты бы отказался от мечты из-за угроз?

— Это зависит от того, кто угрожает, — резко ответил я. — Знаешь ли, перед советским военным дивизионом я ощущаю куда большее раскаяние, чем перед «Армией спасения».

— Но Тони не откажется, Ник. — Она взяла мою руку и прижалась ко мне. — Вот почему я хочу, чтобы ты пошел с ним. Ты будешь еще одним телохранителем.

— Не из-за рейтинга? — спросил я.

— И из-за него тоже, дурачок. — Анжела засмеялась и выбросила сигарету в окно.

Я упал.

Уже много дней со мной такого не случалось, но тут моя правая нога подкосилась, я покачнулся, успев ухватиться за подоконник, а затем тяжело рухнул на толстый ковер. Меня охватила паника. Я чувствовал себя глупым, испуганным и совершенно беспомощным. В спину опять вступила боль, но не привычная, тупая, с которой я уже сжился, а неожиданная вспышка сильной и пугающей остротой боли.

— Ник! Ник! — Голос Анжелы был полон неподдельной тревоги.

— Все в порядке. — Я заставил себя говорить спокойно и попытался встать на ноги, но не смог, а только зашипел от боли. Подтягивая себя руками, я добрался до кровати.

— Что случилось, Ник? — Анжела суетилась рядом, пытаясь меня поднять.

— Время от времени у меня подгибается нога. Через минуту все будет в порядке. — Я старался скрыть свой страх. А я уж надеялся, что раз моя нога так хорошо выдержала поездку в Америку, то, может, эти дурацкие приступы и вовсе прекратились. Но не тут-то было, и вот я опять превратился в беспомощного калеку. Мне удалось взгромоздиться на кровать, и я лежал с закрытыми глазами, стараясь преодолеть боль.

— Ты никогда не говорил об этом, — с укором проговорила Анжела.

— Я же сказал — сейчас все пройдет. — Я заставил себя сесть и начал колотить по ноге, пытаясь таким образом вернуть ей чувствительность.

— Ты был у врача? — спросила Анжела.

— Меня смотрели тысячи докторов.

— Ты, проклятый дурак... — Все еще голая, она кинулась к телефону.

— Что ты хочешь делать? — с тревогой спросил я.

Анжела отпихнула мою неловкую руку, которая пыталась перехватить трубку.

— Тебе нужен врач.

— Черт возьми, нет! — Я опять неуклюже дернулся к телефону.

Анжела перенесла аппарат подальше от меня.

— Ник Сендмен, ты хочешь, чтобы я опять была с тобой в постели?

— Всегда.

— Тогда, черт побери, ты должен показаться врачу! — Она помолчала. — Ты согласен?

— Я же говорю — нога пройдет сама.

— Этот вопрос я не обсуждаю, Ник Сендмен. Я спрашиваю, ты покажешься врачу или нет?

Я сдался. Я наконец-то нашел свою Анжелику и не хотел больше ее терять. Ради нее я был готов показаться любому шарлатану. Лежа на спине в ее кровати, я пытался усилием воли заставить свою ногу двигаться и слышал решительный и компетентный голос Анжелы, договаривающейся с врачом. Я подумал, как все-таки здорово, когда о тебе заботится женщина. Я был влюбленным Ником, Ником в ла-ла мире, счастливым Ником!

Врачом оказалась женщина моего возраста, но выглядела она старше благодаря своей решительной и самоуверенной манере держаться. Она была невропатологом, Анжела познакомилась с ней во время съемок документального фильма о врачах. В зеленых глазах Мери Кларк играли смешинки, но голос при этом оставался сухим и педантичным. Она быстро осмотрела меня, и мы вернулись в кабинет с видом на розарий, где нас ожидала Анжела. Доктор Кларк попросила меня подробно рассказать о том, как я получил ранение. Она делала пометки и хмурилась, а Анжела, которая до того не слышала ничего похожего, вздрагивала от кровавых подробностей.

— Моя цель, господин Сендмен, — проговорила Мери Кларк, когда я закончил свой рассказ, — не иметь вас в числе моих пациентов...

— Вполне солидарен с вами, — галантно поддакнул я.

