– А все же в том, что ты кот, есть свои преимущества. Спинку почешут. – Он снова откинулся назад и повернул вертящееся кресло к большому настенному зеркалу. – Что, дружище, в темноте сидим?

Из– под копоти послышался короткий всхлип.

– Ну-ну. Было бы из-за чего расстраиваться.

Никто не успел ничего понять. Вдруг чернота стала съеживаться от краев к центру и в несколько секунд исчезла. Трещины сами собой разгладились. Зеркало снова было как новенькое, словно никто его и не разбивал. В кроне урододендрона зашевелилась чудо-шляпа, из-под нее раздался голос Квинтера Финтера Жоса:

– Спасибо, мистер Лир.

– Теперь тебе все видно?

– Да. Совсем другое дело.

Лир подошел к поваленному забору, кинул взгляд на расколотый домик-тыкву и громко сказал, как бы ни к кому не обращаясь:

– Кое-кто считает что заборы могут сами вставать, а дома отстраиваться по мановению волшебной палочки…

– Смотрите! – воскликнула Бьюти.

Половинки тыквы сами собой соединились, и домик крепко встал на прежнее место. А затем забор начал медленно подниматься. Это было бы воистину волшебством, если бы… если бы сила, поднимавшая забор, не сопела в четыре ноздри и не переругивалась на два голоса:

– Толкай, тебе говорят!

– А я что делаю!

– Ты не меня, ты забор толкай!

– А ты не командуй!

– Сам не командуй!

Лир достал из жилетного кармана золотые часы. Пробило семь раз. Он обратился к сыщику:

– Мистер Фикс, вы ничего не улавливаете своими чувствительными антеннами?

Фикс сосредоточенно пошевелил усами.

– Кажется, сюда идут.

– Так-так. Надеюсь, с хорошими вестями. А мы здесь пока наведем порядок. Никто не возражает?

– Я схожу за пылесосом, – с готовностью откликнулся Тимоти.

– Ну что вы, – остановил его Лир. – Мы как-нибудь попроще.

Чард нагнулся, чтобы поднять стул, но тот сам вскочил на ноги. Фикс хотел собрать осколки, но те уже склеились в цветочную вазу. Мастерская приняла свой обычный вид, когда заскрипела винтовая лестница.

Это был Йонинг. Счастливый. С незабудкой в петлице.

– Друзья мои! Вы можете меня поздравить. Она сказала «да». Она такая необыкновенная. Завтра помолвка. Я вас всех приглашаю. Вы не поверите, когда я ее спросил…

– Йонинг, – сыщик прервал поток его красноречия. – Познакомьтесь: это мистер Лир. Тот, которого мы…

– Очень приятно, – доктор рассеянно пожал ему руку. – Ее зовут Рейна… Рейна-королева! Она даже кулек с карамельками вручает так, словно это орден Золотого Руна.

– Йонинг…

– Вам не понять, что такое сорокалетний толстяк, всегда смотревший на женщин как на пациенток. Я бы, наверное, так и не решился сделать ей предложение, если бы не телеграмма.

– Телеграмма? – почему-то улыбнулся Лир.

– Да. Из льюисвилльского зоопарка. «Дорогие Рейна и Йонинг. Горячо поздравляем. С птичьим приветом. Павел, Лина». Представляете? Нас поздравляют, а я еще предложение не сделал! Тут уж я решился.

Йонинг с победоносным видом обвел взглядом присутствующих и вдруг задумался.

– Странно, – пробормотал он, – от кого Павлуша-то узнал?

Бэрр, молчавший все это время, с неожиданно ненавистью посмотрел на Лира:

– Паяц… фигляр… Все со своими штучками! Не надоело?

Всех охватило чувство неловкости. Лир взял швабру-ленивку и стер меловую линию, очерченную вокруг Бэрра.

– Вы свободны, господин магистр, – сказал он. – Вы свободны вернуться в свой замок и снова занять подобающее вам место. Я полагаю, мне не надо уточнять, о каком месте идет речь?

Бэрр сделал вид, что не понял.

– Господи магистр, вы хотите услышать, зачем рыжий кот проник к вам в замок? Меня давно интересовала одна зала… та, где висят парадные портреты ваших предков. Но не ваши предки, скажу честно, вызывали мой интерес. Мне надо было взглянуть на последний портрет славного рода Бэрров. На ваш портрет, господин магистр. Хотелось проверить одну мою давнюю догадку. Знаете, какую?

