— Я понял, — неожиданно громко заявил Бристоу.

— Что поняли?

— Понял, что привело меня в такое замешательство, — художник с любопытством уставился на мистера Квина, затем повернулся к Саттервейту. — Видите? Вы видите, как мистер Квин похож на Арлекина на моей картине — на того человека, который смотрит через окно?

На этот раз старому джентльмену никак не могло почудиться: мисс Глен шумно вздохнула и отступила на один шаг назад.

— Я же говорил вам, что жду еще одного гостя — торжественно заявил мистер Саттервейт. — Должен сказать, что мистер Квин — человек необычных способностей: он раскрывает любые тайны. Он заставляет вас видеть все совершенно в другом свете.

— Вы медиум, сэр? — поинтересовался полковник Монктон, с сомнением оглядывая мистера Квина.

Тот улыбнулся и медленно покачал головой.

— Мистер Саттервейт преувеличивает, — спокойно произнес он. — Пару раз я был свидетелем того, как он провел изумительную дедуктивную работу. Почему он относит свои успехи на мой счет, я сказать не могу. Вероятно, по причине скромности.

— Нет, нет, — взволнованно продолжал пожилой джентльмен. — Все не так. Вы помогли мне увидеть факты. — которые я и сам должен был видеть… Нет, я их видел, но не сознавал этого.

— Должен признаться, чертовски путано вы говорите, — заметил полковник Монктон.

— Нет, все очень просто, — возразил мистер Квин. — Беда в том, что мы просто спешим дать фактам неправильное истолкование.

Аспасия Глен повернулась к Френку Бристоу.

— Я хочу знать, — нервно начала она, — что натолкнуло вас на мысль нарисовать эту картину?

Художник пожал плечами.

— Я и сам это не совсем понимаю, — признался он. — Что-то в этом доме, в поместье Чарнли я имею в виду, захватило мое воображение. Большая пустая комната. Терраса. Наверное, мне пришли в голову всякие сказки о привидениях и прочих подобных вещах. Еще я услышал историю о последнем лорде Чарнли, его самоубийстве. А если человек мертв, но его душа продолжает существовать? Знаете, это была такая странная мысль. И вот душа взирает снаружи на свое мертвое тело и все понимает.

— Что вы имеете в виду «все понимает»? — спросила мисс Глен.

— Ну, понимает, как это произошло. Понимает…

Дверь открылась и лакей объявил, что приехала леди Чарнли.

Мистер Саттервейт отправился встретить ее. Он не видел Аликс Чарнли лет четырнадцать. В его памяти она осталась цветущей и жизнерадостной женщиной. А сейчас… Перед ним стояла Окаменевшая Леди. Бледная, очень красивая, она, казалось, не шла по земле, а плыла, как снежинка, подхваченная ледяным ветром. Такая холодная, такая отрешенная она казалась нереальной.

— Как хорошо, что вы пришли, — сказал мистер Саттервейт.

Он провел гостью в комнату. Увидев Аспасию Глен, леди Чарнли сделала жест, как будто узнав ее, и остановилась, так как актриса никак не отреагировала.

— Извините, — пробормотала Аликс, — мы с вами уже где-то встречались, правда?

— Вероятно, вы видели мисс Глен в театре, — подсказал мистер Саттервейт. — Леди, Чарнли, это мисс Аспасия Глен.

— Очень рада познакомиться с вами, леди Чарнли, — произнесла Аспасия Глен. Ее голос неожиданно приобрел этакий заморский акцент, и старый джентльмен сразу же вспомнил один из ее многочисленных сценических образов.

— Полковника Монктона вы знаете, — продолжал Саттервейт, — а это мистер Бристоу.

Щеки леди Чарнли слегка порозовели.

— С мистером Бристоу я тоже однажды встречалась, — чуть улыбнувшись, заявила она. — В поезде.

— А это мистер Харли Квин.

Старый джентльмен внимательно наблюдал за Аликс, но на этот раз он не увидел в ее глазах ни малейшего признака того, что женщина знала мистера Квина. Мистер Саттервейт пододвинул ей кресло, сел сам. Прочистив горло и немного волнуясь, он начал:

— Я… Это не совсем обычная встреча. Все дело в картине, которую я сегодня купил. Мне кажется, что если бы мы захотели, то могли бы… кое-что прояснить.

— Саттервейт, вы собираетесь устроить спиритический сеанс? — поинтересовался Монктон. — Вы сегодня какой-то странный.

