Мое сердце сжалось от того каким несчастным он был, не мог ни с кем поговорить, потому что эмоциональные последствия его оскорблений означали бы слабость в пятнадцатом веке.

– Мне так жаль, – выдохнула я.

Он утомленно улыбнулся.

– Не жалей меня. Пожалей Клару, которую заставили выйти замуж за травмированного варвара, который не мог показать ей нежность, которую она заслужила. Почему-то она не ненавидела меня за это, и ее беременность изменила наши отношения в лучшую сторону. Как только меня ничто не заставляло ложиться с ней в постель, я не воспринимал прикосновения к ней как отталкивающие. Впервые после своего заточения я прикоснулся к другому человеку – я положил руку на ее живот и ощутил, как шевелится ребенок и не почувствовал ничего кроме радости.

У меня начало жечь глаза, но я не хотела позволять слезам появиться. Тот Влад, который был передо мной не хотел бы, что бы я плакала по тому человеку, которым он был.

Как говорится, он воспринял бы это как жалость, но ничего жалостливого не было в том, как он преодолевал препятствия. Я даже представить себе не могла, что мой вопрос вызовет такие болезненные и горькие воспоминания, и тот факт, что он озвучивал их с такой обычной непоколебимой честностью было еще один доказательством, что его внутренняя сила более чем подходила его невероятной силе и способностям.

– Клара любила тебя, – сказала я сиплым голосом, – Я чувствовала это в сущности следа, который она оставила на тебе, поэтому если тебя терзает чувство вины за те давние дни, отпусти их. Тебе приходилось притворяться.

Он нежно провел рукой по моему лицу, словно первые лучики солнца после долгой зимней ночи.

– Я пытался, но ты лучше всех знаешь, как тяжело со мной ужиться.

Я задержала его руку у своего лица.

– Может быть ты и не самый простой человек, но кто тогда? Помимо всего прочего, простой – это переоценено по сравнению со всем твоим феерическим, эксцентричным, таинственным великолепием.

Он улыбнулся и знакомая надменность оттенила его выразительность.

– Я напомню тебе о том, что ты сказала во время нашего следующего сражения.

Затем он потянулся, заставив заиграть все его мускулы, что привлекло мое внимание достаточно, чтобы я пропустила первую часть того, что он сказал.

– ...второй брак был тоже организован, но на этот раз мной. Король Венгрии был вынужден женить на ком-нибудь свою беременную кузину, прежде чем ее положение станет заметным, а мне нужен был новый альянс с Венгрией, чтобы восстановиться на троне.

– Подожди, Шилагай был дядей короля Венгрии, верно? Итак, если ты женился на кузине, это значит, что Шилагай...

– Технически мой тесть, – закончил он, скривив рот в насмешке, – Что еще раз доказало, что ни у кого нет достаточно силы взбесить тебя больше, чет семья.

Не значило ли это, что я технически была в родстве с Шилагаем, будучи женой Влада? Не задумываясь, я сжала руки в кулаки. Если так, то да! Иногда семья – это отстой.

– Мою вторую жену, Илону, интересовало только имя для ее не рожденного сына, – продолжал он, – К ней у меня было еще меньше интереса, поэтому наша женитьба осталась не завершенной, хотя, когда она снова забеременела, я также объявил ребенка своим.

– Почему? Разве ты не злился? – В те времена женская измена была большим проступком и Влад не из тех, кто делится.

Он вздохнул.

– Как я уже сказал, Илона ничего для меня не значила. Более того, как вампир, я не мог подарить ей детей и мне казалось неправильным отказывать ей в еще одном шансе материнства. Она была осмотрительной с тем, кто бы то ни был ее любовником, поэтому по поводу того, что дети могли быть не моими сплетен, не было. К тому времени, мой перворожденный сын был неоспоримым наследником трона, поэтому я не рассматривал сыновей Илоны как угрозу. – Его лицо напряглось, – Я ошибался. Шилагай стоял за убийством моего первого сына, в добавок ко всему личные мотивы: он поступил так, чтобы посадить детей Илоны на мой трон, после убийства моих детей.

