— Погоди-ка одну, черт бы ее побрал, минуту! — воскликнул Кин истерически высоким голосом. — Во-первых, я не могу поверить своим глазам: Лорд Паффери — женщина? Во-вторых, не могу поверить своим ушам: ты убил одного из людей Фэлла? Святая Преисподняя, Мэтью! Во что ты меня втянул?

— В реальную жизнь, — был ответ. — Которая далека от фикций, которые пишут в «Булавке». Пожалуйста, опустите пистолет, — вновь обратился он к хозяйке помещения. — И теперь, когда мы с моим другом представились, могу я узнать ваше настоящее имя?

Женщина по-прежнему выглядела сдержанной и спокойной. Пистолет опустился на несколько дюймов и уже не смотрел молодому решателю проблем в голову, но все еще мог нанести серьезную рану с этого угла.

— Для начала, — сказала она, обращаясь к Кину. — Если ты выйдешь на улицу и с высочайшей крыши прокричишь, что Лорд Паффери — женщина, тебя только засмеют во всех концах города. Попросту потому, что никто тебе не поверит. Кто, кроме самого грубого, аморального и пошлого мужчины может придавать огласке такие скандальные и злобные истории? — ее холодные, бледно-зеленые глаза, полные щеки и почтенное лицо полностью обратились к Мэтью. — Во-вторых, я знаю агентство «Герральд» и знаю имя человека, которого ты упомянул, и именно по этой причине мы с моим пистолетом настоятельно рекомендуем вам обоим покинуть мой кабинет и никогда не возвращаться.

— На кухне вдруг стало слишком жарко? — спросил Мэтью. — Такая боязливость — неестественная роскошь для человека, который распалил уже столько пожаров и столько раз играл с огнем.

— Убирайтесь, — она взвела пистолет. — Я не буду повторять снова.

Мэтью знал, что перед ним человек дела, однако решил рискнуть. С трудом сохранив голос непринужденным, он сказал:

— Я никуда не уйду, Леди Паффери, пока вы не скажете мне, кто такой Альбион.

— Что? Ты спятил? Откуда мне знать?

— Он приходил в этот кабинет, чтобы продать вам и мистеру Лютеру историю. Вы сохраняете записи имен тех, кто продает вам истории?

— Да.

— Очень хорошо. Как звали человека, который продал вам историю о том, что Альбион освободил меня из тюремной повозки? В этой истории есть детали, которые мог знать только сам Альбион и никто больше… хотя, я уверен, что вы несколько преувеличили озвученные детали. Один кинжал вдруг превратился в два… это ведь ваша поправка, не так ли?

— Больше — всегда лучше, — отозвалась она.

— Как я и подозревал. Серьезно, мадам… пожалуйста, уберите пистолет.

В этот момент в дверь постучали. Подрагивающий голос Лютера спросил:

— Вы в порядке, миссис Ратледж?

— Момент! — ответила она, потому что, похоже, еще не определилась с ответом.

— Это правда, — кивнул Мэтью. — Альбион был здесь. И его имя записано в вашей книге.

Книге лжи, почти добавил он, однако подумал, что это лишь подтолкнет ее к тому, чтобы спустить курок — да хоть бы и от раздражения.

Он ждал.

— Да, Сэмюэль, — ответила, наконец, женщина. — Я в порядке.

— Вы хотите… чтобы я…

— Я хочу, чтобы ты принес мне платежную книгу, сейчас же.

— Да, мадам, — ответил он. Послышались его удаляющиеся шаги.

Миссис Ратледж осторожно убрала пистолет, положив его на стол, но так, чтобы легко и быстро дотянуться до него в случае непредвиденной опасности.

— Мэтью Корбетт, — сказала она так, словно только сейчас смогла полностью его рассмотреть. — Стало быть, ты убил человека Профессора Фэлла? Я бы сказала, что это ты частенько играл с огнем, а не я.

— Это был не первый его приспешник, которого мне пришлось… как бы сказать… привлечь к грубой справедливости.

— Благостный Иисус! — при всей своей напускной непробиваемости Кин, похоже, был окончательно ошеломлен и скрыть это уже не пытался. Он сделал неуверенный шаг и буквально рухнул на стул перед столом женщины. — Так убит даже не один? Мэтью, ты — куда более сложный случай, чем я думал… это ведь тебе не со щенками играть во дворе! — он сурово посмотрел на Мэтью. — Одного слабого щенка можно одолеть, а вот если они решат сбиться в стаю и отплатить тебе, дело примет совсем другой оборот!

