— У меня класс акварели, — объяснил он, — а вы, молодые сыщики, можете побеседовать о нашем деле с мистером Давенпортом наедине. — Они все вместе приблизились к дому и вошли через открытую парадную дверь в обшитый деревянными панелями холл. Здесь Кеньон, указывая на большую двойную дверь, сказал:

— Там кабинет мистера Давенпорта. Он вас уже ждет. Встретимся попозже!

Ребята осторожно прошли по длинному холлу к кабинету. Фрэнк постучал. Через несколько секунд голос изнутри произнес: «Войдите».

Ребята вошли, закрыли за собой двери и оказались в комнате с высоким потолком и плотно зашторенным окнами. У одной стены, сплошь закрытой книжными полками, стоял заваленный бумагами стол красного дерева. На соседней стене висела большая классная доска.

Когда они постепенно привыкли к темноте, Фрэнк, подтолкнув Джо в бок, прошептал:

— Смотри!

На скамеечке стоял маленький седой человек в белом летнем костюме. В руке он держал длинную указку, взгляд его был направлен вниз на макет форта, сложенный на полу из детских кубиков.

— Никогда! Никогда! — воскликнул он, разрушая указкой игрушечный форт.

Ребята стояли, разинув от удивления рты. Седовласый человек взглянул на них и произнес:

— Привет, мальчики!

— Вы — мистер Давенпорт? — спросил Джо в замешательстве.

— Собственной персоной. А ты — Честер, племянник Джеймса Кеньона. И братья Харди! Очень приятно! — он соскочил со скамеечки и, слегка поклонившись, пожал каждому из них руку. М-р Давенпорт говорил медленно, приятно растягивая слова, как это свойственно южанам, но его голубые глаза свидетельствовали о живости характера.

— Присаживайтесь, прошу вас.

— Мы хотим поблагодарить вас за приглашение в Миллвуд — сказал Фрэнк, когда они расположились в удобных креслах.

— Стратегия выбрана неудачно, — пробормотал меценат. Он раздвинул шторы на окнах и начал ходить взад и вперед по комнате.

— Что вы сказали, сэр? — робко спросил Джо.

— Виксберг,[1] конечно, — ответил мистер Давенпорт, хмуро глядя на разбросанные кубики. — Вчера был отмечаемый ежегодно День Виксберга.

— Вы отмечаете много военных… э… дат в году, мистер Давенпорт? — спросил Чет.

— Пятьдесят семь и ни одной больше! — ответил меценат. — Раньше — пятьдесят шесть, до тех пор пока я не включил в этом году Банкер-Хилл.[2] Печальные даты многие из них, но… — Мистер Давенпорт умолк. Вдруг он бросился к кубикам, сложил из них какой-то форт, затем растянулся на полу, прицеливаясь в него указкой. Чет с растерянностью наблюдал за этой сценой, братья Харди обменивались улыбками. Мистер Давенпорт был действительно необычным человеком!

Прошло несколько секунд, и миллионер вскочил на ноги.

— Ужасная защита! Она никогда не даст эффективных результатов! Никогда! — присев на корточки и опустив голову, он скосил глаза на форт. И указкой, словно бильярдным кием, снова развалил кубики.

Усевшись в кресло-качалку, мистер Давенпорт тяжело вздохнул, засунул большие пальцы рук в карманы своего шерстяного жилета и внимательно посмотрел на посетителей.

— Так что вы говорите?

Фрэнк торопливо рассказал о предупреждении, которое находилось в скальпе, и о скрывшемся музейном воре. Услышав о краже картины форта Сенандага, мистер Давенпорт расстроился и снова начал ходить по комнате.

— Не могли бы вы рассказать нам о Пленном художнике, мистер Давенпорт? — попросил Джо. — И о форте тоже. — В этот момент Фрэнк услышал какой-то тихий звук и увидел, как двойная дверь кабинета приоткрылась на какую-то долю сантиметра!

«Кто-то подслушивает!» — подумал он и бросился к двери, но шаги уже быстро удалялись по коридору. Схватившись за обе ручки, он широко распахнул двери.

