Моим «утешителем», моим местом пребывания был цинизм и бунт. Тут я чувствовал себя свободным, чтобы принять немного кокаина для души — посмотреть фильм о насилии с какими-то приятно возбуждающими сексуальными сценками, выпить чуть больше алкоголя за обедом, чем обычно, — все то, что позволяло ненадолго почувствовать себя лучше. Я привык думать об этом просто как о плохих привычках. Но постепенно стал понимать, что за этим скрывается нечто большее: это места, где пребывает мой дух, это мои утешители и друзья в духовном плане; иначе говоря, вероломные любовники.

Окончательно все прояснилось однажды вечером, когда я прочитал 15 главу Евангелия от Иоанна. Петерсон перевел слова Иисуса о пребывании так: «Если ты поселишься во Мне, а Мои слова — в тебе, то можешь быть уверен, что Я выслушаю тебя и исполню любую твою просьбу». Иисус сказал в ответ на мой вопрос: «Я поселился в тебе, Брент. Но ты по-прежнему находишь других утешителей и ходишь к ним. Ты должен научиться жить во Мне». Я понял, что моей личности нужно потрудиться над тем, чтобы просто «оставаться дома».

Кроме того, мне стало ясно, что святость, к удивлению, приходит не от активных действий, а от способности оставаться дома, такими, какими мы являемся, и там, где Бог вместе с нами. А в действительности нам лишь хватает смелости покинуть дом и жить как паломники. Если же мы осознаем, что наш истинный дом пребывает в нас, в Духе Иисуса Христа, то поймем, что надо лишь оставаться с Ним. А в это время Иисус будет изменять нас. Наша личность начинает сливаться с Его личностью не из-за того, что мы что-то делаем, а из-за того, что мы живем с добрым Другом вот уже несколько лет и просто приходим к выводу, что становимся похожими на Него.

Я начал понимать, что мне нужно предпринять другое паломничество сердца, чтобы научиться пребывать во Христе. О таком путешествии рассказал в своем стихотворении Джордж Макдоналд; я уже цитировал его в 9 главе:

Уходя в места своего обитания — цинизм и бунт, я наполнял свое сердце тем, что заставляло одиночество отступать на время. Я предпочитал «скорей погибнуть», чем выбираться на незнакомую узкую тропу, которая ведет к пребыванию в Иисусе — Утешителе. Я стал отвергать циничные мысли, когда они приходили успокаивать меня, и заменять их словами веры: «Иисус, я не знаю, как мне излечиться от этой тревоги. Я даже не вполне понимаю ее. Но я не стану заглушать ее с помощью вероломных любовников. Я крепко держусь за Тебя и верю, что Ты исцелишь меня».

Временами я ощущал странное спокойствие. А иногда Иисус приводил мне на ум такие слова: «…только Я знаю намерения, какие имею о вас… намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду» (Иер. 29:11). Вместо того чтобы потакать своим вероломным любовникам, я начал сильнее натягивать вожжи и просто стоять в вере. Духовная борьба становилась все более напряженной, поскольку противник видел, что я не согласен с ним в том, что жизнь безнадежна, а значит, был готов сокрушить его главную цитадель (иногда хорошо укрепленную) в своем сердце.

Кроме этих ложных утешителей, в которых мы обитаем, есть еще вероломные любовники, о которых я говорил в 9 главе и которые пробираются в наше сердце, потому что они дают нам нашу индивидуальность. Стало ли это накоплением богатства, приобретением значимости благодаря глубине знаний или красноречию, физической привлекательностью или любой из сотни других маленьких историй, в которых мы привыкли существовать, мы живем в страхе, что рано или поздно нас разоблачат и стянут с нас маску. Мы удваиваем усилия с целью предотвратить катастрофу и вновь из-за онтологической легковесности пытаемся заглушить сердечную тоску, утверждаясь в чем-то реальном, но ощущаем духовную жизнь как нечто обременительное и изнуряющее. Мы не в состоянии гулять по лугам духовной жизни.

Мы все хотим быть чьими-то героями или прекрасными дамами, чтобы в наших взаимоотношениях был героический размах. И хотя принятые в обществе стандарты могут побудить нас к отрицанию этого, нам необходимо чувствовать себя свободными и признать это желание без стеснения. Это суть того сильного стремления, которое Сам Бог вложил в наше сердце, и глубинная составляющая каждого мужчины и каждой женщины. Вопрос в том, каким образом мы стремимся стать героями и героинями. Для каждого из нас, как убедил враг, необходимы вероломные любовники и маленькие истории, чтобы обрести свою индивидуальность, да и просто чтобы выжить. И как только мы начинаем рассчитывать на них в своей жизни, враг принимается разрушать маленькие истории, чтобы мы оказались беззащитными в своей онтологической легковесности. Потом он издевается над нашей глупостью. Он буквально валит нас с ног завистью, тревогой, стыдом, унынием и отчаянием. Многие из нас духовно и эмоционально больны от того развития событий, который я только что показал. То, что теологи называют «онтологической легковесностью», Фрейд представил нам как «истерию». Нам более знакомо название «невроз». Иисус просто назвал это признаком прелюбодеяния.

«Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас», — сказал Иисус. Большинство из нас думает, что духовный рост потребует от нас большей деятельной активности, даже если наши сердца кричат, что эта ноша нам не по силам. Мы начинаем с еще большим рвением изучать Библию, заучивать отрывки из Писания или отдаваться христианскому служению, в страхе, что наша слабость станет очевидной для всех. Мы стараемся использовать любую небольшую историю, в которой мы живем, — компетентность, ораторское искусство, служение другим и так далее, — чтобы преодолеть пропасть между жизнью плоти и жизнью духа, в то время как лишь Христос может дать нам покой. Любое «делание», которое мы знаем, недостаточно весомо, чтобы позволить нам гулять по духовным полям Царства Божия.

Господь обратился к Израилю через пророка Исаию в тот момент, когда Израиль был окружен врагами и предпринимал все возможные усилия, чтобы умиротворить их, используя дипломатию, дары, переговоры и подкуп. Он сказал Своему народу:

Бог призвал Свой народ покаяться, признав слабость и беспомощность. Но вместо этого Израиль стал искать пути, чтобы использовать собственные возможности для освобождения. Иисус говорил с народом об отдыхе и жажде. Фарисеи требовали, чтобы люди придерживались постоянно увеличивающихся в количестве религиозных законов и традиций, и наказывали их, если они начинали роптать от слишком тяжелой ноши. Они вели людей в направлении прямо противоположном тому, где находилось их спасение — а именно в признании своей слабости. И пока человек не перестанет надеяться на самодостаточность, он не позовет Бога и не примет прощения, исцеления и возвращения утраченного.

Так много современных церквей действуют по той же схеме наказания. Когда люди умоляют об общении и отдыхе, мы просим их провести еще одно воскресное собрание для детей. Когда они спотыкаются под непосильным грузом, мы увещеваем их обратиться к Писанию или посвятить себя служению другим. Кто-то поинтересовался однажды, что произойдет, если вся деятельность, мотивированная чувством вины, в один прекрасный день прервется на шесть месяцев. Большая часть организованного христианства придет в упадок, как произошло с фарисеями, когда они увидели крах своей религиозной системы. Когда Иисус говорил о жажде и отдыхе, он отсылал людей к реальности их сердец.