Увидев сына Сигурда, Сельма приветливо кивнула – хотела б, наверное, и поцеловать, да и Хельги не прочь бы был заключить девчонку в объятия – но ведь люди кругом! Что подумают? Даже вдвоем пройтись рядом – и то дело такое, молвой людской осуждаемое, после таких прогулок один выход – сватов засылать, да побыстрее, пока родичи девушки не схватились за колья. А уж чтоб поцеловать… Нет, было и такое, вон хоть не так давно, у кузницы – но там другое дело, там место отдаленное, тихое, безлюдное. Да и ночь на дворе была…

– Смотрите-ка, кто пожаловал! – показывая пальцем на быстро приближающуюся лодку, громко вскрикнул Снорри. – Никак Бьярни Тупой Котелок? И что тут ему понадобилось?

– Здоровья и милости богов всем родичам Сигурда ярла, – вспрыгивая на причал, приветствовал собравшихся Бьярни, тряхнув буйной бородищей цвета ржавого железа. Волосы его спереди были заплетены в две щегольские косички, зеленая туника перепоясана золоченым поясом, на плечах – ярко-красный дорогой плащ, заколотый серебряной фибулой с изображением лани.

– И ты будь здоров, славный Бьярни, сын Альва, сына Эйрика, – так же почтительно ответила Еффинда. Подойдя ближе, Бьярни неуклюже поклонился и шмыгнул носом: видно, жалел, что к Еффинде уже успел посвататься Рюрик Ютландец, молодой и удачливый конунг.

– Наш кнорр уходит завтра поутру в Скирингсаль, – пояснил Бьярни. – Вот я и заехал спросить – не нужно ли чего Сигурду, или хозяйке Гудрун… или тебе, прекрасная Еффинда?

Еффинда засмеялась. Улыбнулась и Сельма. Бьярни повернулся к Хельги.

– Говорят, некоторые шастают ночами по чужим коровникам, – сплюнув, произнес он таким тоном, за которым неизбежно следует хорошая драка.

Хельги вздрогнул и покраснел. Этого, похоже, и добивается Бьярни – драки, – за тем и приплыл. Ждет, подлый нидинг, когда Хельги не выдержит.

– Если б я пришел в коровник раньше – ух, и не поздоровилось бы кой-кому, клянусь Тором, – продолжал насмехаться Бьярни. – Да так и будет, клянусь!

Все на причале замолкли и смотрели на Хельги – как поведет себя сын Сигурда ярла? Кинется на обидчика – и тем самым нарушит обычай гостеприимства? Или смолчит, спустит обиду?

вспомнил Хельги слова Велунда. И ответил примерно так же, холодно улыбаясь:

Бьярни осекся. Как-то неправильно повел себя сын Сигурда ярла. Не бросился сразу в драку, не оскорбил… но и не смолчал, не снес обиду. Надо бы ему тоже ответить…

А Хельги продолжал, пока младший Альвсен чесал затылок. Сложная виса получилась, красивая, Велунд был бы доволен:

Бьярни лишь досадливо сплюнул – прямо скажем, не силен он был в древнем искусстве скальдов, да и от сына Сигурда не ожидал такой прыти. А тот ведь не умолкал:

Тут Бьярни не выдержал и, зарычав, словно волк, выкрикнул что-то непотребное, на что Хельги лишь невозмутимо пожал плечами, ответив висой – ах, как ловко они получались у него с недавних пор, и какое удовольствие было их сочинять! И кто бы мог раньше подумать, что Хельги такое сможет?

– Это кого ты назвал глупцом? – ощерился Бьярни. Маленькие свинячьи глазки его налились кровью, рука схватилась за меч.

– А разве было сказано, что Бьярни глупец? – хлопнув в ладоши, вдруг громко осведомилась Сельма. – Или ты, Бьярни, хочешь сказать…

– Ничего я не хочу сказать, – угрюмо буркнул Бьярни. – Хотел только спросить, может, что вам в Скирингсале нужно? Ну, вижу, что ничего. Поплыву уж обратно – на пастбище еще заглянуть надо.

Младший Альвсен прыгнул обратно в лодку и, поймав парусами ветер, легко заскользил по волнам.

– Ничего, ничего, щенок, – злобно шептал он. – Мы еще с тобой встретимся.

– А он вовсе не так туп, как про него говорят, – проводив взглядом быстро удаляющуюся лодку, задумчиво произнес Ингви Рыжий Червь. – Мне кажется, Хельги, ты сейчас нажил себе опаснейшего врага…

– Не сейчас, Ингви. – Сын Сигурда покачал головой. – А гораздо раньше. И не одного врага, а целых двух – не забывай о старшем Альвсене, Скьольде.

– Да… – протянул оказавшийся рядом Снорри. – Эти братья – опасные люди, не хотел бы я иметь их врагами. – Он невесело усмехнулся, а потом вдруг схватил Хельги за руку: – Не расстраивайся, помни, уж я-то всегда буду на твоей стороне!

Ингви Рыжий Червь еле сдержался, чтобы не захохотать в голос. Хельги укоризненно посмотрел на него, потом обернулся к Снорри.

– И ты, Снорри, сын Харальда, сына Хакона, всегда будешь желанным воином в моей дружине, – серьезно промолвил он. – И мы будем всегда сражаться вместе, плечом к плечу!

– Вместе. Плечом к плечу, – зачарованно повторил Снорри. В серых глазах его предательски блеснули слезы. Надо же – самый уважаемый для него человек – Хельги, сын Сигурда, – предлагает ему, малышу Снорри, встать под свое боевое знамя, и надо же, Хельги, оказывается, знает его родичей.

– Вас двоих в дружине не маловато ли будет? – обернувшись, осведомился Ингви. – А то и я бы тоже к тебе пошел, Хельги, и толстый Харальд тоже, коли уж ты начал набирать воинов.

– Вы с Харальдом – мои друзья, – просто ответил Хельги и улыбнулся. Хорошую идею, сам не осознавая того, подсказал ему Снорри: почему бы не начать собирать дружину уже сейчас?

Ласково светило солнце, разбегаясь над водопадом разноцветными брызгами радуги, громко кричали чайки, дрались на камнях из-за рыбьих внутренностей, шипели на вырывающих добычу котов, белых, с рыжими пятнами. Снорри подозвал одного, почесал за ушами, – кот замурлыкал, подняв толстый хвост, потерся боком об ноги мальчика.

Хельги чуть поотстал от друзей, свернул к камням, к густым кустам вереска. Шел нарочито медленно, знал – кому надо, заметит…

Уселся на плоский камень, прислушался, услыхав звук чьих-то легких шагов. Чьих-то?

– Сельма! – Вскочив, Хельги схватил девушку за руки. – Ты сегодня такая красивая!

– Только сегодня?

– Ну нет… и вообще…

Сельма рассмеялась.

– Жаль, что ты не можешь остаться, – вздохнул Хельги.

– Отец велел возвратиться к вечеру, – грустно улыбнулась Сельма. – Да и разве могли бы мы с тобой вместе гулять здесь, на виду у всего Бильрест-фьорда?

Ничего не ответил Хельги, только кивнул. Права была Сельма, абсолютно права. Даже провожать ее до лодки – и то не должен был Хельги. Даже то, что они сидели сейчас вместе на камне, – и то было чревато последствиями, такие времена были, такие обычаи.

– Ну, мне пора, Хельги. – Сельма поднялась на ноги. – Прощай.