И еще – может быть, даже самое главное. Зоя Космодемьянская была схвачена немцами не случайно. Они охотились за ней намеренно, специально, ибо знали, кто она такая и зачем пожаловала в Петрищево…
Из приказа Ставки Верховного Главнокомандующего № 0428 от 17 ноября 1941 г.:
«Ставка Верховного Главнокомандующего приказывает:
1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог. (…)
2. В каждом полку создавать команды охотников по 20–30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника. В команды охотников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов, командиров и политработников.
И. Сталин Б. Шапошников2».
Наверное, если бы не журналист Петр Лидов, вряд ли о Космодемьянской кто-нибудь вообще узнал. Скорее всего, числилась бы она пропавшей без вести, как и миллионы других безымянных бойцов, ее сверстников, и заросла бы ее могила в Петрищево пыльным бурьяном и мясистыми лопухами, а то и вовсе распахали бы колхозники под пашню.
Но Космодемьянской повезло (если, конечно, выражение «повезло» к ней применимо в принципе). Один из палачей сфотографировал ее казнь – просто так, на память, по-туристски. Карточка эта – Зоя с петлей на шее и табличкой «поджигатель», обошедшая нынче весь мир, попала к Лидову, уже после смерти фотографа. Он расспросил жителей Петрищева, те подтвердили: да, была какая-то партизанка, повешенная немцами.
Знал ли Лидов, что никакой партизанкой Космодемьянская не была? Что в составе диверсионной группы была она заброшена в немецкий тыл, чтобы сжечь деревню Петрищево, где стоял немецкий штаб? Теперь уже на этот вопрос не ответит никто.
27 января 42-го года в «Правде» был опубликован целый «подвал»: «Таня» – так назвал Лидов свой очерк.
Что такое «правдинская» статья в то время? Конечная инстанция. Приговор суда. Или, напротив, вознесение на пьедестал.
Уже через две с половиной недели после публикации, 16 февраля, Зое посмертно присваивают звание Героя Советского Союза. 18-летняя девочка превращается в святую…
Страна остро нуждалась в героях: немцы стояли еще под Москвой, счет попавшим в плен шел на миллионы.
Но не о поджигательнице-диверсантке же писать? Как могла власть признать, что воюет против собственного народа – избы-то поджигала Зоя крестьянские. Так появился и застыл на долгие годы в бронзе и мраморе миф о «партизанке-комсомолке».
Заодно подшлифовали и иные шероховатости. Малопривлекательный поджог спящих немцев был заменен уничтожением конюшен; герои не должны воевать исподтишка. Ну, а уж о том, что отец Зои был репрессирован как враг народа, решили не вспоминать и вовсе.
И еще об одном обстоятельстве забыли пропагандисты – вряд ли намеренно, скорее не до этого им было в горячке войны. Что сталось с третьим бойцом, отправившимся поджигать Петрище-во? Командир Зоиной группы, Борис Крайнов, как мы помним, вернулся обратно в лес. Зою поймали и казнили немцы.
Но был ведь и третий – 18-летний Василий Клубков. Может быть, он тоже герой, только об этом пока никто не знает…
Все вскрылось даже раньше, чем кто-то мог предположить.
Из протокола допроса командира группы в/ч 9903 Бориса Крайнова:
«Вопрос: Какие были отношения между Клубковым и Космодемьянской?
Ответ: Взаимоотношения Космодемьянской с Клубковым были обостренные; почему-то она все время с ним ругалась, даже за всякую мелочь.
Вопрос: Какое настроение Клубкова было в момент направления его на задание?
Ответ: На задание Клубков шел неохотно, один идти не хотел, и пошел только лишь под моим нажимом, и после того, как я его убедил в необходимости выполнения заданий и приказа».
Вопреки всем ожиданиям красноармеец Клубков не пропал… Звание Героя было присвоено Зое 16 февраля. А уже четырьмя днями позже, 20 февраля, Клубков неожиданно объявляется в Москве, в штабе разведотдела Западного фронта.
