— Никого нет.

Снизу, тяжело дыша, поднимался Вовка.

— Тоже никого?

Вовка только помотал головой.

— Артем, когда ты открывал дверь, лифт не гудел?

— Нет. Была полная тишина.

— Ты в этом уверен?

— Да.

— На лестнице не было слышно шагов?

— Нет.

— Тогда куда же делся тот, кто позвонил в дверь?

— Испарился, — совершенно серьезно вздохнул Артем. — Идемте в квартиру.

На этот раз и Вовка промолчал, когда Артем снова напомнил про призрака:

— Он выполнил твои условия, Вовка. Он вернул все книги, кроме той. Та ему зачем-то нужна.

— Тогда вывод напрашивается сам собой, — сказал Виталик. — Призрак не хочет, чтобы мы раскапывали это дело.

Вовка растерянно потер подбородок. Теперь против призрака не было никаких аргументов. Он как будто доказал свое существование, в точности выполнив все Вовкины условия.

— Глупое дело — бороться с призраком, — продолжал Виталик. — Давайте оставим его в покое.

— А мы его и не трогаем, — попробовал поспорить Вовка.

— Ну, да, — кивнул Виталик. — Это называется не трогаем? Савельев просто книгу хотел про Берковского написать, и то чайники двигаться стали. А мы какую-то темную историю со дна века подняли.

Вовка прищурился:

— Нашел в призраке союзника? Ты с самого первого дня твердишь, что расследование нужно бросить. Может, это ты призрака организовал?

— Я?! — Виталик даже захлебнулся от возмущения и сжал кулаки. — Ну-ка, повтори!

— Успокойтесь. — Артем встал между ребятами. — Не хватало нам только поссориться. Ну чего ты, Вовка, на него напал? Как он мог организовать призрака, если сидел в комнате вместе с нами? Да и условия призраку ставил не он, а ты. Сядьте. Нечего кулаками размахивать. Давайте лучше решим, что дальше делать. Теперь у нас на руках нет даже книги с записью.

— Ну и что? — пожал плечами Вовка. — Я сделал копии, а ты, кажется, хвастался, что знаешь запись наизусть.

— Не хвастался. Запись я помню. Но книга была нашей единственной настоящей уликой.

— Уликой против кого? — поинтересовался Виталик. — Против призрака? Или против какого-нибудь пьяного слуги Берковского, который забыл в кабинете свечу? Объясните мне, зачем нам все это? Даже если мы установим личность преступника, кому это надо? Все это будут только умозрительные заключения. Логика, как говорит Владислав Геннадьевич. А больше ничего.

Вовка скрипнул зубами:

— Тебя здесь никто не держит, понял? Иди, гуляй! Логика ему не нравится!

— Ребята! Вовка! Виталька! — взмолился Артем. — Зачем сейчас ссора? И так ничего не понятно!

Виталик решил отступить.

— Я же не уговариваю вас бросить расследование, — пробурчал он. — Просто спрашиваю, зачем оно?

— А ты не спрашивай! — все еще запальчиво посоветовал Вовка. — Спросишь, когда мы установим преступника.

— Хорошо, — согласился Виталик. — Только тогда не забудь мне ответить.

— Не забуду, не переживай.

— Вернемся к призраку, — предложил Артем. — Скажу вам честно, меня мало устраивает призрак в моей квартире.

— Ты не проверял, у тебя чайники еще не летают? — усмехнулся Виталик.

— Пока не летают. А если начнут летать?

— Призрак выбрал тебя, — задумчиво произнес Вовка. — Может, потому что у тебя хранилась книга. А может, потому, что ты из нас троих представляешь самую большую угрозу.

— Какую еще угрозу? — испугался Артем. — Я никому не угрожал.

— Ну ты же в последние дни занимался записью. Ходил в отдел рукописей. Звонил Савельеву.

Артем побледнел. Только этого недоставало! Вовка хочет сказать, что он, Артем, оказался под колпаком у какого-то призрака?

Виталик озабоченно посмотрел на часы:

— Мне пора домой.

— Я тоже пойду, — поднялся Вовка. — У меня братишка дома один.

Артем проводил друзей. Возвращаться в свою комнату не хотелось. Что, если призрак еще как-нибудь обнаружил свое присутствие? Например, украл рисунки или передвинул шкаф?

