Какая ты глупая, горько выговаривала она самой себе. Ты любишь его, ты знаешь, что это так. Вот почему мысль о том, что ты снова теряешь его, так ужасна для тебя.

Хелен смотрела на нее с беспокойством.

– Я права, не так ли? Вы действительно его любите? – И когда Бет безмолвно кивнула, Хелен добавила:j– Я не хочу соваться в чужие дела, моя милая, но почему это делает вас столь очевидно несчастной?

Над ними было ночное андалусское небо, усеянное миллионами звезд. Бет смотрела на них, и ей хотелось снова стать маленькой и верить в то, что, глядя на звезды, можно загадывать желания, которые обязательно сбудутся. Она закрыла глаза и в отчаянии уронила голову на грудь, сознавая, что ее мечты никогда не сбудутся.

– Эрнан не любит меня.

Эта сухая констатация факта прозвучала безжалостно для нее самой, но она знала, что это правда. Бет мысленно вернулась к разговору с Эрнаном о живописи. Простая и доступная – так он отозвался о картине, но и отношения с женщинами он хотел бы иметь только такие. Он любил свою жену, женился на любимой, но брак был неудачным. У него нет ни малейшего намерения влюбиться вновь.

– Как вы можете быть уверены в этом? Вы спрашивали его?

Бет уныло покачала головой.

– Мне и не нужно. Я знаю, что он чувствует.

– Вы не можете этого знать, раз не пытались объясниться с ним, – мягко поучала Хелен. – Мы не должны строить предположения о том, что думают другие люди.

– Это не просто предположение, – решительно сказала Бет.– Эрнан дал мне это понять с самого начала – он не заинтересован в длительных отношениях.

– Люди часто говорят все что угодно, а потом передумывают. Почему вы уверены, что его чувства не изменились?

Крошечный огонек надежды зажегся в душе Бет.

– Вы считаете, есть шанс, что он мог передумать?

Хелен криво улыбнулась.

– Я не знаю ответа на этот вопрос... но уверена, что и вы не узнаете, пока не спросите Эрнана. Кроме того, разве у вас есть выбор? Если вы вернетесь в Америку, не выяснив отношений с ним, то будете очень сожалеть об этом. Вспомните своего отца. Он все время хотел поговорить с вами о причинах своего ухода, но почему-то откладывал и откладывал... а потом умер, и было слишком поздно... для вас и для него.

Да, пожалуй, это правда. Не объяснилась с отцом – и потеряла его. А пять лет назад лишилась и еще одного любимого человека, не решившись добиться встречи с ним. И все из-за своей мнительности – дескать, ее отвергли. Не стоит повторять эту ошибку в третий раз.

– Спросить Эрнана? Да он будет взбешен, – беспокойно проговорила Бет.

– Может быть, и так, – согласилась Хелен. – Но если это произойдет, вы по крайней мере будете все знать. Это лучше, чем до конца жизни истязать себя и гадать: а что было бы, если бы хватило смелости поговорить с ним.

Бет тягостно вздохнула.

– Да, наверное, вы правы.

– Конечно, права, – уверенно сказала Хелен.– Не надо жить, сожалея, Элизабет. Сожаления делают жизнь горше.

Советы Хелен все еще звучали в ушах Бет, когда на следующий вечер она с Эрнаном отправилась купаться в бассейне. Вчера ночью после выставки и сегодня утром она намеревалась поговорить с ним, но почему-то никак не подворачивался подходящий момент. А теперь ее время истекало. Мария должна приехать завтра. Если не объясниться сейчас, то не останется никаких надежд.

Было поздно, около десяти часов. Хуан спал. Он быстро заснул, и экономка обещала подежурить, поскольку у нее еще оставалась какая-то работа по дому.

Вечер был теплый и душный, а вода – удивительно прохладной. Бет нырнула в большой овальный бассейн. Она устремилась к противоположному бортику быстрым кролем. Рядом плыл Эрнан, рассекая воду красивыми, четкими движениями сильных рук.

– Как насчет соревнования? – спросил он, остановившись у бортика и поджидая Бет.

– Нет уж, – фыркнула она, – ты же легко меня обгонишь.

– Я могу дать тебе фору.

– Да? Когда я проплыву девять десятых длины бассейна?– насмешливо спросила Бет.– Кроме того... что мне за это будет?

– Я не знал, что тебя нужно подкупать, но думаю, найду, как вознаградить.

