Москва, 11 июня 1977 г., 10 часов утра.

Корреспондент «Лос-Анджелес Таймс» Роберт Тот идёт на встречу с господином Валерием Петуховым, советским учёным, который должен передать ему текст с научным объяснением парапсихологии. Неожиданно возле них останавливается машина и из неё выскакивают пять сотрудников КГБ, так называемых «волкодавов». Менее чем за тридцать секунд на Петухова и Тота надевают наручники, последнему лишь удаётся заметить, что в рукописи Петухова примерно двадцать страниц и множество графиков. Были ли это расчёты, подтверждающие теорию Доббса? Вполне возможно.

Впоследствии Петухов скоропостижно скончался во время одного из допросов. Рукопись, естественно, была конфискована, а Тоту, препровождённому прямиком в Лефортово, 15 июня предъявили обвинение в том, что он хотел похитить политические и военные секреты СССР. Вину свою он категорически отрицал. Посольство Соединённых Штатов заявило резкий протест. Сорокатрёхлетний Тот, имеющий жену и троих детей, упорно отрицал свою принадлежность к ЦРУ и утверждал, что ничего не знает о военном и политическом значении парапсихологии. Его отпустили через несколько дней после жесточайших допросов.

Договариваясь о встрече, Петухов сказал Тоту лишь то, что сделал открытие, касающееся пси-частиц. Однако советская сторона настойчиво доказывала, что конфискованная рукопись содержала секреты национальной обороны. И если предположить, что речь шла о переносном детекторе пситронов Доббса, то его действительно следует признать объектом величайшей военной важности. О главном обвинителе, некоем Спаркине, известно немногое, в основном то, что он называл себя экспертом, не уточняя, в чём именно, то ли в пситронах, то ли в контрразведке. Тот полагал, что обязан своим освобождением вмешательству консула США Ларри Наппера. Было бы интересно познакомиться с протоколом, который Тот подписал после тринадцатичасового допроса. В то время по Москве ходили слухи, что КГБ создал в своей структуре новый отдел парапсихологии, специалисты которого участвовали в расследовании преступлений, совершённых в Москве, таких, как взрыв бомбы в метро в январе 1977 г., пожар в гостинице «Россия» в феврале 1977 г.

Ясновидящему в самом деле ничто не мешает обнаружить готовящееся преступление и даже присутствовать при его совершении: маг Хануссен видел, как нацисты поджигают Рейхстаг, но стоило ему сказать об увиденном, как СС тотчас его расстреляли.

В свою очередь, если КГБ владеет детектором пситронов, то ему легко контролировать состояние военных объектов. Вот почему не следует относиться к делу Тота как к случайному эпизоду.

Например, в Польше уже существует группа телепатов, которую полиции никак не удаётся раскрыть именно из-за отсутствия детекторов. Что же касается КГБ, то он решительно пресекает в СССР любую деятельность, которая им не контролируется.[2] Вполне понятная политика, если учесть, что Россия всегда была страной конспирации; коммунистическая партия три четверти века являлась по сути своей крупным конспиративным движением, взявшим на себя функции царской охранки и секретной полиции, в которой многие коммунистические лидеры начинали простыми агентами, в том числе и сам Сталин.

В СССР сложнее, чем в какой-либо другой стране разрушить систему конспирации; а если кто-то из конспираторов окажется ещё и телепатом, то сложность задачи станет почти непреодолимой. Даже только предположив реальность телепатии и ясновидения, Советское правительство, используя КГБ, тут же обеспечит себе в этой области безусловную монополию со всеми вытекающими из этого последствиями. Другими словами, в СССР вопрос этот стоит несколько иначе, чем на Западе. В дальнейшем мы рассмотрим ситуацию и в Китае, где существует такой феномен ясновидения, как «Ицзин».

На первых порах, из-за отсутствия абсолютного контроля над телепатией и ясновидением, КГБ пытался активно дискредитировать их.[3] Так поступали власти не только в СССР, но и в США, Франции, Бельгии и Англии.

