Тем не менее она по-прежнему была потрясающе привлекательна, и он не был бы живым существом, если бы не ощущал этого.

Но было в Селесте что-то такое, что отталкивало его от нее. Он сам не мог понять, в чем тут дело, и хотя ему надо было галантно продвинуть свое лицо хотя бы на дюйм вперед, чтобы ее губы прижались к его щеке, он не мог заставить себя это сделать.

— Видал, — вздохнула Селеста, — ты ведь знаешь, почему твоя бабушка пригласила меня в Венецию?

— Да, я знаю, — кивнул граф. — И что?

— Знаешь, Селеста, давай не будем торопить события, — пробормотал Видал довольно нежным тоном, — у нас еще так много времени впереди, дорогая.

Селеста чуть сощурила глаза. Для нее получить отпор было довольно неожиданным испытанием. Обычно тон во всем задавала она сама. Слегка выпрямившись, Селеста чуть отодвинулась от графа. На щеках у нее появились два огромных красных пятна, о которых Эмма могла бы сказать, что это предвестник припадка раздражительности.

«Но нет, — сказала себе Селеста, — мне не позволительно терять самообладание при графе. Никогда. По крайней мере, до тех пор, пока мы не поженимся и я не стану графиней. А вот тогда, пусть только попробует Чезаре обращаться со мной пренебрежительно».

Графа несколько забавляло поведение Селесты. Она вела себя так, как ведут обиженные девчонки, когда кто-то делает не так, как им хочется.

Покусывая губы, чтобы скрыть раздражение, Селеста сказала:

— Послушай, Видал, а нет ли здесь вдоль берега какого-нибудь островка, где можно было бы искупаться? Кстати, я хотела спросить тебя о мурано. Это из него де лают такое роскошное венецианское стекло?

Чезаре, лениво прикурив, сказал:

— Да, конечно, здесь есть такие островки и еще есть Лидо.

— О нет! Мне бы хотелось что-нибудь более уединенное. Мне совсем не хочется купаться в толпе. Мне бы хотелось найти какой-нибудь уединенный островок и организовать там пикник. Это можно устроить? Ну, например, завтра. Что ты думаешь по этому поводу, Видал?

Чезаре затянулся сигаретой.

— Ты имеешь в виду пикник, в котором мы будем участвовать только вдвоем?

— А почему бы и нет?

— Мне кажется, что твоей падчерице тоже захочется насладиться участием в таком пикнике. Ведь она еще ни разу не купалась с тех пор, как вы сюда приехали. А мне всегда казалось, что молодые люди обожают резвиться на пляжах. Разве это не так?

Селеста облизнула языком ставшие сухими губы.

— Эмма должна развлекаться самостоятельно, — холодно заметила она. — Я ей не сторож.

— Тем не менее, я думаю, будет негостеприимным снова оставить ее дома с бабушкой на целый день. Я знаю, что им нравится быть вместе, у них сложились хорошие отношения. Вчера вечером бабушка рассказывала мне, что Эмма очень любознательная и способная ученица. Бабушка понемногу знакомит ее с итальянским искусством, живописью, объясняет особенности тех или иных художников и тому подобное, и твоя падчерица просто наслаждается этими беседами.

— Перестань называть ее моей падчерицей, — сказала сквозь зубы Селеста.

— Почему? Разве это не соответствует действительности?

— Это соответствует действительности. Не приведу же я к тебе в дом подставное лицо.

— Вот и прекрасно! Послушай, Селеста, моя дорогая, вы живете в палаццо уже несколько дней, и в течение всего этого времени у Эммы было очень мало возможности сходить куда-нибудь. Лишь за исключением первого дня, — проговорил граф, вспоминая, — мы прокатились с ней по заливу.

— Насколько мне известно, в тот первый день Эмма ходила по магазинам.

Чезаре задумался. Конечно, зная характер Селесты, ему не стоило говорить ей о прогулке по заливу. Теперь, вернувшись домой, она наверняка устроит Эмме скандал. Но, сказав «а», надо говорить и «б».

— Я встретил Эмму на пристани, — проговорил он. — Она скучала, а я в этот момент был свободен и поэтому предложил ей немного показать Венецию. Вот и все, — холодно заключил граф.

Он злился на себя за то, что проболтался и выдал их с Эммой секрет.

