Дорога, показавшаяся ребятам длинной, когда они шли пешком, была пройдена на машине за какой-нибудь час. У околицы деревии водитель остановил машину и сказал:

— Вот и приехали! Вылезайте, ребята, и ищите своего подполковника.

— Спасибо, дядя Федя, — сказал Сеня, вылезая вслед за Димой из кабины, — до свидания! Заезжайте к нам!

Дима повторил те же слова. Машина уехала, а ребята остались одни у околицы чужой деревни.

Куда идти? Где искать подполковника Криворученко?

Деревня Кочки выглядела не так живописно, как Точилина пасека. Голые улицы — деревьев мало. К деревне примыкал лес, оттуда доносился стук молотков и на дороге к лесу было оживленно.

Дядя Федя оказался прав — в лесу расположился ремонтно-восстановительный батальон. Под фанерными навесами стояли кузни, станки. Возле них можно было увидеть плотников, лекальщиков, кузнецов, клепальщиков. Все они были одеты в военную форму.

Ребята молча стояли на дороге.

— До Кочек доехали, а дальше что делать? — прервал, наконец, молчание Дима, теребя свой чуб.

— Искать подполковника, — сказал Сеня.

— Где искать?

— Идем в лес, там расспросим.

Впереди шел Сеня, за ним Дима, и по тому, как он медленно переставлял ноги, было видно, что он не то устал, не то у него нет охоты. Навстречу им шли трое незнакомых ребят. Поровнявшись, Сеня неожиданно спросил:

— Ребята, где тут подполковник живет?

— Вы кто такие, что подполковника ищете? — недоверчиво спросил один из повстречавшихся.

— Письмо несем ему от матери, — нашелся Дима, — она в нашем селе живет.

При слове «письмо» Сеня чуть было не закрыл ладонью рот Диме, но тут же обрадовался Диминой находчивости и добавил:

— У подполковника мать хворает, она просила его разыскать и отдать письмо.

Ребята переглянулись.

— Может у Даши? — сказал один из них.

— У Даши лейтенант, — ответил другой.

— А у Моти?

— У нее капитан Легостаев, он в Кочках за старшего. Вы в лес сходите, может там подполковник.

Значит, дядя Федя был прав: здесь самый старший в звании капитана.

От прогона дорога вела к лесу. На опушке стоял шлагбаум. Невысокого роста боец, в выгоревшей от солнца пилотке и в такой же гимнастерке, с ружьем на плече прохаживался вдоль шлагбаума. Увидев ребят, он остановился и посмотрел на них сощуренными глазами, словно солнце ему мешало.

— Дяденька, — обратился к нему нерешительно Сеня.

— Я тебе не дяденька, — ответил боец, — марш отсюда!

Дима оказался смелее. Он остался стоять на месте, в то время как Сеня отошел на два шага.

— Разве мы чужаки, что ты нас гонишь? Может мы сюда пришли по военному делу.

— Какое такое военное дело? Тут посторонним ходить не велено, а по деревне — сколько хочешь.

— В деревне нам делать нечего, — еще больше осмелел Дима и приблизился к бойцу, — мы не местные.

— А откуда?

— Из Точилиной пасеки. Весь день бродим, ищем, сюда пришли, а отсюда нас гонят.

— Здесь прохода нет, ребята, — сказал ласковее боец, — и какое у вас такое военное дело?

— Нам подполковник Криворученко нужен, — решительно вмешался Сеня и стал рядом с Димой.

— Кого, кого?

— Подполковника Криворученко.

— Капитана вам мало? — улыбнулся боец, — подполковника подавай. Ишь, какие важные! Дело-то какое?

— Не велено сказывать, дяденька.

— Не велено. Ну так марш отсюда!

— Ой, какой сердитый, все марш да марш, дай только добраться до подполковника, он тебе покажет кузькину мать, — сказал Дима и сам испугался своей угрозы.

Боец не на шутку рассердился и, поправив ремень на плече, крикнул:

— Да я вас…

Дима с Сеней бросились бежать, но услышали чей-то голос позади: «Ты чего ребят пугаешь?» и остановились, Из лесу вышел другой боец. На плече у него висела сумка. Когда он поравнялся с ребятами, Сеня обиженно сказал:

— Мы по важному делу, а он нас гонит.

