– Нет, нет. Туда не иди. Плохие люди, очень плохие люди. Плохое место!

– Смотрите-ка, – удивленно крикнул Джулиан, не обращая внимания на призывы Эйли, – подземная река, не ручеек, а именно река! Течет сквозь гору, ее, наверно, питают родники. Уверен, что она где-то впадает прямо в море. Море ведь недалеко.

– Там вниз плохие люди, – панически твердила Эйли, оттаскивая Дика и Джордж. – Бах, бэх! Большой огонь, большой шум. Идем скорее дом.

– Черт, просто поразительно! – Джулиан был потрясен. – Что здесь происходит? Мы обязательно должны это выяснить. Никак не пойму, о чем говорит Эйли.

Энн и Джордж тоже были потрясены, но вовсе не хотели идти вдоль реки и выяснять, в чем дело.

– Давайте пока оставим это и пойдем в дом, – предложила Джордж. – Сейчас ведь самое главное – это старая женщина. Неудивительно, что они заперли ее в одной из башен. Не хотят, чтобы она узнала, что здесь творится.

– Черт меня побери, если я сам понимаю, что здесь происходит, – сказал Дик. – Не знаю, может быть, все это просто какой-то кошмарный сон.

– Пошли в дом, – снова повторила Эйли, и на этот раз, к ее великому облегчению, ребята двинулись за ней. Совершенно сбитый с толку, Тимми вместе с Джордж замыкал шествие.

Эйли, ни разу не потеряв направления, провела их назад через рухнувшие стены, пахнувшие плесенью подвалы и через какие-то помещения, которые, по-видимому, недавно использовались как склады. Там стояли консервы, старая мебель, старые банки, ванны и жестянки всех видов и размеров.

– Мы идем мягко, – сказала Эйли, подразумевая, что им следует идти бесшумно. Ребята поднялись вслед за ней по длинной каменной лестнице, ведущей из подвала к большой полуоткрытой двери. Эйли остановилась и прислушалась. Джулиан решил, что она опасается сторожа. Сам он подумал о том, не в доме ли свирепая собака. Он прошептал Эйли:

– Большая собака в доме?

– Нет, большая собака сад, там целый день и ночь, – прошептала в ответ девочка, и Джулиан почувствовал облегчение. – Эйли найти этого человека, – сказала малышка и убежала, сделав остальным знак подождать.

– Она побежала посмотреть, где сторож, – сказал Джулиан. – Честное слово, в первый раз вижу такого ребенка. Глядите, она уже бежит обратно.

– Человек спит. Человек нет опасность. – Она провела их от двери в подвал в огромную кухню – сейчас пустую и темную– с колоссальной плитой в углу.

Большая дверь рядом была открыта, и Эйли бросилась в нее. Она вышла оттуда, неся в руках пирог с мясом, и предложила его Джулиану. Он покачал головой.

– Нет, чужое брать нельзя, – сказал он, но Эйли либо не поняла, либо не захотела понять. Она набросилась на пирог сама, жадно откусывая большие куски, и положила остатки на пол, чтобы доели собаки, что они и сделали с большим удовольствием.

– Эйли, отведи нас к старой женщине, – сказал Дик, не желая зря тратить время. – Эйли, ты уверена, что в доме больше никого нет?

– Эйли знает, – ответила девочка. – Сторожит один человек, он вон там, – и она показала пальцем на дверь ближайшей комнаты. – Он сторожить старая женщина, а собака сторожить сад. Другие люди сюда не ходят.

– Тогда где живут эти странные «другие люди»? – спросил Джулиан, но Эйли его не поняла. Она провела их в большой зал, из которого вверх вели две широкие лестницы, встречавшиеся на еще более широкой площадке.

Овечка поскакала наверх, а маленький Дэй весело залаял.

– Ш-ш-ш-ш, – зашикали сразу все четверо ребят, но Эйли рассмеялась. Она, видимо, чувствовала себя здесь как дома, и Дик подумал о том, сколько раз она спускалась в подвал и ходила по этим залам. Не удивительно, что она так часто не ночевала дома: она всегда могла спрятаться где-нибудь в этом большом замке. Ребята поднялись вслед за ней по широкой лестнице. Но Эйли остановилась на втором этаже и не пошла дальше. Она провела их по двум маршам лестницы, и теперь перед ними оказалась картинная галерея, в дальнем конце которой находилась еще одна лестница. Девочка попятилась и вырвала у Джулиана свою руку.

– Что случилось? – спросил он.

