Под самыми облаками птица спокойно описывала большие круги. Но вдруг орел стал подниматься выше, полетел быстрее и скоро исчез из глаз далеко на западе, там, где виднелись горы.

Мальчик был поражен. Что нарушило спокойный полет орла? Разглядел в горах добычу? Но это уж слишком далеко, даже для орлиных глаз далеко. Может быть, он заметил опасность? Но что может быть опасным для орла?

Кроме другого орла — только человек.

И Харка решил вместо поисков камней для наконечников сейчас же вернуться к отцу. Он увязал заготовки для копья и лука, закинул за спину ружье, забрал провиант, к которому так и не притронулся, и поспешил назад в маленькую долину. Было около полудня, когда он добрался до площадки у входа в долину и повстречал отца. Матотаупа с тревогой оглядывал окружающую местность. Харка молча остановился рядом с ним.

— Что тебе сказал твой орел? — спросил отец спустя некоторое время.

— Он что-то увидел и испугался.

— Да. На юго-востоке от нас появилась большая группа всадников. Они въехали в лес, и сейчас их отсюда не видно.

— Что мы будем делать?

— Сначала поедим, а потом посоветуемся.

— Хау. — Харке было приятно, что отец относится к нему как к настоящему боевому товарищу.

Они спустились по узенькой тропинке в долину. Лошади спокойно паслись. Харка забрал свой лук и копье из орлиного гнезда.

Матотаупа посмеивался:

— Быстро же пернатый брат забыл тебя!

Индейцы как следует подкрепились, напились из ручья и уселись на траве друг против друга.

— Ты слышал, что я сказал, — начал Матотаупа. — Я не мог различить отдельных всадников, но я думаю, что это краснокожие: они ехали длинной цепочкой. Это могут быть дакоты, пауни или шайены. Они нас не найдут. Нет, они не найдут нас, но, может быть, нам самим следует найти их? Что думаешь об этом ты, Харка — Твердый как камень?

— Ты видел только всадников? Ты не видел лошадей с волокушами?

— Лошадей с волокушами не было.

— Значит, одни воины?

— Кажется, так.

— Сколько?

— Я думаю, сотня.

— Что же они ищут в лесу? — вслух размышлял Харка. — Стада бизонов, в погоню за которыми могла собраться сотня воинов, в прериях, а не в лесу. Большое торжество или военный совет? Но такое бывает только после осенней охоты. Если сотня воинов движется без женщин и детей, значит, они идут военной тропой. Откуда они появились? Куда направляются?

— Они движутся с юга на северо-восток.

— Но ведь на северо-востоке палатки рода Медведицы. Может быть, эти койоты пауни хотят напасть на дакотов? Мы должны разузнать это, отец!

— Зачем? — спросил Матотаупа.

Харка побледнел и опустил глаза.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал отец после некоторой паузы. — Ты стыдишься произнести это вслух, хотя мысли твои, может быть, и правильны. Скажи же, не бойся. Ты теперь принадлежишь к мужчинам.

Слова отца позволили Харке преодолеть свою робость, и он заговорил:

— Отец, я думаю так: пауни узнали, что ты изгнан. Им наверняка известно, что Солнечный Дождь погиб на бизоньей охоте и что твой брат Оперенная Стрела погиб в схватке с медведем. В роду Медведицы нет теперь настоящего вождя, способного вести борьбу. Пауни надеются безнаказанно разгромить наше стойбище. Но перед такой опасностью у наших воинов откроются глаза, они поймут, какое неправильное решение они приняли, и они призовут к себе своего военного вождя — Матотаупу.

— Ты думаешь?.. — Матотаупа смотрел куда-то вдаль, и тень легла на его лицо. — Ну что ж, посмотрим… Смогут ли наши воины сами себе помочь… или кто-нибудь поможет им… Совет мне запретил даже показываться в местах охоты дакотов. Но что мне за дело до этого, если паршивые койоты, разбойники пауни идут похитить наших женщин и детей!..

Харка почувствовал, что все мышцы его как будто наливаются новой силой. Великолепное решение! Изгнанник идет на помощь роду Медведицы! И конечно, воины, когда пауни будут разгромлены, с радостью примут Матотаупу, своего военного вождя! И он, Харка, вместе с отцом сможет вернуться в свою родную типи, к своим друзьям Четану, Курчавому и Харбстене. Как радостно засверкают глаза Уиноны и Унчиды, когда Матотаупа и Харка вернутся победителями домой!

