Думаю, что именно от красоты небесной мы будем «радоваться». Не оттого, что там не будет страданий, а просто потому, что там будет необычайная радость сама по себе; каждая Стрела, которая вонзилась в нас, будет вытащена, и каждая рана будет прикрыта листом с древа жизни (Отк. 22:2). Но и это еще не все. У нас будут совершенные тела, в которых воплотится вся красота небес. Как написал Эдвардс, «каждая способность получит свое наилучшее развитие». Мы свободно будем вкушать плоды с древа жизни и пить вдоволь из реки жизни, которая протекает через город. И это насытит не только наше тело, но и душу. Как сказал Льюис,
Мы не просто хотим видеть красоту, хотя Господь знает, что это достаточно щедрый подарок. Мы хотим нечто большее, что трудно выразить словами — мы хотим слиться с красотой, которую видим, войти в нее, принять ее в себя, купаться в ней, стать ее частью.
Значение славы
Так и будет.
Что мы будем делать на небесах? Красочные картинки комиксов рисуют нам святых, возлежащих на облаках, бренчащих на арфах. Этот образ вряд ли поразит ваше воображение. Тот факт, что большинство христиан инстинктивно чувствуют, что земная жизнь более захватывающая, чем небесная, подтверждает лишь потрясающую способность врага вводить нас в заблуждение и несостоятельность нашего собственного воображения. Как нам относиться к идее «вечного покоя»? Это сочетание звучит как лозунг кладбища среднего класса. Мы знаем, что небеса начинаются с пира, а что дальше? Бесконечная сиеста после праздника? Типичный евангельский ответ — «Мы будем служить Богу» — тоже не спасает положения. Ответ безусловно библейский, и, возможно, моя реакция только мне в укор, но это звучит так пространно. Что-то в моем сердце говорит: «И это все? Сколько гимнов и хоралов нам можно будет спеть?»
Служить Богу на небесах означает, что вся жизнь будет в конечном счете служением, а не бесконечным пением. Притча о минах в 19 главе Евангелия от Луки и притча о талантах в 25 главе Евангелия от Матфея предсказывают день, когда мы займем наше истинное место в Божьем хозяйстве, получим ту роль, к которой готовились на земле. Тот, кто был верен даже в самом малом, найдет еще больше приключений на небесах. Мы стремимся к приключениям, в них мы становимся частью чего-то большего, чем мы сами, частью драмы героических масштабов. Это не просто необходимость в постоянных острых ощущениях, это часть нас самих. Немногие из нас когда-то ощущали, что их таланты реализуются в полной мере; наши творческие способности редко обретают крылья на земле. Когда мы читаем в книге Откровение (3:12): «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего», нам нужно понимать, что речь идет не об архитектуре. Скорее Иисус обещает, что мы будем наиболее полно выражать себя, используя нашу совершенную конструкцию в приключениях нового царства.
IV акт — небеса — продолжение той истории, которая была прервана грехопадением. Бог сотворил землю и доверил ее нам, чтобы мы поддерживали порядок и увеличивали красоту. Мы должны были быть Его наместниками, управляющими с Его благословения и разрешения. Это установление было нарушено грехопадением, и поэтому земля больше не находится в нашем владении, как это было когда-то. Когда Иисус искупил нас, Он сделал это не для того, чтобы поместить нас навсегда на скамью запасных. Он возродил нас, чтобы мы снова вернулись в игру. Он даже подверг землю временному тлению до того дня, когда она «освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8:21). Мы будем править вместе с Иисусом Христом. «Святой Петр несколько секунд все же держался на воде, — напоминает нам Льюис, — и наступит день, когда обновится вселенная и станет безгранично послушна воле облеченных славой и послушных людей, когда мы сможем делать любые вещи, когда мы станем совершенны, каковыми и были, как сказано в Писании».