— Служба, ребятки, ничего не поделаешь. Часовой есть часовой, ему в лес не позволено пускать гражданских.

— Что у вас в сумке, дяденька? — спросил Дима, — а не патроны?

— Какие там патроны, — ответил боец, — одни письма.

— Значит, вы вроде Харитоши. Всем письма доставляете, — обрадовались ребята. — Уж кто-кто, а вы должы знать, где живет подполковник. Ведь вы и письма ему носите.

— Нам подполковник нужен, — подсказал Сеня.

— Подполковников в армии много. Какого именно?!

— Криворученко.

Харитоша повторил несколько раз:

— Криворученко, Криворученко, подполковник Криворученко.

— Точно, дяденька, точно, — поддакивал Сеня. —

Криворученко.

— Высокий он? — спросил Харитоша, подняв руку над своей головой. — Усики черные и…

— Мы его никогда не видели, — перебил Сеня, — наверное он высокий, если подполковник.

— Зачем он вам нужен?

— Письмо отдать.

— Так бы и сказали, ребята. Если высокий, так это тот Криворученко, что в Панине. Давайте письмо, я ему передам.

— Нельзя, — решительно заявил Сеня, — мы сами отдадим. Вы нам скажите, где его искать?

— В Панине.

— А далеко?

— Километров пятнадцать.

Ребята переглянулись.

— Дяденька, а что я вас спрошу, — сказал Дима, — вы сегодня не поедете в Панино?

— Мне там раньше, как через три дня не придется быть.

— Жаль. А как туда дорога?

— Сверните вправо мимо ржаного поля — там и дорога. По ней и идите.

— Спасибо, — поблагодарил Сеня, — если бы не вы — долго еще разыскивали бы подполковника.

— Только вы подполковника можете не найти, он все больше разъезжает.

Махнув рукой, почтальон быстро зашагал.

— Вот видишь, — сказал обрадованно Сеня, когда Харитоша скрылся за прогоном, — мы до подполковника все-таки доберемся.

— А если нас в Панино не пустят? — спросил Сеня.

— Пустят, там ведь гражданские живут.

— Вдруг не живут?

— Живут, — уверял Сеня, — идем, Дима!

— А если Криворученко не тот подполковник, которому пишут партизаны?

— Тот, — убежденно ответил Сеня. — Пошли!

— Нет, ходить сейчас не надо, — сказал Дима, — скоро стемнеет, мы с дороги собьемся. Заберемся куда-нибудь в сено и переспим, а утром пойдем. Мне есть как хочется…

— И мне, — вздохнул Сеня, — вот бы молока и хлебушка достать.

Луна взошла, озарив серебристым светом призадумавшийся лес, избы, поля. Где-то далеко-далеко раздались одиночные выстрелы.

Дима с Сеней лежали, прижавшись друг к другу, на сене. Их мучил голод. Но сильнее голода томило беспокойство о доме. Они представляли себе, как испугались их матери, как плачут, ищут своих ребят. Потянуло домой, где все свое, привычное, родное. Побежать бы сейчас, что есть духу в Точилину пасеку, вбежать в дом, ткнуться лицом в колени матери и сидеть так, пока она не простит. А как же с письмом? И тогда Дима произнес громко, отгоняя искушение:

— Пока не найду, домой не вернусь.

— Найдем, у меня план есть, — обрадованно зашептал Сеня, — знаешь какой?

Дима не ответил.

— Димка, а Димка! — позвал Сеня.

Дима спал.

Подполковник уже поставил ногу на подножку машины, водитель готов был дать газ, как из уютного домика, утопавшего в зелени, на крылечко выбежал лейтенант и крикнул:

— Товарищ подполковник, вас требует к телефону, четвертый.

Подполковник торопливо возвратился в дом. Четвертый номер принадлежал командующему, который весьма редко тревожил подполковника по телефону, а уже если раздался звонок, то, очевидно, предстоит важное задание.

Подполковник и лейтенант скрылись за дверью.

В эту минуту в конце улицы появились Сеня с Димой.