Пит все еще медлил. Потом буркнул недовольно:

— 0кей, Юп. Будет сделано.

Он поднял крышку люка, спустился вниз и пополз Туннелем II до их мастерской, к выходу за печатной машиной. Он прошел к конторе мимо штабелей утильсырья. Патрик уже собирался закрывать контору, но выразил готовность отвезти Пита в Санта-Монику.

«Ну, погоди, — думал Пит, — я тебе еще покажу, Юп». Вот назло им он возьмет и найдет эту пропавшую кошку, а они оба — еще называется компаньоны! — пусть становятся жертвами проклятия Ра-Оркона! Если уж им непременно того хочется — так, пожалуйста, на здоровье!

Не прошло и часа, как Пит оказался в Санта-Монике и беседовал с маленькой нервничавшей миссис Сэлби о ее исчезнувшей кошке.

Почти в то же самое время Юп Джонс вошел без сопровождающих в музейный зал профессора Ярбору и зажег верхний свет. За окном еще был день, но так как солнце уже зашло за гребень гор по ту сторону ущелья, дом погрузился в сумерки.

Юп передвигался неспешными шагами пожилого человека. Он подошел сначала к фронтону окон и распахнул несколько створок. Потом приблизился к деревянному саркофагу, в котором покоилась мумия Ра-Оркона. Он снял крышку, склонился над мумией и долго вглядывался в ее неподвижный лик.

— Ра-Оркон, — позвал Юп громко. — Говори, я хочу тебя слушать. Я попытаюсь понять тебя.

Юп говорил не своим обычным голосом, а имитировал, и довольно удачно, манеру речи профессора Ярбору. На нем опять были парик, очки и бородка, которые ему дал мистер Грант. К тому же он надел еще рабочий халат профессора и его галстук. Профессор был маленький и толстенький, а Юп коренастый и кряжистый — для него не составило особого труда скопировать внешность известного египтолога.

В соседней комнате Боб и профессор с нетерпением дожидались результатов эксперимента. Уилкинс был занят на кухне и ничего не знал про маскарад.

Юп еще раз нагнулся к мумии и повторил:

— Великий Ра-Оркон, заговори со мной. Дозволь тебя понять.

Что это? Шепот? Юп повернул голову, чтобы лучше расслышать. Теперь он явственно слышал слова — странные гортанные звуки, произносимые на незнакомом ему языке свистящим шепотом. Юп испуганно поднял голову и оглянулся по сторонам. Он был один. Дверь в комнату, где его ждали профессор Ярбору и Боб, была закрыта. Он снова приблизил свое ухо к неподвижным губам мумии, и шепот стал настойчивее, требовательнее, звучал, как приказ. Только что содержалось в этом приказе?

Во всяком случае Юп теперь знал, что профессор не был жертвой своего воспаленного воображения. Мумия действительно шептала!

Эта мумия вообще-то действительно может показаться зловещей: законсервированными сохранились не только черты ее лица, не претерпевшие изменений за три тысячи лет, но и словарный запас древности, которым она владела, а кроме того, она еще не утратила, по всему, способности идентифицировать определенные личности… Возможно, Пит предчувствовал реальную угрозу, исходящую от нее, и предпочел заняться лучше домашним четвероногим.

Под халатом у Юпа был спрятан маленький магнитофон, пристегнутый к поясу. Современные методы дознания требуют хорошего технического оснащения, заявил он тогда, когда они решили открыть сыскное бюро «Три Сыщика». Постепенно они обзавелись вполне приличной аппаратурой, большая часть которой была собрана самостоятельно. Исходным материалом служили вышедшие из употребления приборы и аппараты, скупленные дядей Юпа как металлолом.

В маленькой лаборатории в штаб-квартире у них имелся микроскоп, аппарат для увеличения отпечатков пальцев, другие технические средства для проведения экспериментов и исследования доказательств, а также темная комната для проявления фотопленок, отснятых камерой с фотовспышкой — вклад Боба. «Шпион» и портативные рации были новинками, присовокупленными Юпом только на прошлой деле. Магнитофон принадлежал Питу — он выменял его у своего школьного товарища на собственную коллекцию марок.

Юп прикрепил маленький высокочувствительный микрофон к складкам льняной ткани всего в нескольких сантиметрах от губ мумии.

