Неожиданно она открылась от страстного желания, вся влажная. Его руки извивались в танце с ее стопой, язык облизывал и исследовал, поцелуи были жадными и страстными.

Забудь о ноге, хотелось сказать ей, но она не могла выговорить ни слова — она была уже близко. Спина изогнулась, рот открылся, и, будучи уже на вершине, что-то укололо щиколотку, даря ей полное облегчение.

Ноги извивались в судорогах, прокативших по всему телу, но Фостин крепко держал ногу. Он сосал ее, и посасывание было просто блаженным, ни с чем в этом мире несравненным.

Оргазм плавно перешел в затишье, и посасывание стихло. Потом он потерся носом об ногу, вертя языком туда — сюда. Она удовлетворенно улыбнулась…. Шаг за шагом ее разум возвращался к реальности.

Все произошло на самом деле.

Мэдди поправила очки и уставилась в недоумении на мужчину, расположившегося у ее ног, одной рукой собственнически обнимая ее колено.

Он что, только- что …..занимался сексом с ее ногой?

Грегори Фостин?

Тот, кто ее задавил?

"Это ведь не сон."

Фостин поднял голову и строго ответил, "Нет, это сон."

"Чушь собачья." Маленькая волна паники накатила на нее. "Это слишком странно, что бы быть сном."

Насупившись, он подполз к ней поближе, раздвигая ее бедра, и обеими руками взял ее голову. Его губы раскраснелись и припухли, выражение лица приняло неистовый вид, когда он уставился на нее. "Я говорю так, значит так, Мадлена."

"Но —»

"Шш." Он взял ее за подбородок и повернул лицо в сторону. Язык прильнул к виску.

Мэдди закричала в подушку, "Прекрати, черт тебя возьми, облизывать меня!"

Крепкие пальцы повернули лицо в начальную позицию. "Смотри мне прямо в глаза."

Она отбросила его руку в сторону. "Зачем, ты, что пытаешься загипнотизировать меня, или что-то в этом роде?"

Его челюсть отвисла в недоумении, от обиды или изумления, этого она не знала. Затем послышался щелчок, он закрыл рот, и глаза его расширились.

"Ты просто невыносима — "Он отпрянул и глубоко вдохнул. " Все, что я пытаюсь сделать, так это исправить сделанное."

"Упражняясь в фетише с ногой?"

"Это ты пришла. Так у кого теперь фетиш?"

Горячий румянец залил ее лицо до корней волос, когда она вспомнила свой зов, судороги, и потребность. Потом она обратила внимание на то, чем он занят.

" О, ну да, обвинять жертву. Неплохо, Фостин."

С огромным удовольствием она созерцала ответный прилив румянца уже на его щеках. Так значит, ему известно такое понятие, как стыд.

Не желая больше продолжать разговор в лежачем положении, она поднялась и соприкоснулась с ним прямо нос в нос. Их глаза встретились. У него были голубые глаза, она могла различить их цвет, даже не смотря на туман в комнате, но как только они закрылись и открылись снова, они выглядели как-то… не так.

"Объясни мне, что происходит." прошептала она, а ее сердце билось со скоростью миля в минуту.

Он удерживал ее взглядом, и чем дольше он смотрел, тем быстрее учащалось ее дыхание. Потом веки его опустились, полукруги его черных ресниц упали на щеки. Когда он снова их поднял, решение пришло само собой.

"Тебе снится сон."

И он растворился.

Грегори присел на пожарной лестнице, сгорая от жажды, удвоенной еще и желанием. С мрачной решительностью он собрал воедино все свое здравомыслие. Он туда не вернется. Он не станет доставать своего пульсирующего от желания дружка и трахать ее пока изголовье кровати не начнет ударяться о стену, а ее крики не разбудят соседей. Он не вонзит свои клыки в ее яремную вену и не вкусит настоящей крови ее сердца. Он обойдется кровью с раны на лодыжке. Он уберется к чертовой матери из этого Квинза и вернется в Танжир, где все, по крайней мере, имело смысл.

