Примечание
Отдельные фразы данной главы имеют параллельные варианты также в трактате «Дэн Си-цзы» и в одном из семи военных канонов Китая — «Лю тао».
Глава тринадцатая. Семь искусств тайного соответствия в правлении от основы
Комментарий Тао Хунцзина: «Тайное соответствие означает, что мои внутренние устремления соответствуют внешним вещам, как если бы тут был некий договор. Исходя из корня, управляем ветвями, вот почему здесь сказано: “правление от основы”».
Восполнение духа
Восполнение духа управляется Пятью драконами[160]. В восполнении дух основывается на свойствах пяти жизненных органов[161]. Дух — их голова, сердце — вместилище, совершенство (дэ) — великое в них[162]. И все это обретает свое завершение в Пути.
Путь — это начало Неба и Земли, единая основа всего сущего. Все вещи в мире порождаются Небом, Путь же все обнимает и не имеет форм. Из него происходит сила превращений, которая существует прежде Неба и Земли. Нельзя увидеть ее образ, нельзя познать ее имя. Название тому — «божественная одухотворенность».
Путь — это исток божественной просветленности, единое начало всех превращений. От него посредством внутреннего совершенства взращиваются пять видов жизненной силы (ци), а сердце способно обрести Единое. Так оно может овладеть своим искусством[163].
Такое искусство есть претворение пути сердца и жизненной силы (ци). Дух может поставить его на службу себе. Девять отверстий[164], двенадцать вместилищ[165] и врата жизненной силы[166] — все это подвластно сердцу.
Тот, кто берет жизнь от Неба, зовется Подлинным Человеком[167] Подлинный Человек един с Небом.
Тот, кто совершенствует себя внутри и так приходит к знанию, зовется мудрецом. Мудрец имеет знание, упорядоченное в понятиях[168].
Человек составляет одно с жизнью и выходит из тьмы превращений. Упорядоченное знание проистекает из его чувственного восприятия. Порой восприятие обманывает его, и этот обман передается способностям сердца, отчего сердце лишается своих способностей[169] и теряет сообщительность с миром.
Сообщаемся же мы с миром тогда, когда в нас выпестованы[170] все пять видов жизненной силы, так что каждая из них стала сосудом духовности. Это называется «превращением». Превращения пяти видов жизненной силы осуществляются через волю, мысль, дух и совершенство (дэ), а дух — всему голова. Надлежит покоем и согласием взращивать в себе жизненную силу. Если жизненная сила пребывает в согласии, все четыре свойства превращения не ослабеют. Тогда во всем теле[171] будет действовать мощь одухотворенной жизни[172]. Вот что называется «духовными превращениями».
Когда такие перемены свершаются в человеке, он зовется Подлинным человеком. Подлинный человек подобен Небу и соединяется с Путем. Он держится за Единое и окормляет все роды вещей, лелеет в себе Небесное сердце и всем являет образец совершенства. Он претворяет недеяние, чтобы сохранить в себе постоянство воли и помыслов. Так он утверждает свою власть в мире. Если служилый человек способен понять его духовное величие, он может пестовать в себе возвышенную волю[173].
Пестование воли
Пестование воли имеет образцом гадание по божественной черепахе[174]. Пестование воли потребно потому, что помыслы, рождающиеся в сердце, сами по себе не дают полного понимания[175].
Только если в человеке есть желание, в нем может появиться воля, которая пробуждает в нем мысли. Воля — слуга желания. Но если желания чрезмерны, ум (синь) рассеивается, а когда ум рассеивается, воля слабеет. Когда же воля ослаблена, мысли лишены проницательности.
Поэтому, когда ум и чувства сосредоточены, желания обузданы, а когда желания обузданы, тогда и воля не слабеет. Если же воля не ослаблена, в мыслях обретаешь истину. Когда же в мыслях обретаешь истину, достигаешь полноты понимания и согласия. А когда есть полнота понимания и согласия, в сердце не может закрасться смятение.
Вот так внутри пестуют волю[176], а снаружи познают людей. Когда воля выпестована, ум проницает все вещи. Когда знаешь других, для каждого правильно определяешь его служебные обязанности.
