Караул пропустил меня на территорию без звука, за что их начальник немедленно получил втык. А вдруг под видом меня приперся бы кто другой? Так что без пластины-пропуска и пароля никого на завод не пускать! Получивший выговор офицер немедленно направился намыливать шеи часовым, грозясь всевозможными небесными и земными карами и высказывая свои представлении о них самих и их предках (людей среди которых, если верить услышанному, не было совсем). Когда я уже заходил в первый ‘цех’, сзади было слышно что-то в стиле того, что если еще раз повторится такое - он сам лично добьется, чтобы их не только выгнали из армии, но и вообще выслали из Тауантинсуйу.
Зайдя внутрь, я оказался в достаточно большом помещении, так сказать, ‘селитряного цеха’. Поскольку чилийская селитра - натриевая, то для производства пороха она не годилась. Нужно было получить из нее калиевую - что тут и делали. Ничего сложного в этом процессе не было - в нескольких больших котлов наливали воду, доводили ее до кипения, после чего засыпали туда селитру, а когда она полностью растворялась - медленно засыпали хлористый калий. О ходе реакции при этом видно было по появляющейся в растворе пене. Когда ж реакция заканчивалась - оставалось лишь снять котел с огня и собрать выпадающие в процессе охлаждения кристаллы. Но поскольку здесь требовалось применения огня, то плод это дело построили и отдельный ‘цех’.
Выйдя на улицу и пройдя чуть дальше, я оказался во втором ‘цехе’, где уже непосредственно изготавливался порох. Для этого несколько подмоченную смесь калиевой селитры, древесного угля и серы засыпали в шаровые мельницы, которые крутили за расположенные по бокам ручки несколько человек. Затем полученную пороховую мякоть протирали через сито, получая гранулированный порох и выкладывали на просушку. Когда ж высохнет - засыпали все в бочки и отправляли на склады. Для обеспечения безопасности - взрывы с человеческими жертвами мне были нафиг не нужны - в этом цехе было строго запрещено использование каких-либо источников огня. За чем следила охрана, да и сами рабочие поклялись перед богами, что ни в чем не нарушат полученных инструкций - а такими словами у инков не разбрасывались… По крайней мере, среди народа.
Так что, удовлетворившись организацией работы, я отправился дальше. Следующим делом я посетил расположенный поблизости ‘завод’ по производству капсюлей. Хотя дать столь громкое название этому предприятию было б явным преувеличением. Ибо представлял он из себя всего лишь небольшой домик, где десяток химиков занимался своим делом - получал серную кислоту для батарей, затем электролизом получал из раствора хлорида калия его же хлорат, добавлял к нему стекло, серу и камедь и упаковывал в Медные колпачки, которые предстояло затем вставлять в барабаны винтовок, ружейные патроны или брандтрубки для пушек. Все полученные капсюли немедленно отправляли на расположенные в подземельях Саксайумана склады.
Следующим посетил литейщиков, где новоиспеченный ‘Инка по привилегии’ принялся показывать, что и как теперь у них делается. А изменения были достаточно большие. Необходимость получения металла в большом количестве привела к тому, что стали строить печи большего размера. Причем, расположили их не как прежде на вершине холма, а у его подножья, уложив по склону длинные трубы. В дополнение к этому соорудили и своего рода ‘меха’, представлявшие из себя две параллельные ‘бочки’ с кожаными перепускными клапанами, внутри которых располагались поршни, соединенные между собой своеобразным ‘коромыслом’ с рычагом. Качая его ‘назад-вперед’, рабочий через керамические трубки вдувал воздух в печь. В общем, осуществили технологию, про которую я чисто между делом рассказал при прошлом посещении мастерских…
Неподалеку также стояла пара отражательных печей для рафинирования меди, с использованием которых местные мастера уже неплохо освоились. Теперь выплавленную черновую медь не сразу употребляли в дело, а откладывали пока не накопится некоторое количество. После чего - примерно раз в пять дней - запускали газогенератор, рафинировали в этих печах медь - и лишь затем использовали ее по нзначению. Неподалеку виднелась и куча шлака, который я приказал не выкидывать, а складывать в кучу. Пока, конечно, он нафиг не нужен, но со временем может и пригодиться…
В остальном серьезных изменений технологий пока не было. Лишь, как выяснилось чуть позже, для получения более ровного канала у пушечных стволов теперь стали применять притиры с кварцевым порошком. Кроме того, оказалось, что теперь пушки стали практически единственным, что выпускали мастерские Куско. Лишь несколько мастеров похуже все еще продолжали делать ‘ширпотреб’. По правде говоря, это не должно было меня удивить - еще по прибытию в столицу Титу Атаучи сообщил, что отдал такой приказ, считая необходимым как можно быстрее оснастить армию артиллерией, но как-то не думалось, что все дойдет до такой степени.