– Хорошо, готовься, – согласилась она и еще до того, как Эрнан ответил, устремилась вперед.

Ей удалось плыть в отрыве какую-то часть дистанции. Он настиг ее и легко обошел. Они вылезли из бассейна.

– Поздравляю, – улыбнулась Бет.– Хотя я же говорила, что ты победишь.

– Могу ли я теперь потребовать свой приз?

– Какой приз?

– Вот этот. – Эрнан притянул к себе мокрое, прохладное тело Бет и прижался ртом к ее губам.

– Существует ли вообще что-нибудь, что ты делаешь плохо? – пробормотала она, вырываясь из объятий.

Эрнан криво усмехнулся:

– Я достиг того возраста, когда делают только то, что хорошо получается.

– Да, я пока не обнаружила ни одного промаха, – не удержалась от комплимента Бет.

– Пожила бы со мной дольше, обнаружила бы.

У Бет сперло дыхание. Она почувствовала себя так, будто балансирует над пропастью. Что он имеет в виду? Уж не хочет ли, чтобы она осталась жить с ним? У нее появился шанс прямо сейчас поговорить с Эрнаном об их будущем. Он дал прекрасную зацепку. Надо только набраться храбрости и...

– Это поправимо, – решилась она начать разговор.

– Что?

Бет положила руку на его грудь, чувствуя ровное биение сердца.

– Я не спешу возвращаться в Штаты. Могла бы остаться здесь... с тобой.

– Нет! – Короткий ответ прозвучал настолько резко, что рука Бет упала с груди, будто обожженная.– Мне казалось, мы договорились, что ты остаешься только до приезда Марии.

Бет опустила голову, потрясенная такой откровенной непреклонностью.

– Конечно, мы договорились, но ведь ты мог изменить свое решение. Я думала, тебе нужно, чтобы я осталась с тобой.

Эрнан не скрывал своего раздражения:

– Давай не будем играть в детские игры. Мы взрослые люди. Ты хочешь, чтобы мы жили вместе, да? Ведь об этом идет речь? Может быть, ты даже думала о браке?

– А ты не хочешь этого? – упавшим голосом спросила Бет.

– Нет!

Она и не знала, что ей может быть так больно; не могла поверить, что Эрнан откажет в такой жесткой форме. Горячие слезы скопились в уголках глаз. Она попыталась смахнуть их.

– Значит, ты не захочешь видеть меня после того, как вернется Мария?

Пальцы Эрнана впились в ее плечи.

– Нет, я имею в виду не это. Я часто бываю в Нью-Йорке, а ты можешь прилетать в Испанию. Конечно, мы будем видеться.

Что?! Раз в несколько месяцев? Близкие отношения на дальнем расстоянии? Как же он может довольствоваться такими отношениями после всего, что у них было?

– Но почему, Эрнан? Почему ты так упорствуешь, считая, что мы не можем жить вместе? Ведь я тебе небезразлична, я же знаю это.

Эрнан отпустил ее и отвернулся. Тем не менее Бет заметила боль и муку в каждой черточке его лица. Для него расставание так же тяжело, как и для нее. Зачем, зачем тогда он гонит ее?

– Именно потому, что ты мне небезразлична, я не хочу, чтобы мы жили вместе. Я был женат. Мой брак был неудачным.

– Может быть, потому, что ты был женат не на той. – Отчаяние придало ей смелости. – Так не должно быть, Эрнан. Я знаю, что не должно. Разве прошедшая неделя тебя в этом не убедила?

Он желчно рассмеялся.

– Эта неделя не была браком, Бет. Она напоминала медовый месяц, а все медовые месяцы рано или поздно кончаются.

– Но почему такая безысходность? Почему эта неделя не может стать началом чего-то хорошего?

– Потому что так не бывает. Я только сделаю тебя несчастной, поверь мне. И все кончится так, как...– Он резко оборвал себя.

Бет подошла к нему, дотронулась до его плеча.

– Ты не можешь сделать меня несчастной, Эрнан. Не быть рядом с тобой – вот это действительно несчастье. Ты веришь мне?

– Не надо, Бет, не надо. Не мучай нас обоих тем, чего не может быть. Ничего не получится. Мой жизненный опыт уже доказал, что я не гожусь для брака, и было бы нечестно обрекать тебя на супружество, которое не сможет продлиться долго.