К примеру, в Соединённых Штатах в докладе, подготовленном ядерщиком Теодором Роквеллом, утверждалось, что во главе американского журнала «Гуманист» находятся люди, которых подозревают в коммунистическом шпионаже.

В СССР до 1974 г. любые работы в этой области подвергались остракизму в прессе. По свидетельствам людей, побывавших в ГУЛАГе, в стране ещё в 1923 г. прошла волна арестов антропософов, теософов и оккультистов, об этом говорится в романе Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». С 1974 г. начинается вторая волна арестов того же характера: каждый подозреваемый в парапсихологической деятельности под малейшим предлогом арестовывается. Так, в 1976 г. отправили в лагерь Наумова, одного из крупнейших советских парапсихологов, якобы за то, что он получил грошовый гонорар за доклад на какой-то международной конференции.

Нам неизвестно общее число репрессированных советских парапсихологов, но так или иначе с легальной парапсихологической деятельностью в стране было покончено, но одновременно в структуре КГБ появилось подразделение, занимающееся проблемами телепатии.

Что может дать подобный контроль над мыслью? Прежде всего контроль над умонастроением населения. Средства информации здесь находятся под цензурой, люди стараются скрывать свои истинные мысли и устремления, а власть хотела бы знать их. Кроме того, с помощью телепатии можно предотвращать преступления и следить за поведением подозреваемых.

Нейтронный детектор действует безошибочно и обладает, конечно, массой достоинств в сравнении с любым телепатом или ясновидящим, какими бы одарёнными они ни были. Если такой детектор в СССР создали, то вполне понятно, что его абсолютным хозяином должен стать КГБ. Вспомните, какие преимущества предоставляет властям эксклюзивное владение радио. Такая гипотеза имеет право на существование, если учесть, что КГБ, в котором ведутся различные научные исследования, сумел создать водородную бомбу, наладить электронное наблюдение за своими внешними границами и поставить под строгий контроль своё воздушное пространство. Поэтому сконструировать портативный пситронный детектор ему тоже по силам.

Как бы то ни было, но интересующиеся пси-исследованиями в СССР кончают свой путь в ГУЛАГе. Простейший способ привлечь к себе внимание КГБ, оказаться в Лефортове, а затем отправиться минимум лет на десять в лагеря — спросить в любой библиотеке книгу по оккультизму. Особенно это касается трактата «Тайная доктрина» мадам Блаватской:[4] стоит подать на неё заявку, как библиотекарь нажимает на специальную кнопку. Так происходит в библиотеках Москвы, Ленинграда и других городах.

Излишне говорить, что любое собрание, имеющее отношение к парапсихологии, считается незаконным и разгоняется. Об этом можно прочитать опубликованную в журнале «Вопрос о» (№ 19, июль — август 1977 г.) заметку под названием: «Оккультистский кружок в Москве». Официальная пресса, кстати, утверждает, что паралсихологические кружки наводнены агентами ЦРУ. Арестованные парапсихологи стоят перед выбором: либо лагерь, либо работа в КГБ. Можно напомнить, что 18 июня 1977 г. «Нью-Йорк Таймс» опубликовал беседу с одним из перебежчиков, доктором Августом Штерном, весьма любопытную. По его словам, с 1970 г., вскоре после смерти Адриана Доббса, он в течение трёх лет работал в секретной лаборатории в Сибири, которая занималась созданием пситронного детектора. Когда 13 июня 1975 г. Брежнев выступил за прекращение исследований в области новых видов вооружения, он прежде всего, по утверждению доктора Штерна, имел в виду парапсихологическое оружие.

4 августа 1976 г. газета «Монд» опубликовала письмо советского гражданина Владимира Львова, назвавшего парапсихологию мошенничеством, в котором заинтересованы определённые круги, поддерживаемые бессовестными журналистами. Человек в международных научных кругах неизвестный, он, вероятнее всего, по мнению доктора Штерна, является высокопоставленным чиновником КГБ.