Последним, где я побывал, были гончарные мастерские. Как выяснилось, тут смогли наладить мелкосерийное производство посуды со стеклянной ‘глазурью’. Могли б и больше, да пока нет нужды - химикам много ее не надо. Немного подумав, я решил попробовать изготовить гранаты. К сожалению, пойти по простому пути - делать цельнолитой корпус - было практически бессмысленно. Ну разлетится она на пару кусков - и что с того толку? Нужна была другая взрывчатка. Потому решил сделать по-другому - сделать наборную рубашку. В этом случае при взрыве отдельные ее детали должны будут разлетаться в разные стороны, нанося урон врагам. Но их надо будет отливать из чугуна, а пока я заказал у гончаров наделать большое количество заглушенных с одной стороны керамических ‘трубок’, которым предстояло стать центральной частью гранат, куда засыпался бы порох… Но на этом посещение мастерских закончилось.
На следующий же день я решил провести совещание ‘высшего командного состава’ инкской армии. К сожалению, я точно не знал, когда произойдет нападение Атауальпы. Читал в своем времени, что это будет где-то в середине 1529 года, но ведь история уже пошла иным путем. Так что стоило подстраховаться и заранее продумать, что и как делать.
Нам военном совете собрались все главные военачальники Тауантинсуйу (во всяком случае, среди моих сторонников) - Титу Атаучи и Майта Юпанки, два дяди Уаскара, Аток, Уампа Юпанки и Топа Атау. Кроме них, присутствовал здесь также и верховный жрец Солнца. В центре помещения стоял огромный макет - местный аналог топографических карт - Тауантинсуйу, составленный из отдельных макетов провинций-уну. Поскольку все присутствующие и так понимали, зачем их собрали, то я решил особо не морочить голову долгими вступительными речами, ограничившись небольшой констатацией фактов, и сразу перейти к делу.
- Все мы знаем, какая ситуация сложилась в Тауантинсуйу. Атаульпа, наместник уну Кито, вопреки воле наших богов и великих предков не хочет подчиняться законным правителям, - последнее слово я специально произнес во множественном числе, намекая, что имею в виду не только себя, но и верховного жреца, считающегося соправителем Сапа Инки - пусть со времен Пачакутека и чисто номинального, и Титу Атаучи - наместника уну Куско и фактически второго человека в стране, - Несмотря на то, что он не является сыном койи Арава Окльо и не является потомком Инти, он хочет объявить себя новым Сапа Инкой. К сожалению, мы пока не готовы пойти и навести порядок, потому должны предусмотреть действия на случай мятежа. Что мы знаем по имеющимся у Атауальпы силам?
- Ну во-первых, на верность Атауальпе присягнула наша северная армия. Это 30 тысяч профессиональных солдат, имеющий опыт войн на севере, - подойдя к макету местности, Титу Атаучи обозначил текущее расположение армии, - В настоящее время она находится в бездействии, но Атауальпа может в любой момент приказать ей двигаться на юг. Кроме того, он может призвать в армию до 30-40 тысяч ополченцев из уну Кито и фактически контролируемой им уну Каранке.
