Трэвис видел, как смысл случившегося начал доходить до тех, кто собрался в комнате: президента Гарнера убил кто-то из его собственных военных.

Слухи о программе «Арчер» просочились в новости меньше чем за час. Трэвиса это нисколько не удивило. Несмотря на секретность, в данном проекте работали несколько сотен человек, может быть, тысячи. А после катастрофы такого масштаба заставить всех молчать не представлялось возможным.

К двум часам ночи появилось официальное подтверждение того, что «Арчер» действительно существовал и использован против Белого дома. Си-эн-эн связалась по телефону с генералом Военно-воздушных сил, который подтвердил оба предположения, а затем пять минут говорил ни о чем самыми разными словами. И ни единого слова о том, кто и почему виновен в случившемся, сказано не было.

Фоном к его речи служили снимки, сделанные с вертолета, – по большей части разрушения Белого дома, но время от времени на экранах появлялся лишившийся крыши дом в тупике.

Трэвис решил, что сегодня уже новостей не будет, хотя расследование наверняка сильно продвинулось вперед. Вне всякого сомнения, у властей имелся официальный подозреваемый, мертвый или заключенный под стражу. А следователи, занимающиеся этим делом, не узнают больше того, что им известно сейчас. Но они крайне осторожно будут сообщать информацию общественности, и процесс займет несколько недель, а не часов.

К трем ночи люди, собравшиеся на этаже Б12, начали расходиться. Пэйдж посмотрела на Трэвиса, и тот понял, что она хотела сказать, хотя женщина не произнесла ни слова.

Через пять минут они уже были в жилом комплексе на этаже Б16 и лежали под одеялом, обнимаясь в темноте. Трэвис думал про Гарнера и знал, что Пэйдж тоже о нем думает. Он понятия не имел, что сказать, в голову ему приходили только обычные банальности. Гарнер прожил долгую и благородную жизнь. Его будут помнить вечно. Почти наверняка он умер, не почувствовав боли. Возможно, даже не понял, что произошло, – скорее всего, взрыв убил его до того, как он услышал или увидел его приближение.

Всё правда.

Но это нисколько не помогало.

Трэвис поцеловал Пэйдж в лоб и прижал к себе. Он почувствовал, как она расслабляется, засыпая, и понял, что тоже проваливается в сон.

На прикроватной тумбочке зазвонил телефон Пэйдж; она перекатилась, взяла трубку и, прищурившись, посмотрела на экран. По ее реакции Трэвис догадался, что номер звонившего ей не знаком.

Женщина нажала на кнопку соединения.

– Алло?

Кто-то на другом конце говорил несколько секунд, но Трэвис понял только, что это мужской голос, слов он не различал.

– Да, я здесь главная, – сказала Пэйдж. – Кто вы?

Разговор продолжался пять минут, при этом она по большей части молчала, только время от времени давала понять, что слушает.

Когда звонивший наконец все сказал, Трэвис взглянул на Пэйдж. В тусклом свете ее телефона он видел, что она, нахмурившись, смотрит в пространство.

Мужчина на другом конце произнес что-то вроде двух слогов, похожих на вопрос: «Вы слушаете?»

– Да, – ответила Пэйдж, отбросив в сторону занимавшие ее мысли. – То, что вы описываете, не кажется мне знакомым. Я конечно, проверю, но, скорее всего, ваше предположение никуда вас не приведет. – Мужчина еще что-то добавил, и Пэйдж сказала: – Спасибо, я дам вам знать.

Она отключила телефон и прищурилась, как будто пыталась оценить то, что услышала, и старалась запомнить самые важные детали.

– Звонили из ФБР, – сказала она Трэвису.

– Насчет Гарнера?

Пэйдж кивнула.

– У них есть подозреваемый?

– Да. Командир отряда, охранявшего дом, где находилась ракета, и еще одна женщина убиты. Камеры внутри засняли всё; преступник даже не пытался прятаться. ФБР в данный момент занимается изучением его счетов; складывается впечатление, что несколько недель назад он получил огромную сумму и все это время потратил на то, чтобы сделать ее ликвидной. Готовился скрыться. И ему это удалось.