Селеста бросила на него быстрый взгляд и отвернулась. По ее поджатым губам граф был почти уверен, что Эмма получит хорошую выволочку за это.

— Селеста, — ласково заговорил Чезаре, — дорогая моя, это была совершенно невинная поездка. А чем еще это могло быть? Пойми, дорогая, если мы намерены познакомиться поближе, то вполне естественно, что я хочу получше узнать девочку, которая станет… которая является твоей падчерицей.

Он говорил так, что Селеста почувствовала себя обезоруженной. Когда граф Чезаре хотел быть очаровательным, невозможно было противостоять ему.

К тому времени, когда они добрались до палаццо, Чезаре определенно чувствовал, что у Селесты пропала всякая обида на него за прогулку по заливу с Эммой.

Но он был бы менее доволен собой, если бы ему довелось увидеть сцену, которая разразилась в спальне Селесты позднее, после ланча, когда графиня ушла к себе отдохнуть, а Чезаре удалился по своим делам, никому не сообщив по каким.

Селеста позвала Эмму в свою комнату под предлогом, что хочет, чтобы Эмма починила что-то из ее белья. Но как только тяжелая дверь, не пропускавшая звуков ни изнутри, ни извне захлопнулась, Селеста повернулась к Эмме с видом разъяренной кошки, перед которой находится бедная мышка.

— Ты маленькая лгунья, — в ярости закричала Селеста. — Я могу положить тебя к себе на колени и отшлепать туфлями твою попку за то, что ты делаешь из меня дуру.

Эмма от удивления выпрямилась и даже, кажется, стала выше ростом.

— Ты можешь легко говорить об этом, — спокойно проговорила она, гораздо спокойнее, чем чувствовала себя, — но сделать тебе это не удастся.

Вообще было невероятно представить себе, как такое маленькое и хрупкое существо, как Селеста, может напасть с туфлей на молодую и высокую, как амазонка, девушку.

— Не умничай со мной, Эмма, — сердито предупредила ее Селеста.

— Так в чем дело, — спросила Эмма, — что не так? Чем я вызвала у тебя такую злость, что сделала плохого?

— Ты каталась с Видалом по заливу, вот в чем дело, — с негодованием заявила Селеста. — А мне ты наврала, что ходила по магазинам.

Хотя Эмма и покраснела, но ей удалось сохранить свое достоинство.

— Да, я действительно отправилась по магазинам и сказала об этом, когда уходила. Но когда я вернулась, ты же не спрашивала меня, где я была.

— Ты хитрая кокетка, — воскликнула Селеста. — Конечно, я не спрашивала тебя об этом. Раз ты сказала, что пошла по магазинам, я считала, что так оно и было!

— Да что в конце концов случилось? — устало проговорила Эмма. — Тут и говорить-то не о чем! Граф покатал меня на своей моторной лодке. Мы были в заливе, вот и все. Он был очень вежлив, внимателен. Мы не сделали ничего такого, чего можно было бы стыдиться. — Селеста немного успокоилась.

— Тем не менее, — заявила она, — больше ты никогда не сделаешь ничего подобного. Ты поняла это? Если граф пригласит тебя куда-нибудь, даже если это будет самое невинное предложение, ты откажешься. Поняла?

— Я поняла, что ты тщеславная и ревнивая женщина, — разозлившись, закричала Эмма. От гнева у нее горели глаза. — Почему ты не отпускаешь меня домой в Англию? От меня здесь нет никакой пользы. Разреши мне уехать! Пожалуйста!

— Ты нужна мне здесь и приносишь пользу — ответила Селеста. У нее появился самодовольный вид. — Видал сказал, что ты нравишься графине, и я знаю, она просвещает тебя в области искусства и живописи.

— Живописи — да. Тинторетто и Каналетто сделали здесь многое. Графиня рассказывает мне о них. Это очень интересно, — со вздохом заключила Эмма, — но я все равно хочу домой.

— Я скажу, когда ты сможешь вернуться в Англию, — твердо и спокойно заявила Селеста. — А теперь можешь идти, я хочу отдохнуть. Так или иначе, у меня было очень напряженное утро.

В тот вечер граф повел Селесту обедать.

Их пригласил на бал в свой палаццо друг Чезаре. А перед балом он и еще несколько близких друзей были приглашены на обед.