Он рассказывает свою историю, лихую, полную авантюрных поворотов и виражей. Оказывается, после того как поджег он избу в Петрищево и побежал обратно в лес, его схватили немцы. А потом…
Процитируем объяснительную, написанную Клубковым на другой день по возвращении в Москву:
«Утром 27-го (ноября. – Прим. авт.) меня повезли в штаб в Можайск. Допрос не проводили, а посадили в амбар. Ночью 28.11.1941 мы проломали пол и бежали. Двадцать девятого, заночевав в стогу соломы, пошел на Москву. В пути меня задержали немцы и повезли в лагерь в гор. Можайск, где находились около 2000 человек.
В лагере я пробыл до 12 декабря 1941 г., откуда поездом повезли в Смоленск. 16 числа прибыли в Смоленск и разместились в лагере военнопленных. В начале января перевели на работу на ж-д, где грузили уголь. Проработал 6 суток и сбежал. Снова начал пробираться к Москве.
В г. Облогино на 9-10 сутки (16–20 января) нас задержали полицейские и привели к старосте села. В этих же числах (число не помню) через 2–3 часа на машине отправили в Смоленск. Я спрыгнул из кузова и пошел по направлению к Москве. (…) 20 февраля я прибыл в Москву».
Нехитрая арифметика: если верить словам Клубкова, за четыре месяца он трижды бежал из плена. Это в лютые-то морозы! Избитый и полуголый!
Подобным везением может похвастаться только какой-нибудь герой Жюля Верна. Целые дивизии – да что дивизии! армии! – оказываются в плену. Не возвращается практически никто. И только Клубков, словно птица Феникс, неизменно возрождается из пепла.
Особисты подробно расспрашивают его о судьбе Космодемьянской. Но Клубков утверждает, что он ничего про нее не знает «с тех пор, как разошлись для поджога деревни, занятой немцами». Странно. По логике вещей, между двумя задержанными поджигателями должны обязательно были провести очную ставку. Вновь и вновь задают Клубкову каверзные вопросы. Вновь и вновь, как пономарь, повторяет он одно и то же.
«Я поджег один дом, где ночевали немцы. После того, как я поджег дом, я побежал на сборный пункт, в лес. В лесу были немцы, которые набросились на меня и взяли в плен».
Стоп! Вот вы и попались, гражданин Клубков. Кто-то из вас врет – либо вы, либо ваш командир, Борис Крайнов, ведь Край-нов утверждает прямо обратное: «Клубков своего задания не выполнил, его участок деревни подожжен не был».
«Известно ли вам, почему Клубков не выполнил задания?» – спрашивают у Крайнова.
«Мне Клубков об этом рассказывал после того, как он возвратился из плена в Москву, – отвечает командир. – Клубков мне говорил, что он, подойдя к цели, заметил немцев и возвратился к другой цели, но так как уже часть деревни горела, он ушел на сборный пункт, где я его ожидал, но был по пути в 100–150 метрах от сборного пункта задержан немцами».
Эти показания как-то не вяжутся со словами Клубкова. Вначале ведь он говорил, что был схвачен после того, как поджег дом. Теперь выясняется, что он ничего не поджигал.
«Возвратившись из плена, Клубков рассказывал вам что-либо о Космодемьянской?» – продолжают интересоваться у его командира.
«Клубков, возвратившись из плена, в разговоре со мной ничего о Космодемьянской не рассказывал и ее судьбой не интересовался, даже не спросив у меня, где она и что с ней».
Поразительное равнодушие! Подвигом Зои восхищается вся страна, и только ее боевому товарищу судьба героини оказывается безразличной. Нет, так советские люди не поступают!
Подозрений накопилось более чем достаточно. 2 марта 1942 года начальник Особого отдела НКВД Западного фронта генерал Цана-ва3 санкционирует арест Клубкова. В бумаге написано четко – статья 58 УК РСФСР, пункт 1: измена Родине…
…У него было достаточно времени, чтобы вспомнить все. С какой-то фотографической, что ли, ясностью всплывали в памяти события той страшной недавней ночи.
Снова и снова видел он, как входит в Петрищево. Видел лица немцев – четко, как в кино. Слышал лай деревенских собак, смешанный с германской речью…