Но не только торжества справедливости и военной славы хотел Харка. Ружье пауни убило его мать, так пусть же пауни узнают, что Харка владеет двуствольным ружьем. О, им не удастся убить его сестру Уинону, бабушку Унчиду, заменившую ему мать. Как хорошо, что за все лето он не израсходовал ни одного патрона! Теперь пригодится каждый заряд.

— Когда мы пойдем, отец?

— До ночи мы еще можем поспать и набраться сил. С наступлением темноты мы двинемся через лес. Может быть, мы сумеем подобраться к этой группе еще до рассвета.

Последний раз Матотаупа и Харка улеглись спать в этой маленькой долине. Когда начало смеркаться и они проснулись, появился орел. В его когтях была большая ветка. Но он не полетел к утесу у ручья, а направился к скалистой вершине на северной стороне долины. Наверное, там он решил построить гнездо. Он оставил там ветку, огляделся, спустился в долину на скалу у ручья и раскрыл клюв. Харка бросил ему несколько кусков мяса. Орел деловито расправился с ними и лишь тогда спокойно полетел к облюбованной вершине.

Стало совсем темно. Наступило время действовать. Харка и Матотаупа забрали весь провиант, который только можно было навьючить на лошадей, взяли свое оружие и отправились в путь. Харка был совершенно поглощен мыслями о предстоящем и даже не оглянулся на остающуюся позади маленькую долину, которая долгое время служила для обоих надежным убежищем.

В лесу на склоне горы уже пахло осенью. На земле шуршали первые опавшие листья. Из прерий к подножию горы струилось тепло земли, которую все лето прогревало солнце и иссушали ветры.

Была полночь. Светила луна. Харка с лошадьми укрылся под развесистыми кронами деревьев. Лошади не были стреножены — мальчик держал их за уздечки. В ночном лесу было очень тихо. Мальчик прислушивался, но не различал ни одного звука, который бы мог выдать присутствие человека, не доносилось и запаха какого-нибудь дымка. Всадники, проникнувшие в лес, видимо, были осторожны.

Харка ждал отца, который пешком отправился разузнать, кто эти люди и что они замышляют. Оба мустанга, которых держал Харка, улеглись поудобнее. Мальчик присел рядом с ними, не выпуская из рук повода. Он выспался днем и не чувствовал усталости. Он был готов терпеливо ждать до рассвета.

Каково же было его удивление, когда отец вернулся задолго до утренней зари. Харка услышал его, когда он был еще далеко. Впрочем, Матотаупа и не соблюдал никакой осторожности и, видно, думал только о том, чтобы побыстрее возвратиться. Огромными прыжками перемахнув через лесную прогалинку, он остановился около мальчика и упал на траву.

— Это пауни, — сказал он, тяжело дыша. — На их лицах военная раскраска. Коней они оставили в лесу и с оружием в руках двинулись через прерию на северо-запад.

— А мы?

— Пауни на военной троне. Они хотят напасть врасплох. Нам надо опередить их и узнать, готовы ли воины рода Медведицы дать отпор этим собакам.

— Мы поедем верхом?

— Нам надо быть проворнее пауни. У нас нет времени. По лесу мы, пожалуй, быстрее бы пробрались пешком, но как только мы достигнем прерии, мы наверстаем то, что потеряем здесь. Едем верхом!..

В палатках на берегу Лошадиного ручья царил покой. Ручей за эти засушливые недели сильно высох, маленькая рощица на его берегу выглядела по-осеннему. Лошади тщетно искали сочную траву и стояли, недовольно фыркая, у восточного края стойбища. На площадке был установлен новый резной столб. Вокруг было пусто, и столб казался безмолвным деревянным человеком. Луна освещала площадку, и тень от столба протянулась до самой типи жреца. В свете луны можно было различить свежие отпечатки ног: вчера воины танцевали у нового столба военный танец. Усталые, они теперь крепко спали, и только дозор у коней да три разведчика бодрствовали. Эти трое расположились южнее стойбища на вершине холма, чтобы удобнее было наблюдать за прерией и успеть предупредить, если появится враг.