– Эйли не ходить туда раньше, – ответила малышка, продолжая пятиться. – Никогда не ходить. Эти люди смотреть на Эйли, – она показала на длинный ряд больших картин, портретов давно отошедших в мир иной владельцев замка.

– Она боится портретов, – сказала Энн. – Боится, что они будут следить за ней глазами, если она побежит вдоль этой длинной галереи. Смешной ребенок. Ладно, ты оставайся здесь, Эйли, а мы пойдем наверх к башням.

Эйли вместе с Фейни и Дэем спряталась за занавеской, а ребята пошли дальше. Пока они вчетвером и Тимми шли по длинной галерее, Энн смотрела на ряды суровых лиц на портретах. Девочку пробирала дрожь, потому что глаза на полотнах, когда она проходила мимо, и вправду словно следили за ней строго и неодобрительно.

Вверх по лестнице, еще по одной лестнице, и наконец ребята вышли в длинный проход, тянувшийся из одной башни в другую. Какая из башен та, что они ищут?

Найти ее было очень просто. Двери всех башен, кроме одной, были открыты настежь.

– Должно быть, это она и есть, – сказал Джулиан и постучал в дверь.

– Кто там стучит? – спросил слабый печальный голос. – Конечно, не ты, Мэтью. У тебя для этого не хватает воспитания. Открой дверь и не стучи в насмешку надо мной.

– Ключ в дверях, – сказал Дик. – Быстро открывай, Джулиан.

Джулиан повернул ключ и открыл дверь. Статная пожилая женщина сидела у окна и читала книгу.

Не поворачивая головы, она спросила:

– Почему ты пришел так рано утром, Мэтью? И как это у тебя хватило такта постучать в дверь?

Ты что, вспомнил то время, когда знал, как вести себя с теми, кто достойнее и мудрее тебя?

– Это не Мэтью, это мы. Мы пришли освободить вас.

Женщина резко обернулась и удивленно посмотрела на ребят. Она встала и пошла к дверям, и ребята увидели, что она дрожит.

– Кто вы такие? Выпустите меня отсюда, пока не пришел Мэтью. Выпустите меня, говорю вам!

Она прошла мимо детей и собаки и остановилась в проходе, не зная, что делать дальше.

– Что мне делать? Куда идти? Эти люди все еще здесь? – Она вернулась в комнату и опустилась на тот же стул, закрыв лицо руками. – Мне дурно, дайте мне воды.

Энн подбежала к столу и налила стакан воды из стоявшего там кувшина. Женщина взяла его, выпила воду и посмотрела на Энн.

– Кто вы такие? Что все это значит? Где Мэтью? О, наверно, я схожу с ума!

– Миссис Томас, – сказал Джулиан, – ведь вы миссис Томас, верно? Нас привела сюда малышка Эйли, дочка пастуха. Она знала, что вы здесь взаперти. Вы, наверно, помните ее мать, правда? Эйли сказала, что ее мама работала у вас.

– Мать Эйли… Мэгги, да, да. Но какое отношение имеет к этому Эйли? Я не верю. Все это еще один обман. Где люди, которые убили моего сына?

Джулиан посмотрел на Дика. Было ясно, что бедная старуха не в себе или, может быть, ее сильно взволновало внезапное появление ребят.

– Эти люди, которых привел мой Ллевеллин, они хотели купить мой дом, но я не хотела его продавать, вовсе не хотела. Знаете, что они мне сказали? Они сказали, что в этой горе, глубоко, глубоко под моим домом, залежи редкого металла, очень дорогого металла, цена его – целое состояние. Забыла, как же они его назвали?

Она посмотрела на ребят, будто ожидая, что они знают это название, и покачала головой, когда они ничего не ответили.

– Почем вам знать, вы ведь еще дети. Но я не хотела продавать свой дом и этот металл под ним. Знаете, зачем он был им нужен? Чтобы делать бомбы и убивать людей. И я сказала: «Нет, это против Божеских законов, и я, Бронуэн Томас, так не поступлю».

Ребята слушали ее в благоговейном страхе. Старая женщина казалась безумной: говоря, она раскачивалась из стороны в сторону.

– Тогда они спросили моего сына, и он тоже сказал «Нет», но они увели и убили его и теперь работают там внизу. Да, да, я это слышу, слышу шум, который поднимается сюда снизу, чувствую, как трясется мой дом, и вижу странные вещи. Но кто вы такие? И где Мэтью? Это он держит меня взаперти в этой комнате. Это он сказал мне о моем бедном убитом сыне Ллевеллине. Мэтью плохой человек, он помогает этим людям, этим дурным людям.