Шаги удалялись в сторону веранды, но к тому времени, когда Фрэнк выбежал из дома, тот, кто, вероятно, подслушивал, исчез.

Разочарованный он вернулся в кабинет.

— Исчез бесследно, — сообщил он.

— У тебя быстрая реакция, — заметил мистер Давенпорт, — мне это нравится. И больше того, ты не из трусливых, как тот охранник, который караулил мой форт.

— Это ваш собственный форт? — с удивлением спросил Джо.

— Да, молодой человек. Сенандага принадлежит мне.

— А что случилось с охранником? — задал вопрос Фрэнк.

— Уехал. Попросту бежал. Сказал, что не может больше выносить проделок, которые устраивают привидения, — какой-то странный шум и тому подобное. Его послушать, так там за бруствером у орудий стоит целый полк привидений, — мистер Давенпорт, задумавшись, умолк. — Еще он утверждает, что несколько раз едва не погиб.

— Каким образом? — спросил Фрэнк.

— Рассказывал, что пару раз на него чуть не упали куски каменной стены. Но, — в голосе мецената зазвучали скептические нотки, — я не особенно в это верю.

— И теперь за фортом никто не следит? — спросил Джо.

— Никто не следит, но докучливых экскурсантов, к счастью, стало немного, — сказал Давенпорт с довольным видом. — Ну, во всяком случае, у нас и так слишком много забот, чтобы еще беспокоиться о форте, ведь предстоит найти укравших картины воров.

— Не могли бы вы рассказать нам о Пленном художнике, сэр? — попросил Фрэнк.

— Джейсон Давенпорт был храбрым солдатом. Когда между Севером и Югом началась война, он очень скоро стал бригадным генералом. Затем в сражении у Потомака[3] он прорвал оборону северян и глубоко вклинился в их тыл. Но, не получив поддержки, был взят в плен и до конца войны содержался в форте Сенандага.

— Храбрый человек, — произнес Джо. — Таким предком можно гордиться.

— А форт находится к югу отсюда, на озере Краун? — спросил Фрэнк.

Мистер Давенпорт кивнул в сторону большого окна.

— Если бы не этот мыс поблизости, форт Сенандага был бы отсюда виден. — Он немного помолчал. — Джейсон Давенпорт умер вскоре после окончания войны. Но если бы он не попал в плен, не было бы и семнадцати картин форта Сенандага, три из которых, — добавил он печально, — украдены.

Попав в плен, генерал, чтобы скоротать время, занялся рисованием. Он был настоящим героем, тюремщики хорошо к нему относились, оказывали ему разные услуги, в том числе приносили все принадлежности для рисования.

— У него оказалось гениальное воображение — на всех его картинах форт изображен таким образом, как будто художник находился вне его.

— И поэтому его картины представляют такую ценность, что на них покушаются воры? — спросил Джо.

— Хотелось бы так думать, — ответил Давенпорт, — но боюсь, настоящая причина не в этом. Видите ли, потом пошли слухи, что Джейсон нашел в форте оставленное французами сокровище и указал, где оно спрятано. Мой отец и мой дядя в это не верили, а я верю. Поэтому два года назад я купил этот форт у одного частного лица.

— Генерал оставил это указание на картине? — догадался Чет.

— Да. Либо на самой картине, либо на раме. Джейсон вырезал для своих картин довольно необычные рамы, и они представляют большую ценность. К несчастью, некоторые из них утеряны, так что в нашей галерее несколько картин форта выставлены в обычных рамках.

— И сколько картин кисти генерала находится во владении школы? — спросил Джо.

— Четырнадцать.

— А у кого остальные?

Лицо мистера Давенпорта побагровело.

— Одна принадлежит, к сожалению, человеку, который ее не заслуживает. — Однако он тут же зло рассмеялся, — но я до него когда-нибудь доберусь!

Ребята смотрели на него в недоумении, но не успели они и спросить, что означают его слова, как он добавил:

— Еще одно изображение форта принадлежит англичанину, который живет как отшельник на Черепашьем острове неподалеку. Эту картину он купил на аукционе много лет назад.

— И никто пока не разгадал эту тайну? — спросил Фрэнк.