— Поверь мне, я знаю.

— Я предпочел бы держаться подальше от этого. Черт, одно то, что я теперь знаю эти подробности, может превратить меня в кровавый суп!

— Эстер Ратледж, — сказала Леди Паффери.

Кин растерялся.

— Мое имя, — пояснила она, обращаясь к Мэтью с приподнятым подбородком. — Вы понимаете, что я веду определенный бизнес, и иногда этот бизнес требует…

— Лгать?

— Скользкий путь, знаете ли, — невыразительно пожала плечами она. — Ах, вот и наша книга. Прошу, заходи, — последние слова она обратила к Лютеру, постучавшему в дверь.

Печатник вошел с книгой, отделанной ярко-красной кожей. Страницы ее — Мэтью увидел это, пока Лютер проносил книгу мимо него — были разлинованы на строчки и колонки с датами наверху. Судя по всему, недостатка в историях «Булавка» не испытывала. Когда женщина положила книгу перед ним и нашла нужную строку, Мэтью подумал, что «Булавку» явно неверно назвали. Вместо того, чтобы протыкать мыльные пузыри острым кончиком, она создавала их и раздувала… правда, судя по статьям в этой газетенке, в голову не могло прийти, что эти пузыри были из мыла — ассоциации были с совершенно другими субстанциями…

— Вот, — сказала Леди Паффери, ткнув в строку. — История об Альбионе, атакующем тюремную повозку и двух охранников. Мы заплатили за нее… — Мэтью придвинулся поближе, чтобы рассмотреть. — Человеку по имени Джошуа Оукли, — озвучила она, поднимая взгляд. — Так это — Альбион?

— Джош Оукли? — Кин выглядел так, будто что-то перехватило ему дыхание. Или даже случилось нечто похуже. — Это же какое-то безумие! Джош Оукли не может быть Альбионом! Проклятье, Джош давно мертв!

— Вы знаете этого человека? — спросила Леди Паффери с прежним спокойствием.

— Я знал одного Джоша Оукли! И это не может быть тот же человек! Его кости уже обглодали черви!

— Но в книге записано именно это имя.

— Так он и представился мне, — заметил печатник, держась на безопасном расстоянии от Плимутского Монстра. — Я хорошо помню этого молодого человека.

Мэтью почувствовал, что в голове у него все плывет. Кто такой Джошуа Оукли? О, да! Он вспомнил это имя. Член Семейства, который сошел с ума от «Белого Бархата» и выпрыгнул из окна третьего этажа.

— Это, мать вашу, невозможно! — Кин вскочил на ноги, чтобы разглядеть имя. — По крайней мере, это точно не тот Джош Оукли, которого я знал!

— Осмелюсь предположить, — отозвалась Леди Паффери. — Что в Лондоне и его пригородах проживает не один Джошуа Оукли.

— Постойте, постойте, — сказал Мэтью, стараясь упорядочить хаос в своей голове. — Мистер Лютер, вы можете описать этого молодого человека?

— Могу. Он был молод, хорошо одет, худого телосложения со светлыми волосами.

— Хм… этого не хватит, чтобы зацепиться. Есть что-то, что в нем выделялось?

Лютер пожал плечами.

— Он выглядел довольно обыкновенно. Джентльмен. Говорил спокойно. О… у него были очки в квадратной оправе.

Это заставило Мэтью встрепенуться. Очки в квадратной оправе. Это, конечно, не было из ряда вон выходящей деталью, но не так давно он видел человека, носящего такие очки, подходящего под это общее описание.

— Простите, — сказал Лютер. — Это все, что у меня есть. Он сказал, что был родственником одного из замешанных в этой истории охранников, отсюда и подробности, которые он узнал из первых рук. Я заплатил этому человеку, поблагодарил за визит, и он ушел, — голова Лютера словно бы чуть вжалась в плечи. — Прошу, поймите, мы… эм… как бы это сказать…

— Мы здесь не ищем полной правды, — вмешалась Леди Паффери. — Мы отправили посыльного в офис констеблей, чтобы проверить сам факт совершения нападения, попытались отправить письмо с просьбой о подтверждении от лица жителей Лондона, но посыльного мальчишку грубо выставили вон. Это был, можно сказать, ответ. Поэтому я решила сама позаботиться о начинке, которую просто надо было облечь в…