И снова он не жалел себя в косвенных пересказах и мне пришлось закусить губу, чтобы не сказать, что я сожалею. А мне было жаль.

Влад был ненамного старше меня в то время, когда прошел через все те зверства и жестокое разочарование. Я сомневалась, что осталась бы в здравом уме или с нетронутой душой, которые были у него, даже с еще сотней лет навалившихся превратностей судьбы.

Я пододвинулась ближе, желая притупить болезненные воспоминания из его прошлого, дав ему что-то еще на чем можно сконцентрироваться.

– Спасибо, что ответил на мои вопросы, а теперь я хочу поведать тебе нечто личное. Это не столь же глубоко или важно, но... Я рада, что ты единственный мужчина, с которым я когда-либо спала. На протяжении многих лет, из-за проблем с моим напряжением, я оставалась девственницей, в независимости от того хотела или нет, затем я встретила тебя и почувствовала... ты был тем, кого я ждала, даже если об этом не догадывалась. – Мой голос прервался. – Даже учитывая, что столько всего ужасного случилось, если бы меня унесло назад во времени, я бы ещё раз схватилась за линию электропередач, потому, что именно это привело меня к тебе.

Он поцеловал меня медленно, глубоко и с большей нежностью, на которую, как я думала, он был способен. Затем он отстранился и улыбнулся, но улыбка вышла немного мрачной.

– Я высоко ценю твой дар – девственности, но даже если бы ты подарила ее кому-то другому, я бы все равно тебя любил на том же опасном уровне. Ты в моей душе, и ни сделала ничего до нашей встречи или сделаешь в будущем, чтобы это изменить. И отвечая на вопрос, который ты никогда мне не задавала: да, я люблю тебя больше, чем я любил Клару. Если бы она была сейчас жива, я бы все равно выбрал тебя.

Слезы наполнили мои глаза, и я не смогла заговорить. Он словно знал, мои секретные терзания, по этому поводу. Я всё время думала, насколько приблизилась к тому, что он чувствовал к ней? В лучшем случае это было нелепо, в худшем эгоистично ревновать к мертвой женщине, но воспоминания о Кларе были словно стена вокруг Влада, которую я не могла сломить, и даже не смела надеяться, что он разрушит ее сам.

– Я не знаю, что сказать, – произнесла я с трудом, все еще борясь со слезами.

Он улыбнулся медленно, вызывающе и чувственно. Прежде чем я поняла, что происходит, он схватил меня на руки и понес в спальню.

– Ты уже сказала: да. Теперь, повтори еще.

В ту минуту, как проснулась, я насторожилась, ожидая, что тело будет охвачено мучительной болью. Прошло несколько секунд без боли, и я осмелилась открыть глаза.

Я не только не билась в агонии, но и не находилась в спальне, в которой уснула. Вместо хрустальной люстры, я увидела над собой букет роз, образованный из волнистой ткани, в центре балдахина.

На несколько секунд я подумала, что Влад отнес меня в другую спальню виллы, но в окне виднелись незнакомые здания и широкая река внизу.

Определенно не Вегас. В пустыне не бывает рек.

– Добрый вечер.

Я повернулась на голос Влада, донесшегося со стороны ванны. Его волосы были влажные после душа, но он был одет в темно-серые брюки в тон пиджака.

Светло-серая рубашка разбавляла ансамбль, а платиновые запонки добавляли элегантности, если кто-то не заметил дороговизны ткани и пошива на заказ.

С другой стороны, я была одета лишь в простыни, мои волосы были запутаны настолько, что расческа отпрянула бы в ужасе. Что удивило меня больше всего, то что я не была связана.

– Ты оставил меня одну пока был в душе? – я указала на ближайшее окно. – Заклинание могло заставить меня выпрыгнуть оттуда!

– Ты и из кровати не выбралась бы, – послышался знакомый голос справа, затем из пространства между кроватью и стеной появилась голова Марти, – привет, малышка.

Влад выгнул бровь, будто спрашивая: Ты действительно думала, что я оставлю тебя без защиты? Между тем, я схватила простыни, которые соскользнули слишком низко. Неудивительно, что Марти предпочел лежать на полу, а не сидеть в кресле напротив кровати.