Частью приключения станет возможность исследовать чудеса обновленных небес и обновленной земли, самым захватывающим из которых будет Сам Бог. У нас впереди будет вечность, чтобы постигать чудеса Божьи, и не просто постигать, но радоваться им и делиться этой радостью друг с другом. Вот нечто удивительное для размышления: Бог создал вашу душу уникальной. Мы все уникальные создания, каждый из нас. Следовательно, как сказал Макдоналд,
Каждый из нас отличается от другого, и поэтому мы можем знать то, чего другой знать не может: и… дело каждого, кто принадлежит царству света и наследует его, поделиться его частью с остальными.
Непроизнесенные проповеди
Возможно, поэтому Исаия видел летающих вокруг Господа серафимов, которые взывали друг к другу и «говорили: свят, свят, свят Господь Саваоф!» не Богу, а друг другу (Ис. 6:3). Они призывали друг друга посмотреть на царственность и славу Божью, для того чтобы радость их возросла, когда они славят Его вместе. Ощущение радости усиливается, когда мы делимся им с кем-то. Поэтому так часто мы думаем в момент особого ликования: «Как бы я хотел, чтоб моя возлюбленная была со мной!»
Исследование небес должно также включать наше исследование друг друга. Как это может быть иначе? Как может любовь быть полной без свободы быть обнаженными и не стыдиться? Мы не просто не будем стыдиться, мы будем прославлены. Ведь одна из печалей нашей настоящей жизни заключается в том, что мы чувствуем разобщенность даже с самыми близкими людьми. Женатые могут быть одними из самых одиноких на земле не из-за того, что в их браке не все гладко, а потому, что они изведали самое лучшее, что может быть в человеческих взаимоотношениях, и поняли, что это далеко не все, что могло бы быть. В «Повести о двух городах» Чарлз Диккенс передал ощущение того, что чужая душа — потемки для другого человека:
Странно, как подумаешь, что каждое человеческое существо представляет собой непостижимую загадку и тайну для всякого другого. Когда въезжаешь ночью в большой город, невольно задумываешься над тем, что в каждом из этих мрачно сгрудившихся домов скрыта своя тайна, и в каждой комнате каждого дома хранится своя тайна, и каждое сердце из сотен тысяч сердец, бьющихся здесь, исполнено своих тайных чаяний, и так они и останутся тайной даже для самого близкого сердца.
Перевод с англ. С. П. Боброва и М. П. Богословской.
Но на небесах и эта завеса спадет, и не к нашему стыду и чувству неловкости, а к нашей славе. Помните, мы будем совершенны, мы будем теми душами, которыми Бог и задумал нас до начала времен. А затем, как сказал Макдоналд,
В нашем распоряжении будет целая вселенная, а мы будем послушными, радостными детьми в великом доме нашего Отца. Думаю, что тогда душа каждого будет открыта для нас и мы сможем познавать мысли и жизнь друг друга, как и наши собственные, и в этом смысле мы будем подобны Богу. Когда мы все станем такими же любящими и неэгоистичными, как Иисус; когда, как у Него, наше представление об удовольствии будет совпадать с представлением о том, что Бог есть, и о том, каков Он есть; когда сознания того, что любой человек — это просто непохожая на нас личность, будет достаточно, чтобы он стал для нас ценным.
Ну и конечно, нас ждет исследование собственной жизни. Придет время, когда мы с нашим Господом оглянемся на историю своей жизни. Любая тайная вещь станет явной, каждое слово, сказанное с глазу на глаз, будет услышано. И тут моя душа снова отступает назад: разве это не полный кошмар? Вся идея суда была извращена нашим врагом. Одна евангелическая брошюра выражает распространенное представление о том, что сразу по прибытии на небеса свет станет приглушенным и Бог даст сигнал, чтобы запустили видеокассету, на которой записана вся наша жизнь, чтобы показать ее всей вселенной: каждый позорный поступок, каждую нечистую мысль. Разве так может быть? Если «нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе» (Рим. 8:1. — Курсив автора), как же может случиться так, что нам будет стыдно? Господь сам облек нас в белые одежды (Отк. 3:5). Разве будет Он после этого обнажать Своих возлюбленных, чтобы вся вселенная таращила на них глаза? Никогда.