Артем подумал и двинулся на кухню. Мама пекла пироги. Артем молча сел на низенький диванчик и поджал под себя ноги. Потом покосился на чайник. Чайник с места не двигался и крышкой не звенел. Или это он только при маме так прилежно себя ведет? А если бы Артем был в кухне один? Тогда, наверное, чайник гремел бы крышкой не хуже настоящей барабанной установки. Соло на чайнике. Здорово! Но лучше его не слышать.

— Ты чего молчишь? — улыбнулась мама.

— Задумался.

— О чем?

— О чайнике.

— О чайнике? — удивилась мама. — С каких это пор ты стал думать о чайнике?

— С недавних, — вздохнул Артем.

— А кто это приходил?

— Это ко мне… — Артем замялся.

Вряд ли стоит объяснять маме, что это призрак вернул ему книги.

— Вовкин братишка, Славка, книги принес.

— Какие книги?

— Который я давал читать Вовке.

— Ну, вот, а ты ворчал, что это опять ко мне, — рассмеялась мама.

Артем вдруг с ужасом подумал, что еще вчера и он мог вот так же весело смеяться и шутить. А сегодня призрак так испугал его, что и улыбаться в ответ не хочется. Он все-таки состроил какую-то кислую улыбку, встал и поплелся в комнату.

О призраке напоминали только книги, по-прежнему стопочкой лежавшие на стуле. И рисунки, и шкаф, и все остальное было на месте.

Артем немножко оживился. А что, если призраку просто нужна была книга? Что, если он больше не появится? Это было бы прекрасно, но Артем снова сжался. Он почему-то почувствовал, что появления призрака только начались. И закончатся они еще не скоро.

— Всеволод Гаврилыч! Всеволод Гаврилыч!

Чья-то рука с силой трясла Берковского за плечо.

— Барин! Проснитесь, батюшка!

Берковский открыл глаза:

— Что? Что случилось, Иван?

— Пожар, барин! Кабинет ваш горит!

Берковский босиком, в одном белье помчался на улицу.

По двору в растерянности бестолково бегали слуги. Из правого крыла дома огромными черными клубами валил дым.

Берковский застыл на месте. Иван не ошибся: горел кабинет, горели все его рукописи, и спасти их не было никакой надежды.

— Оденьтесь, Всеволод Гаврилыч. — Иван протягивал Берковскому теплый халат.

Всеволод очнулся, натянул халат и заставил себя воспринимать действительность спокойнее. Теперь движение людей по двору уже не казалось ему таким бестолковым. Люди выстроились в две цепочки — от колодца к горящему кабинету. Одна цепочка передавала от колодца полные ведра, другая — пустые обратно. Люди работали слаженно и быстро.

В соседней деревне зазвучал колокол на пожарной каланче. Значит, заметили, скоро прибудут. Только зачем? К этому времени кабинет сгорит полностью.

— А где Валентин Игнатьевич? — вспомнил он о Кувыркове. — Спит?

— Что вы, батюшка! Никто не спит. Валентин Игнатьевич тут, во дворе, пожар тушит. Он попробовал спасти ваши бумаги.

— Вот как? И что же?

— Его едва удержали. Туда никак нельзя, барин. Пламя кругом.

Берковский кивнул:

— Разыщи Валентина Игнатьевича, скажи, чтобы не усердствовал. Пожарная команда скоро будет.

Но Кувырков отказался покидать свое место в первой цепочке. Он взмок от пота, передавая полные ведра.

— Брось, Иван! — нахмурился он, когда слуга передал ему слова Берковского. — Беда ведь. Лишних рук не бывает.

Весь двор тонул в белесом дыме. Пожарная команда заканчивала тушить последние очаги пламени.

— Отчего вспыхнул пожар? — строго спрашивал Берковский у Ивана.

— Не знаю, барин.

— Ты с вечера обходил дом?

— Нет, Кирилл обходил. Печник. Он печи проверял во всем доме. Мне показалось, что они дымить начали. Я ведь вам говорил, вы сами велели…

— Да-да, я вспомнил… Да, сам велел. А что, Кирилл был пьян?

— Бог с вами, Всеволод Гаврилыч! Да разве б я его, пьяного, до печей допустил бы? Трезвехонек был как стеклышко.

— Пойдем-ка со мной в кабинет, посмотрим.