Он излечил ее раны. Миссия выполнена. Чувство вины облегчено. Теперь можно вернуться к прежней жизни. И если он когда — нибудь все же решится поселиться вместе с болтливой библиотекаршей… болтливая библиотекарша, у которой был вкус рая на земле и которая мурлыкала, когда он сосал ее кровь. Нет. Болтливая библиотекарша, которая спала на простынях Привет Китти и одевалась так, будто жила в доме для престарелых. Другими словами, если он все же когда — нибудь потеряет рассудок, он знает где ее найти.

Мэдди присела на корточки на своей кровати, громко дыша.

Это всего лишь сон.

Это был не сон.

Следы его прикосновений все еще чувствовались по всему телу, оставив липкое медовое пятно на ее коже. Соски выпирали из- под ночной рубашки. Трусики были влажными. Если это был сон, значит, это был сон сродни аду.

А что еще это могло быть?

Она сняла очки и потерла лицо руками.

Вот как все происходило: Грегори Фостин, владелец одного из самых декадентских клубов Нью Йорка, которому наскучило множество красавиц, женщин под кайфом, вьющихся вокруг него всю ночь напролет, и так каждую ночь. И он решил оторваться, облизывая ногу бедной девушки, которую сам же и сбил утром того дня. После всего, он пробрался в ее квартиру, довел до оргазма, присосавшись к лодыжке, и исчез в воздухе.

Так, или это все- таки был сон.

Бритва Оккама делает все вещи равными, самое простое решение — самое лучшее.

Она сделала долгий выдох.

В свете дня некоторые сны теряют весь смысл. Этот именно из ряда таких снов.

Чувствуя себя намного лучше, она вылезла из кровати и пошла в ванную. На полпути она осознала, что просто идет, а не прихрамывает. Лодыжка была еще немного болезненной, но она могла ступать на ногу. В ванной она подняла ногу и поставила на край ванной. Та выглядела вполне нормально.

Сердцебиение снова участилось. Закрыв глаза, она пыталась его успокоить медленными вдохами и выдохами. Когда все же сердце успокоилось, она осмотрела левую ногу. Длинный порез исчез, а вместе с ним и царапины от дороги.

Она покрутилась вокруг, чтобы взглянуть в зеркало над раковиной. Вид собственных диких глаз испугал ее. Она подняла волосы. Царапина на виске исчезла. Кожа порозовела, и больше ничего.

В какой-то момент она задумалась, попала ли она в аварию вообще. Может это тоже было частью того самого сна.

Но нет. Здесь были ее порванные штаны, скрученные на полу ванной. Она выбежала и направилась в гостиную, где нашла свою красную парку, все еще влажную, и разорванную по левой стороне.

Мэдди вбежала снова в ванную и повернула левое плечо к зеркалу. Оно просто цвело от синяков.

"Ты их пропустил, мерзавец," произнесла она вслух. "Помечтай, засранец."

Танжир еще никогда так тепло не принимал Грегори, и это о чем-то говорило, так как за 5 лет он стал любовью всей его жизни. Передал ключи от машины служащему, он отдал инструкции сделать что-то с грязью на пассажирском сидении. Вышибалы у двери расступились, и он направился в святая святых.

Хани зашагала с ним в такт, нога в ногу, когда он делал небольшую экскурсию по полу — привычное дело, когда он нервничал. В клубе уже началось движение. DJ уже завел знойный и устойчивый грув. А он гулял между столиками на заднем плане, приветствуя гостей, изучая детали, заставляя служащих просто порхать одним жестом руки или значительным взглядом.

"Твоей коже не нужно немного подышать?" спросил он Хани, когда они прошли бар. "Или это лишь миф?"

Сегодня вечером она была украшением Танжира, в белом латексе — начиная с капюшона и заканчивая белыми перчатками и опасными белыми ботинками на подборах Lucite. Она выглядела как доминатрикс с планеты Ксенон. Что бы ни было на Хани, за ней должна следовать пожарная команда, и гасить пламя, вспыхивавшее за ней. Чего люди не понимала, так это то, что под всем этим лоском пряталась хватка деловой женщины. Одним прекрасным днем, если она все же решит уйти от него и начать собственный бизнес, ему придется ее убить.