— ...потому что, — она пропустила мимо ушей мой неуклюжий комплимент, — я держала бы вас в постели, чтобы вы не могли причинить себе вреда.

Наступило молчание, нарушаемое лишь раздражающим звуком газонокосилки.

— Что вы имеете в виду? — проговорил я наконец.

— Я имею в виду, господин Сендмен, что ваша доморощенная физиотерапия привела к усилению ранее довольно незначительной отечности. Как медик могу вам сказать, что не вижу причины, которая мешала бы вам опять ходить нормально, разве что не слишком быстро.

— Гады, — зло проговорил я, позабыв о всякой галантности. — Эти ублюдки сказали, что я никогда не буду ходить нормально!

— Да, ублюдки могли так сказать, — Мери Кларк улыбнулась, — потому что спинальный отек обычно проявляется при полном разрыве нервов, окружающих мышцы позвоночника. Как правило, повреждения спинного мозга приводят к параличу на всю жизнь. Если же у больного частично восстанавливаются двигательные функции, то ставится диагноз — отек.

— Отек?! — воскликнула Анжела.

— Да, кровяная подушка, — слишком едко ответил я и тут же почувствовал себя виноватым. Я ведь уже долго общаюсь с врачами, а для Анжелы все было непонятным.

— Весьма отдаленно напоминающий кровяную подушку, — объяснила Мери Кларк Анжеле. — Она давит на спинной мозг и вызывает временный паралич, но в течение нескольких недель это обычно проходит.

— У меня не проходит, — угрюмо буркнул я, как будто хотел ее в чем-то уличить.

— Потому что у вас была очень тяжелая травма. Вы получили пулевое ранение, и произошел обширный отек. А теперь, господин Сендмен, считайте, что у вас он перешел в хронический. — Она помолчала, а затем почти озорно улыбнулась. — По правде говоря, ваша спина — это сплошное месиво, и после вашей смерти ваш позвоночник поместят в банку и будут использовать как пособие. Поздравляю.

— Но что-то ведь можно сделать? — настаивала Анжела.

Я был озадачен выражением неподдельной озабоченности на ее лице, пока мне не пришло в голову, что она беспокоится за исход съемок.

— Совершенно ничего, — радостно ответила Мери Кларк.

— Как — ничего?! — Анжела была явно шокирована.

Мери с помощью морской метафоры постаралась объяснить, что в моем теле нервные аварийные шкоты, которые контролируют правую ногу, каким-то образом перепутались, и именно из-за этого все мои беды.

— Новая операция может и помочь, но риск огромен. Вы все еще собираетесь в кругосветное путешествие? — спросила меня Мери, так ничего толком и не объяснив.

— По крайней мере, до Новой Зеландии.

— Конечно, вам не стоит этого делать. Если у вас еще остался здравый смысл, господин Сендмен, то вы получите пенсию по инвалидности, найдете бунгало с пандусом для инвалидной коляски и засядете за мемуары. — Она улыбнулась. — Но в этом случае вы, конечно, превратитесь в беспомощного калеку, так что, наверное, вам лучше все же отправиться в Новую Зеландию.

— Но... — начала было Анжела.

— Я ничем не могу помочь! — твердо сказала Мери. — Нога либо будет работать, либо нет. Врачи могут только экспериментировать над ним, а это, мне кажется, не подходит для господина Сендмена. Я права?

— Чертовски правы, — отозвался я.

— А как же быть, если нога откажет где-нибудь посреди Атлантики? — возразила Анжела.

— Думаю, он с этим справится, — сухо заметила Мери. — Кроме того, до сих пор двигательная функция восстанавливалась, мышечный тонус хороший. — Она взглянула на меня. — Но если вы заметите, что с каждым разом продолжительность периодов потери чувствительности увеличивается, то вам лучше всего обратиться к врачу. Конечно, ничего особенного он не сделает, только лишний раз разрежет вас. Но на некоторых само общение с врачом оказывает неплохой терапевтический эффект. — Она поднялась. — Мой гонорар — бутылка «Кот-де-Бон'78».

Ну что ж, «Кот-де-Бон» — великолепное вино, а Мери Кларк — прекрасный доктор. Чаще всего лучший способ помочь — это не мешать.