— Нет, не совсем сеанс, — возразил тот. — Но мой друг, мистер Квин верит, и я с ним согласен, что мысленно обратив взор в прошлое, можно увидеть факты такими, какими они были на самом деле, а не такими, какими они всем казались.

— В прошлое? — переспросила леди Чарнли.

— Я имею в виду самоубийство вашего супруга, Аликс. Я понимаю, вам больно вспоминать все это…

— Нет, — сказала Аликс Чарнли, — не больно. Теперь мне уже ничего не страшно.

Мистер Саттервейт вспомнил слова Френка Бристоу: «Эта женщина, знаете, она какая-то нереальная. Призрачная. Как будто пришла из кельтских сказок». Призрачная, — назвал он ее. Именно так. Призрак когда-то жизнерадостной женщины. Так где же та, настоящая Аликс? И старый джентльмен сам ответил на свой вопрос: «В прошлом. Отделенном четырнадцатью годами».

— Моя дорогая, — произнес он, — вы меня пугаете. Вы как та Плачущая Леди с Серебряным Кувшином.

Дзынь! Аспасия зацепила локтем кофейную чашку, она упала на под и разбилась вдребезги. Мистер Саттервейт только махнул рукой в ответ на извинения мисс Глен. Он подумал: «Мы все ближе и ближе — но к чему?»

— Давайте поговорим о событиях четырнадцатилетней давности, — начал Саттервейт. — Лорд Чарнли застрелился. По какой причине? Никто не знает.

Аликс слегка пошевелилась в кресле.

— Леди Чарнли знает, — неожиданно заявил Френк Бристоу.

— Чепуха… — начал Монктон и замолчал. Нахмурившись, он с любопытством взглянул на женщину.

Та посмотрела на актрису. Полковник своим взглядом как будто вынудил говорить леди Чарнли. Она медленно кивнула.

— Да, совершенно верно. Я знаю. — Ее голос был, как снег, холодный и мягкий. — Вот почему я никогда не смогу вернуться в наше поместье. Вот почему, когда мой сын Дик хочет, чтобы мы вернулись в Чарнли, я отвечаю ему, что это невозможно.

— Вы объясните нам причину, леди Чарнли? — спросил мистер Квин.

Аликс взглянула на него. Потом, будто загипнотизированная, заговорила спокойно и естественно, как ребенок:

— Объясню, если хотите. Теперь уже все равно. Среди бумаг моего мужа я нашла письмо. Потом я уничтожила его.

— Какое письмо? — поинтересовался мистер Квин.

— Письмо от девушки, от одной бедной девушки. Она была воспитательницей у Мериамов. Мой супруг… Он был с ней в близких отношениях… Это случилось перед самой нашей свадьбой, мы были уже помолвлены. Та девушка… Она забеременела. Написала ему письмо, грозила, что все расскажет мне. Поэтому он и застрелился.

Аликс устало и рассеянно посмотрела на собравшихся. Она напоминала ребенка, который только что ответил хорошо заученный урок. Полковник Монктон высморкался.

— Боже мой, — произнес он. — Значит, вот в чем дело. Ну что ж, этот факт прекрасно объясняет его поступок.

— Да? — спросил мистер Саттервейт. — Но он не объясняет одну вещь. Он не объясняет, почему мистер Бристоу нарисовал эту картину.

— Что вы хотите этим сказать?

Старый джентльмен взглянул на мистера Квина, как бы ожидая его поддержки. Очевидно, он ее получал, поскольку решил продолжить:

— Да, я знаю, что это покажется всем вам сущей бессмыслицей, но разгадка этой тайны заключена в картине. Мы все собрались здесь из-за этой картины. Эта акварель должна была быть нарисована — вот что я хочу сказать.

— Вы имеете в виду, что Дубовая Комната оказывает на людей какое-то сверхъестественное влияние? — спросил полковник.

— Нет, — возразил мистер Саттервейт. — Не Дубовая Комната. Терраса. Именно она! Душа мертвого человека видит через окно свою собственную оболочку на полу.

— Чего быть не может, — добавил Монктон, — поскольку тело лежало в Дубовой Комнате.

— А если нет? — продолжал старый джентльмен. — А если оно действительно лежало там, где увидел его в своем воображении мистер Бристоу? Я имею в виду на черно-белых клетках террасы, напротив окна.