— Я никак не могу понять тебя, Ра-Оркон, — сказал он громко. — Заговори еще раз.

И шепот, умолкнувший на короткое время, тотчас же возобновился. Послышалась длинная, очень тихо произносимая тирада. Юп рассчитывал, что мощный микрофон уловит слабые звуки.

Шепот продолжался на сей раз чуть больше минуты. Но тут Юп зацепился своей приклеенной бородкой за заусенец на краю древнейшего саркофага. Бородка застряла в щели, ее сдернуло с подбородка Юпа, и она осталась там висеть. При этом сильный клей больно рванул ему кожу.

— Ай! — громко вскрикнул Юп самым натуральным мальчишеским голосом. Он поспешно выдернул бороду, потерял при этом равновесие и грохнулся на пол. При падении с него слетели очки, а парик съехал на глаза.

Беспомощно моргая, он поднялся и начал ощупывать себя, приводя в порядок потревоженный маскарадный костюм. Дверь распахнулась, и в зал ворвались профессор и Боб.

— Что случилось, Юп? — спросил Боб.

— Мы услышали твой крик, — сказал профессор. — Что-то произошло?

— Я — нескладный мешок, — признался совершенно раздавленный Юп. — И сейчас я, возможно, все сам и загубил. Мумия шептала…

— Так, значит, ты ее перехитрил! — закричал Боб.

— Этого я еще не могу утверждать. — Юп страшно сердился на себя… — Может, она еще раз заговорит. — Он поднял микрофон, сорвавшийся при его падении, и вновь склонился над саркофагом. — Ну, говори, Ра-Оркон, — настойчиво упрашивал он. — Ну, еще разок!

Все ждали, однако кругом царила полнейшая тишина, нарушаемая только их дыханием.

— Нет никакого смысла, — сдался наконец Юп. — Она теперь никогда больше не будет шептать. Удалось ли хоть что-то записать на пленку?

Он первым направился в соседнюю комнату. Там он снял свой маскарадный костюм и профессорский халат тоже. Он поставил магнитофон на стол, перемотал назад пленку, нажал на клавишу, и пленка пошла.

Сначала раздавался только тихий шум работающего магнитофона. Потом, если внимательно вслушаться, ухо улавливало слабые звуки — очевидно, произнесенные слова. Однако то, что говорила шепчущая мумия, даже при полной громкости заглушалось шипением.

— Вы смогли разобрать, господин профессор? — спросил Юп с надеждой, когда короткий кусок пленки с записанным текстом закончился его собственным громким криком «Ай!».

Профессор Ярбору, имевший, как казалось, весьма смущенный вид, покачал головой.

— Иногда мне кажется, что я понял то или иное слово, но не так, чтобы отчетливо, — сказал он. — Если сказанное здесь относится к языковому пространству Среднего Востока, будь то мертвый или живой язык, тогда его может понять в Калифорнии только один-единственный человек — мой старый друг профессор Фримен, я уже рассказывал вам о нем. — Он показал на ряд окон, выходивших на террасу, за которыми еще был виден дом профессора Фримена. — Он, собственно, живет недалеко отсюда, — продолжал профессор Ярбору, — но нам придется объехать все ущелья поверху, по самому краю, чтобы добраться до него. Если ваш шофер доставят нас туда на машине, то через пять — десять минут мы будем там. Я предлагаю прямо сейчас дать ему прослушать запись. Я уже рассказывал ему о том, что мумия шепчет, и он предлагал мне свою помощь. Однако у меня сложилось впечатление, что по-настоящему он мне не поверил.

Юп выразил согласие, и профессор позвал Уилкинса.

— Уилкинс, — сказал он, — мальчики и я, мы поедем сейчас к профессору Фримену. А вы останетесь здесь и будете охранять дом. Если произойдет нечто непредвиденное, тотчас же позвоните мне.

— Будет исполнено, сэр, — заверил его Уилкинс.

Меньше чем через пять минут Боб, Юп и профессор сидели в «роллс-ройсе», направляясь к Фримену. Тем временем уже почти полностью воцарилась ночь.

Как только они уехали, Уилкинс отправился на кухню, где он полировал восточные музейные экспонаты из меди, и продолжил свое занятие. Чуть позже он обратил внимание на тихий шорох, доносившийся снаружи.