— Об этом шептались фельдшер с горничной. Они думали, что я сплю.

«Плохие из нас конспираторы, если даже горничные в курсе!» — печально подумала Элизабет. Ее напарницы тоже выглядели расстроенными. Нечаянная утечка информации портила им все дело.

— Если так, то продолжать дежурство сегодня бессмысленно, — вздохнула мисс Сазерленд. — Злоумышленница предупреждена и вряд ли решится на вылазку. А если здесь водились настоящие привидения, они наверняка испарились от крика миссис Беттертон.

— Думаете, я была такой громкой? — застенчиво спросила декан.

— Поверьте, это был крик, достойный валькирии. Пойдемте лучше спать.

Будто в подтверждение этих слов на лестнице зажегся свет, и послышались торопливые шаги. Должно быть, кто-то из студенток проснулся и решил узнать, в чем дело.

— Глория, скажите девушкам, что кому-то в лазарете приснился дурной сон, и отправьте их в спальни, — попросила ректор. — И сами идите. Доброй ночи.

Едва добравшись до кровати, Глория упала на подушку, ощупью натянув на себя одеяло. Голова у нее плыла от усталости, мысли путались. Досадно, что их дежурство закончилось неудачей… Но ничего, завтра они придумают что-нибудь другое… Завтра…

И снова кто-то назойливый принялся тормошить ее во сне: сначала он тихо и жалобно звал ее по имени, потом начал стучать по спинке кровати. Глория застонала и повернулась на другой бок.

— Чтоб тебе развоплотиться, — пробормотала она. И резко села в постели.

Стук раздавался наяву. Кто-то осторожно царапался в дверь.

— Глория, открой! — послышался шепот.

Вообще-то ради безопасности стоило хотя бы поинтересоваться, кого там принесло, но Глория так устала, что ей было все равно. Она ощупью нашарила тапочки, поднялась и так же вслепую распахнула дверь. Тут же в лицо ей ткнулось нечто черное и вонючее, за которым маячила физиономия Флоренс Колберн в ночном чепце.

— Как ты думаешь, что это? — возбужденно прошептала Флоренс.

— Понятия не имею, но сойдет для твоего убийства, — пробурчала заспанная Глория. — До утра нельзя было подождать?

— Я нашла это под дверью библиотеки час назад.

С некоторым трудом сфокусировав взгляд на предмете, Глория опознала ведерко для угля. Полное.

— Какого хереса тебя понесло ночью в библиотеку?

— Я должна была узнать, что здесь происходит! Мне же ничего не рассказывают!

Глория с усилием провела ладонями по лицу, пытаясь проснуться. Все было как-то неправильно. Во-первых, Флоренс, в ночном чепце с рюшами и легкомысленном халатике, выглядела до изумления безобидной. Во-вторых, Глория не подозревала, что в ее однокурснице настолько сильна тяга к истине, что она напрочь заглушала даже инстинкт самосохранения.

— Мы с Эмили тоже решили подежурить сегодня, — с вызовом заявила Флоренс. — Нам надоело, что нас постоянно в чем-то подозревают!

— Да брось! Никто вас ни в чем не подозревает.

— Ты что, не слышала? Миссис Беттертон за ужином высказалась вполне определенно!

— Ладно. И как успехи? Вы кого-нибудь заметили?

— Сначала мы увидели бродящую взад-вперед по коридору миссис Беттертон, после чего Эмили струсила и смылась в спальню. Потом мимо меня прошла мисс Стоукс, голодная и злая, как гарпия. Я спряталась от нее под лестницей. Вообще-то она частенько полуночничает, как и наша Джули. Не успела я вылезти оттуда, как в соседнем крыле раздался такой крик, будто там кого-то душат. Извини, но я тут же спряталась обратно и просидела под лестницей еще час на всякий случай. А потом прямо над моей головой прошуршали осторожные шаги!

— Призрак? — скептически спросила Глория.

— Вряд ли. Скорее человек, причем он боялся еще больше меня. Я прокралась следом в библиотечный коридор и нашла там вот это, — Флоренс кивнула на ведерко.

— Наверное, он хотел отпереть библиотеку, а ты его спугнула.

— Может, это миссис Беттертон решила подежурить в своей обожаемой библиотеке и собралась растопить камин для пущего уюта?

«Хорошее объяснение, если бы не тот факт, что огорченные „ночные дежурные“ час назад разошлись по своим спальням», — подумала Глория.