Зеленые глаза черного мага светились как два холодных кристалла.

– Знаете, по глазам вижу. Я проделал долгий путь, я подвергал себя многим опасностям, и все ради того, чтобы увидеть… пустое место. Как я и предполагал, на вашем портрете вас нет. Сказать вам, почему? Потому что вы так же незаконно покинули картину, как те, кого вы здесь судили. Только в отличие от вас они не выдают себя за людей. И не мстят всем и каждому только за то, что рождены кистью художника. А теперь идите, Бэрр. Мы с вами больше не увидимся.

Великий магистр так сильно стиснул в пальцах набалдашник трости, что задушил венчавшую ее змейку.

Он брезгливо сбросил ее на пол и сказал:

– Я уезжаю, но имейте в виду: вы узнали мою тайну, я знаю тайну рыжего кота. Ваша участь, мистер Лир, не завиднее моей. Так что мы квиты.

Он уже был в дверях, когда Флокси остановила его словами:

– Господин магистр! Вы сказали, что если у вашего лимузина начнется зуд в колесах, то от него можно ждать любых неприятностей. Я разделяю вашу озабоченность и как художница, нарисовавшая эту модель, хочу предотвратить катастрофу.

Она намочила тряпку в скипидаре, подошла к картине, где была нарисована дорога и стоящий на обочине черный автомобиль. Ошеломленные Бэрр молча наблюдал за тем, как одно за другим исчезают колеса его шикарного лимузина.

Сквозь дыру в заборе, отчаянно толкаясь, выглядывали попеременно Такли и Сякли. Даже шляпа в настенном зеркале заволновалась.

Маг, не говоря ни слова, вышел вон. В окно было видно, как он сбежал с крыльца, как стремительно пронесся по гравиевой дорожке, как резко остановился перед лимузином за воротами. Автомобиль, похожий на длинную черную пантеру, лежал брюхом на асфальте. Бэрр обернулся к окнам мастерской. Он занес над головой трость, собираясь проклясть обитателей ненавистного дома. Вдруг закатный луч прошил его насквозь, он сделался прозрачным, как бы бесплотным, и медленно растаял в первых сумерках.

– Вечереет, пора, – сказал Лир с грустью. – Будем прощаться.

Флокси обняла Бьюти, поцеловала Кэнди. Йонинг долго тряс руку Фикса. Тимоти похлопал Рыцаря по плечу, сожалея, что они так не поговорили о настоящей доблести и отваге.

Дэвид стоял чуть в стороне, еще не веря, что сказке приходит конец.

Камилла подошла к сыщику.

– Фикс, вы уходите?

– А вы остаетесь, – вздохнул сыщик. – Все правильно. У вас интересная работа, блестящее будущее. Скоро появятся новые друзья… да, Камилла, новые друзья. А я, пожалуй, затворюсь в своем кабинете и поломаю голову над одним дельцем. Запутанная, надо сказать, история. Пропала уникальная коллекция бабочек, осталось несколько экземпляров… как жаль, что я их не смогла вам показать. Почему вы улыбаетесь, Камилла? Разве вам не грустно, что мы расстаемся?

– Разве мы расстаемся? – Она продолжала улыбаться, затем повернулась к хозяйке дома: – Флокси, как вы думаете, кабинет, который вы нарисовали, не слишком просторен для одного человека? Даже если он лучший сыщик Соединенного Королевства?

– Пожалуй. И просторен, и мрачноват. Теперь я понимаю, кого в нем не хватало: молодой, красивой, энергичной женщины.

– Так вы… – У сыщика не было слов, чтобы выразить свое восхищение.

– Зафиксировали, – пошутила Камилла.

Тем временем Чард де Ниорд говорил Лиру и Йонингу, что тихая семейная жизнь не для него. Не пройдет и недели, как он наденет блестящие доспехи, сядет на коня и отправился на розыски какого-нибудь злодея… кажется, в их округе один остался.

В уголке, уединившись, пригорюнилась Кэнди. К ней подошел Дэвид, держа что-то в зажатом кулаке.

– Держи.

– Что это?

Дэвид разжал кулак. На ладони лежала бляха сотрудника Скотленд-Ярда. Это был подарок Фикса, и еще десять минут назад Дэвид не предполагал, что может расстаться с такой реликвией. И вот отдавал ее Кэнди.

– Все будет хорошо, – говорил он девочке. – Мы скоро увидимся.

– Не увидимся, – говорила она, отворачивая от него лицо. – Я не смогу сойти с картины.