В общем, ни Франция, ни Англия не хотели допустить Россию к переустройству мира на справедливых началах. В книге исследователя французского масонства С. Ютена рассказывается о масонском конгрессе во время войны, на который «Россия либо не посылала делегатов, либо, что вернее, не была приглашена». Там обсуждалось будущее, связанное с концом войны, победой Франции и переустройством мира: были подняты вопросы об Эльзасе и Лотарингии, Истрии, Триесте, Восточной Адриатике, Шлезвиг-Гольштейне, Польше, Армении и колониальных землях Германии. «Совершенно ясно, отмечает С. Ютен, — что никакой роли в переустройстве мира союзники при этом России не предназначали».[246]

Отмечая роль союзников России в революции, генерал Людендорф писал: «Царь был свергнут революцией, которую фаворитизировала Антанта. Причины поддержки Антантой революции не ясны. Судя по всему, Антанта ожидала, что революция принесет ей какие-то преимущества».[247] Так же считали и многие другие германские военачальники, видевшие в февральской революции руку англичан, действовавших через Думу и отдельных лиц. Генерал Спиридович в своей книге указывал на нежелание англичан допустить Россию к захвату Константинополя и Дарданелл. Британское правительство было уверено, что любой новый режим будет более податлив в этом вопросе.[248]

Незадолго до февраля 1917 года в Петроград прибыла одна из важнейших персон мирового масонства — банкир лорд Мильнер, Великий Надзиратель Великой масонской Ложи Англии. О тайной миссии этого высокопоставленного масона ирландский представитель в британском парламенте заявил так: «…наши лидеры… послали лорда Мильнера в Петроград, чтобы подготовить эту революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице».[249] Посольства Англии и Франции стали местом собраний масонских заговорщиков. По данным масонских источников, у английского посла Бьюкенена в январе 1917 года было совещание, на котором присутствовал генерал Рузский. На нем обсуждался план дворцового переворота, и даже был назначен день — 22 февраля 1917 года.[250] У кадета-масона А.К. Дживилегова в 1916…1917 годы собирался «тайный клуб» во главе с английским послом Д. Бьюкененом.[251] На стороне подрывных сил было и правительство Франции. Это явно следовало из беседы русского масона Коновалова с французским министром, тоже масоном, Тома. Французский министр выразил свое сочувствие силам, которые представлял Коновалов, заявив, что французское правительство в целом только теперь начинает надлежащим образом понимать, к какой пропасти русское правительство ведет и Россию, и все дело союзников.[252] Послы Англии и Франции в Петрограде Д. Бьюкенен и М. Палеолог морально поддерживали руководителей заговора против Царя. Гучков позже признавал, что от представителей союзников было получено согласие на высылку Царя из России. Подрывная работа деятелей, готовивших свержение Царя, довольно активно поощрялась западными державами, нередко даже демонстративно. Милюков после возмутительной антигосударственной речи в Думе, где он, по сути дела, призывал к свержению Царя, был приглашен английским послом Бьюкененом на обед, доставлен на личном автомобиле посла в посольство, где в честь него был устроен банкет. Московский городской голова масон Челноков, также прославившийся своими антиправительственными выступлениями, получил высший государственный орден Англии, Георгия-Михаила. Высшие государственные награды Англии получил также отстраненный от должности министр иностранных дел Сазонов. Известный своими выпадами против Царя и резкими антигосударственными выпадами масон-публицист А. Амфитеатров находился под покровительством итальянского посла, который спас его от высылки за антигосударственную деятельность.[253]

Весной 1916 года Милюков посетил Англию, где завязал более близкие отношения с английскими политическими деятелями и заручился их поддержкой в борьбе с законным русским правительством. В этой поездке он хлопочет об объединении представителей парламентариев стран Антанты в единую наднациональную организацию, своего рода международный парламент, который своим авторитетом поддержал бы борьбу российского либерально-масонского подполья против русского правительства.[254] В 1916 году активизируются международные финансовые центры мировой закулисы, которые, как в 1904 — 1905 годах открывают широкое финансирование подрывных антирусских сил. Прежде всего снова всплывают имена Якова Шиффа, а также его родственников и компаньонов Варбургов, бывших, по-видимому, координирующим и передаточным звеном в сложном механизме мировых антирусских организаций. К 1917 году масонство представляло собой самую значительную политическую силу, главным отрядом которой были 28 лож масонского ордена Великий Восток Франции, объединявших большую часть влиятельных государственных деятелей России.[255] Масонские ложи действовали почти во всех крупных городах России — в Петрограде, Москве, Киеве, Риге, Самаре, Саратове, Екатеринбурге, Кутаиси, Тифлисе, Одессе, Минске, Витебске, Вильне. Но главное было не в географическом охвате, а в проникновении представителей масонства во все жизненно важные государственные, политические и общественные центры страны. Произошел процесс, который сами масоны называли «обволакивание власти людьми, сочувствующими масонству». Масонами были Великие Князья Николай Михайлович и Александр Михайлович, Николай Николаевич, постоянно сотрудничал с масонами Великий Князь Дмитрий Павлович. Масоном был генерал Мосолов, начальник канцелярии министра Царского двора. Среди царских министров и их заместителей было по крайней мере 8 членов масонских лож — Поливанов (военный министр), Наумов (министр земледелия), Кутлер и Барк (министерство финансов), Джунковский и Урусов (министерство внутренних дел), Федоров (министерство торговли и промышленности). В Государственной Думе действовало более 40 масонов, образовалась даже специальная Думская ложа, возглавляемая Ефремовым. Секретарь Верховного Совета российских масонов Н.В. Некрасов был заместителем председателя Государственной Думы.

В Государственном Совете сидели масоны Гучков, Ковалевский, Меллер-Закомельский, Гурко и Поливанов.

Измена проникла в военное и дипломатическое ведомства, крупные посты в которых занимали члены масонских лож.

Во главе городской администрации Москвы почти бессменно стояли масоны — городские головы Гучков Н.И. (старший брат Гучкова А.И.), Астров, Челноков.

Масонство проникло и в предпринимательскую среду в лице Рябушинского и Коновалова.

Под контролем масонских лож находилась большая часть средств массовой информации и издательств (в частности, газеты «Россия», «Утро России», «Биржевые ведомости», «Русские ведомости», «Голос Москвы»). Существовала даже «Литературная ложа», включавшая масонов-писателей Амфитеатрова, Немировича-Данченко, Мережковского и др.

В 1916 году российское масонство возглавлял Верховный Совет примерно из 15 человек. По сравнению с Верховным Советом 1907…1909 годов он полностью обновился; из прежних членов туда входил только Ф.А. Головин (кадет, председатель II Государственной Думы).

Секретарем нового Совета был кадет, заместитель Председателя Государственной Думы Н.В. Некрасов, в минуту откровения однажды признавшийся, что его идеал — «черный папа», которого «никто не знает, но который все делает».[256] В Совет, в частности, входили А.Ф. Керенский (социалист-трудовик), Н.К. Волков (кадет), Н.Д. Соколов (социал-демократ), А.И. Коновалов (прогрессист), Д.Н. Григорович-Барский (кадет), то есть представлены были все основные антирусские партии от кадетов и левее. Секретарем Совета являлся социал-демократ А.Я. Гальперн.