— Пойдем-ка, проверим, — предложила она, натягивая халат.

Как только они спустились вниз, то сразу поняли, что их беспокойство было не напрасным. Из-под закрытой двери библиотеки просачивался сизый дым.

— Пожар! — ахнула Флоренс, но к ее чести, быстро пришла в себя.

Когда они распахнули дверь в библиотеку, их глазам предстала странная картина: Джулия Тернер замерла перед портретом леди Ориэль с охапкой сухих веток в руках. Старый холст неохотно тлел, зато висевшая рядом гардина полыхала вовсю. Будто обрадовавшись появлению девушек, пламя вспыхнуло с новой силой.

— Джулия! — закричала Глория, бросаясь к подруге.

— Я за водой! — Флоренс метнулась обратно к двери.

Глория попыталась оттащить Джулию подальше от портрета, но та была как будто в трансе. Тогда она стащила с себя халат и принялась сбивать пламя. Гардина, за которую она случайно зацепилась, с тяжелым шелестом обрушилась вниз, прямо на конторку. Лежавшие там бумаги яростно вспыхнули, заставив девушку отскочить.

Тут прибежала Флоренс с ведром воды, щедро окатив конторку и Глорию заодно. Огонь зашипел и притих, зато вдруг полыхнул портрет — необычным пламенем зеленоватого оттенка. Сизо-черный дым, закручиваясь кольцами, потянулся вверх. Тем временем переполох в библиотеке разбудил остальных. В коридоре послышался взволнованный голос Элизабет, которая, оказывается, не ушла к себе, а успокаивала Мэри в лазарете. Слышался топот ног, вопросы, удивленные восклицания. Людей в комнате становилось все больше. Кто-то распахнул окно, кто-то затаптывал огонь на полу. Тлеющие обгорелые листы с конторки разлетелись по всей комнате, как осенняя шелуха.

Не в силах отвести взгляд от портрета, Глория вдруг увидела, что лента дыма свилась в клубок, из которого проступило женское лицо с тонкими, словно лисьими чертами. Моргнули темные веки, пепельные губы сложились в усмешку — и картинка растаяла. Дым рассеивался, утекал в распахнутое окно. Глория так и застыла с приоткрытым ртом.

— Тебе показалось, — шепнула ей на ухо Элизабет. Глория встретилась взглядом с подругой и молча кивнула.

Когда пожар был окончательно потушен, уже забрезжил рассвет, так что можно было оценить масштаб разрушений. Гардину, очевидно, придется заменить. На светлой стене ярко выделялся черный язык копоти, все полы были в мокрых черных разводах, внизу у стены валялись обрывки холста и обугленные куски рамы.

— По крайней мере, мы избавились от портрета, — пробурчала миссис Беттертон с удовлетворением, но так, чтобы не услышала леди Диана.

— Ну и ночка! — выдохнула Флоренс и вытерла пот, размазав по щеке полосы сажи. — Чур, следующую ночь я проведу, запершись в угольном сарае!

— Ты выглядишь так, будто только что выбралась оттуда, — заметила Глория.

Девушки критически оглядели свои закопченные лица, растрепанные, пропахшие дымом волосы, грязную мокрую одежду и безудержно расхохотались.

— А что здесь все-таки случилось? — робко спросил кто-то.

Леди Сазерленд, не моргнув глазом, объявила собравшимся, что портрет леди Ориэль вдруг чудесным образом самовоспламенился. Очевидно, все настолько привыкли к чудачествам бешеной картины, что эта версия ни у кого не вызвала удивления. Сонные девушки, перешептываясь и пожимая плечами, снова разошлись по своим спальням. Горничная Ханна истово перекрестилась и тоже ушла к себе. В комнате остались четверо «ночных дежурных» и Флоренс, которая закрыла дверь и прислонилась к ней, скрестив руки. Выставить ее можно было только силой. Джулия, бледная, как смерть, так и сидела в кресле, куда ее усадила Элизабет. Леди Сазерленд строго посмотрела на нее:

— Однако мне хотелось бы получить более вразумительное объяснение. Что вы здесь устроили, мисс Тернер?!

От такого тона у любой студентки душа улетела бы в пятки, но Джулия даже не шелохнулась. Она казалась удивительно спокойной, даже заторможенной. И очень, очень усталой.