– Они не знают, кто ему заплатил?

– Нет, и, скорее всего, никогда не узнают. Они позвонили сюда, потому что убийца оставил записку. ФБР считает, что она адресована нам.

– Но ты думаешь, что они ошибаются.

– Нет, я почти уверена, что они правы.

Пэйдж сбросила одеяло, перелезла через Трэвиса, выбралась из постели и позвала:

– Пойдем со мной.

Обнаженная, она прошла через комнату к стулу у письменного стола, на котором оставила одежду. Трэвис смотрел на ее тело, окутанное мягким, приглушенным светом и думал, что некоторые картины никогда не надоедают. Потом он встал, отправился за собственной одеждой, брошенной у стены, и принялся одеваться.

– Парня, который мне позвонил, зовут Дейл Неллис, – сказала Пэйдж. – Начальник штаба директора ФБР. Он прочитал мне записку – впрочем, много времени это не заняло.

Она открыла ящик стола и вырвала чистый листок из блокнота. Затем взяла карандаш и написала одну строчку:

Поинтересуйтесь «Скаляром».

– И всё, – сказала она.

Трэвис молча смотрел на два слова. Он знал математический термин «скаляр», но не понимал, как его значение может быть связано с атакой на Белый дом.

– ФБР пропустили это слово через свои компьютеры на случай, не появится ли что-нибудь интересное, – сказала Пэйдж. – Фамилия, организация, хоть что-нибудь… Но им ничего не удалось найти. В течение нескольких лет пара мелких компаний использовали это название: фирма, занимающаяся ремонтом компьютеров, мелкий поставщик оборудования для школ… всякая мелочь, короче.

– Не то чтобы обычные подозреваемые.

Пэйдж покачала головой, затем кивком показала на дверь в коридор. Уже через минуту они вышли из комнаты и шагали к лифту.

Почти все уровни Пограничного города были устроены одинаково, а коридоры по форме напоминали колесо: одно громадное кольцо снаружи и дюжина спиц, соединяющихся в центре, где находились лифт и лестница.

– Неллис сказал, что он и офицеры из верхушки порасспрашивали кое-кого, очень аккуратно, – в основном тех, кому они доверяли, по большей части компьютерщиков. Они даже побеседовали с несколькими людьми, ушедшими на покой, на случай если «Скаляр» имеет какое-то отношение к прошлому. Судя по всему, так и есть. Пока что это слово показалось знакомым только двоим, и оба они из времен Рейгана. Один был сенатором, возглавлявшим Комитет по разведке, второй бо́льшую часть восьмидесятых – заместителем директора ЦРУ. Оба вспомнили про расследование, проводившееся тогда, но вот что интересно: ни тот, ни другой ничего про него не знают, кроме названия. Хотя кое-что им все-таки стало известно – исключительно благодаря их должностям.

– Например?

– Бюджет. Неизвестно, что представлял собой «Скаляр», кто занимался расследованием и что они искали, но они имели неограниченный бюджет. Любая просьба – насколько я понимаю, вещи вроде доступа к спутникам или закрытой информации – тут же одобрялась Белым домом, причем без лишних вопросов. «Скаляр» стоил сотни миллионов долларов, и исследование заняло бо́льшую часть восьмидесятых, но никто в Конгрессе и ЦРУ ничего о нем не знал.

Они подошли к лифту, и Пэйдж нажала на кнопку вызова. Пока они ждали, она повернулась к Трэвису, и тот увидел в ее глазах какое-то новое выражение. Что-то сродни пониманию.

– Неллис сказал, что он ни за что в такое не поверил бы, – проговорила Пэйдж, – если бы не услышал от обоих, причем совершенно независимо. Но даже и в этом случае подобные вещи трудно осознать. Невозможно представить, что существует человек или организация, которая обладает такой всеобъемлющей властью. Некто или нечто, настолько могущественное и секретное, что ему по силам получить сотрудничество правительства Соединенных Штатов на таком высоком уровне, причем абсолютно бесконтрольное.

Трэвис неожиданно понял, что означало новое выражение, появившееся на лице Пэйдж.

– Это были мы, – сказал он. – «Скаляром» занимался «Тангенс».