Прежде чем пользоваться услугами другого человека, следует, применяя искусство пестования воли, определить, насколько он сам преуспел во взращивании своей жизненной силы (ци) и воли. Познай, насколько силен он духом (ци), и пестуй его волю; вникни, в чем обретает покой его сердце, и узнаешь его способности.
Если воля не выпестована, в разумении не будет твердости. Если в разумении нет твердости, мысли не будут проницательны. Когда в мыслях нет проницательности, тогда и намерения не будут основательными. Когда в намерениях нет ничего существенного, действия не будут решительными. Когда действия нерешительны, теряется воля, а разум становится пуст. Когда разум становится пуст, дух погибает. Когда дух погибает, человек теряет понимание. А когда теряется способность разумения, воля, ум и дух пребывают в полном разладе[177].
Начало взращивания воли лежит в упокоении себя. Когда сам покоен, воля и помыслы тверды, а когда воля и помыслы тверды, власть над вещами не рассеивается. Лишь ежечасно храня цельность духа, можно постичь правду своей жизни.
Наполненность воли
Наполненность воли имеет своим образцом полет дракона в небесах[178]. Эта полнота воли имеет своей основой единство мыслей и жизненной силы[179].
Сердце стремится к покою. Мысль же стремится к глубокому и отдаленному. Когда сердце покойно, дух просветлен и безмятежен[180]. Когда мысли устремляются к глубокому и отдаленному, планы успешно свершаются. Когда дух просветлен и безмятежен, воля не ведает смущения. Когда планы успешно свершаются, размышления не напрасны[181].
Если намерения и мысли тверды, сердце обретет покой. Когда в сердце обретен покой, поступки безошибочны. Когда дух в себе полон, он сосредоточен.
Если в человеке знание и жизненная сила находятся в разладе, в его сердце могут проникнуть зло и нечестивые помыслы. Тогда разного рода уловки могут соблазнить его. В таком случае и речи его не будут исходить от сердца.
Вот почему те, кто строго блюдет искусство сердца, хранят в себе подлинное Единое и не допускают колебаний, внимают мыслям и намерениям других и вступают в общение, лишь когда их готовы выслушать[182].
Искусство стратегических планов хранит в себе секрет[183] жизни и гибели. Если план не продуман досконально, не сможешь правильно воспринимать внешние обстоятельства. Если время выбрано неправильно, задуманный план станет неосуществим. В таком случае и сам замысел не будет внушать доверия, а покажется пустой мечтой, оторванной от действительности. Поэтому в составлении планов важно то, насколько осуществимо задуманное. Осуществление же замыслов берет свое начало в искусстве сердца[184].
160
Тао Хунцзин указывает, что «пять видов жизненной силы взращиваются сами, и в таком случае в нас поселяется дух, а если в нас поселяется дух, мы сами собой следуем принципу вещей и претерпеваем превращения».
161
В оригинале говорится о «четырех сторонах» или «четырех пределах». Китайские комментаторы не уточняют смысл этого понятия.
162
Употребленный в тексте знак ши обозначает некое качество силы, образуемое сочетанием всех факторов жизненного движения в данный момент времени. Речь идет о потенциале ситуации, не имеющем внешнего образа.
163
Комментарий Тао Хунцзина: «Единое — это недеяние. Здесь говорится о том, что Подлинный Человек окормляет все роды вещей, хранит в себе Небесное сердце и всех воспитывает, являя собой образец совершенства, но делает все это посредством недеяния. Его воля и мысли действуют сообразно потенциалу обстановки и никогда не отходят от того, что таково само по себе, но всегда следуют принципу вещей. Такое способны понять лишь наилучшие из мужей!»
164
Имеется в виду древняя практика гадания по панцирю черепахи. Тао Хунцзин предлагает не слишком вразумительное толкование: «Воля — это расследование истинного и ложного, а гадание по черепахе позволяет узнать счастье и несчастье». Нетрудно представить, однако, что гадание и духовное познание предполагает наличие ряда общих душевных качеств, например: чистоты помыслов, доверия, подробного знания существующего положения вещей.
165
Комментарий Тао Хунцзина: «Здесь говорится о том, что, когда нет полноты понимания, нужно пестовать волю для того, чтобы понимание стало всепроницающим».
166
В списке даосского канона сказано: «пестуют жизненную силу», что, по-видимому, является ошибкой.
167
В оригинале букв.: «трое не сходятся воедино». