Баан-Ну вовсе не сурово поглядел на Энни, настроение его заметно улучшилось.

– Теперь, когда вы узнали от меня всё, что хотели, – вежливо попросила Энни, – не можете ли вы меня отпустить домой?

Но едва машина перевела просьбу, как генерал снова нахмурился.

– Нет, – жестко сказал он. – Ты останешься жить вместе с Ментахо и Эльвиной. Я прикажу им заботиться о тебе.

И генерал в сопровождении Ильсора и Кау-Рука покинул домик.

– Хорошо же, – крикнула ему вслед Энни, – если Тилли-Вилли захочет, он из любого котлету сделает!

Говорильная машина старательно переводила последние слова девочки, по счастью, их уже никто не слушал.

Когда пленники остались одни, Энни, хитро посмотрев на Ментахо и Эльвину, сказала:

– Не огорчайтесь.

Подула в свисток Рамины, и перед ней тотчас появилась королева полевых мышей с несколькими фрейлинами.

Эльвина, невольно ахнув, сама не заметила, как оказалась на табуретке с ногами: добрая старушка боялась мышей.

– Здравствуйте, ваше величество! – вежливо обратилась девочка к королеве. – Простите, что потревожила вас, но мои дела плохи…

– Здравствуй, милая Энни! – ответила Рамина. – Разве ты не имеешь права на моё внимание и помощь? Ты же владелица серебряного свистка! Но как ты очутилась во власти Пришельцев с другой планеты?

– Вы уже знаете? – удивилась Энни.

– Конечно, – спокойно продолжала Рамина. – Меня давно просветила моя царственная сестра, королева летучих мышей Таррига. А её подданные недавно устроили непрошеным гостям хорошенький концерт!

Рамина, не сдержавшись, хихикнула, фрейлины почтительно её поддержали.

– Воображаю, как друзья волнуются теперь из-за меня, – сказала Энни, совсем расстроенная. – Может, думают, что меня и на свете нет…

– Ты преувеличиваешь, милая Энни, – сказала королева-мышь. – На что тогда волшебный ящик Страшилы? Я уверена, твои друзья прекрасно знают о тебе всё. Сейчас я это проверю.

И, прежде чем Энни успела опомниться, Рамина исчезла, оставив в Синем домике фрейлин, на которых со страхом косилась старушка Эльвина.

Прошло минут двадцать, не больше, а королева уже успела побывать везде, где хотела. Вид у неё был довольный.

– Ну, конечно, всё, как я думала! – заявила она. – Лишь только Фред и Тим добежали до дворца Страшилы, всевидящий ящик заработал, и твои приключения известны. Друзья надеются скоро тебя выручить… К слову сказать, нашлось дело государственной важности и для моих подданных.

Энни сразу же поняла, что это за дело.

Старики предложили мышам роскошное угощение из кусочков сала и поджаренных хлебных крошек. Пир затянулся до ночи. Прощаясь, Рамина обещала в перерывах между государственной службой навещать Энни и бесперебойно поддерживать связь между Энни и её друзьями. В экстренных случаях Энни могла пользоваться свистком.

Мыши подключились к работе государственной важности, и подземный ход стал расти не по дням, а по часам. Вслед за полчищами мышей по мягкой, взрыхлённой земле, специально оставленной для приглушения шагов, шли бригады Лестара и Ружеро, прокладывая трубы, которые несли дуболомы.

Острозубое воинство разбилось на полки и батальоны, и у каждого подразделения был свой участок работы. Одни вгрызались в землю, проделывая тысячи норок, которые, сливаясь, образовывали большую нору, другие выносили землю аккуратно и понемногу, чтобы никто не заметил, ссыпали её в лесу у корней деревьев. Остальные пробрались в замок-убежище.

Энни мирно спала в Синем домике, у двери которого снова стоял часовой, а тем временем в Ранавире сновали серые полчища.

Мыши с удивительной ловкостью протискивались сквозь незаметные дыры и щели, словно вода, просачивались через плохо притворенные двери комнат и дверцы шкафов.

И вот утром в мастерских менвитов у электрических проводов оказалась полностью обгрызенной изоляция. Колбы, мензурки, пробирки с различными веществами валялись разбитыми на полу. Баки с пробами топлива были продырявлены – из них вытекло горючее. От гербариев, собранных из растений Волшебной страны, осталась одна труха. У комбинезонов, висевших на вешалках, уцелели только воротники: остальное клочьями лежало на полу.

Баан-Ну ещё спал, когда к нему вошёл Ильсор. Переступив порог личных покоев генерала, он так удивился, что начал протирать глаза.

– Мой генерал, господин Баан-Ну, – тихо позвал Ильсор.

Баан-Ну вздрогнул, и сон мигом слетел с него. Картина ужасного погрома предстала перед ним. От шкуры тигра, лежавшей у постели, остался один пух. Ночной халат генерала был изорван на полосы. Великолепные сапоги больше походили на сандалии, какие носили древние греки, остальное было съедено.

Ильсор хотел подать Баан-Ну его мундир, но в шкафу была груда лоскутьев.

Баан-Ну в ночной рубашке, не дожидаясь, когда ему принесут запасную одежду с «Диавоны», поспешил в свой кабинет. Сердце его замирало от предчувствия непоправимой беды. Накануне он так устал от описания схватки с полчищем невидимок, что, поставив точку, не убрал рукопись, как обычно, в портфель и не спрятал под подушку. Этот бой с невидимками снился ему всю ночь, неужели он оказался пророческим?

Взглянув на стол и увидев там лишь горсти бумажной пыли, Баан-Ну со стоном обхватил голову руками и опустился в кресло.

В это время прибыл с докладом Мон-Со.

– Мой генерал, – начал он, – в Ранавире разбито, разорвано всё, что можно разбить и разорвать. Наверное, это земляне побывали…

Мон-Со не успел договорить, на пороге показался врач Лон-Гор.

– Мой генерал, – сказал он, – бинты исчезли, термометры перебиты, все порошки рассыпаны и перемешаны. Земляне…

– Какие земляне? Что вы мне голову морочите землянами? – закричал на них генерал, он больше не мог сдержаться. – «Завоевание Беллиоры», моя книга, труд всей моей жизни погиб, – запричитал он, к недоумению стоявших менвитов.

Самым любопытным во всей неразберихе оказалось то, что личное имущество арзаков не пострадало. Баан-Ну потребовал к себе пленников. К нему в кабинет привели Энни, Эльвину и Ментахо. Но затворники Синего дома не ведали ничего. Да и как они могли знать, если окна домика закрывали стальные решётки, дверь снаружи была заперта, а часовой-менвит ни на шаг не отходил от крыльца…

И вот настал день, к которому Тим долго, самым основательным образом готовился. Мальчик надел не стесняющий движений спортивный костюм, сапоги на мягкой подошве, чтобы бесшумно ступать. В карманы положил гаечный ключ, отвёртки, маленькие клещи. За пояс заткнул кинжал в кожаных ножнах. Серебряный обруч, чтобы не потерять в суматохе, закрепил на голове ремешком.

Пожалуй, было предусмотрено всё, но инженер Каннинг ещё и ещё раз напоминал мальчику об осторожности.

– Пришельцы не догадываются, – говорил Фред, – откуда Энни. Но если рамерийцы схватят тебя, по твоему росту и силе поймут: ты не коренной обитатель Гудвинии.

Тим соглашался со всеми доводами, лишь бы его быстрей отпустили. Когда же Фред посоветовал: «Не будет возможности – не торопись, оставь пока Энни в плену», – мальчишка так упрямо стиснул зубы, что сразу стало видно – это наставление Фреда он выполнять совсем не собирается. Про себя Тим давно решил: если Фред его не отпустит, он сделается невидимкой и сбежит из города. Ведь волшебный обруч у него на голове!

– Ох, боюсь, наделаешь ты беды! – озабоченно сказал Альфред, расставаясь с мальчиком.

Наконец-то Тим забрался в кабину Тилли-Вилли, и великан скоро доставил его в долину Гуррикапа. Всю дорогу Железный Рыцарь расспрашивал мальчугана про Чарли Блека. Тим редко встречался в Канзасе с одноногим моряком, но, не желая огорчать великана, фантазировал и рассказывал уйму историй про геройские подвиги Чарли на Большой земле, которая, по его словам, кишела колдунами и ведьмами. Простодушный великан выражал свой восторг так громко, что гул его голоса разносился на многие мили вокруг. Хорошо ещё, что дорогой им не попался ни один вертолёт Пришельцев.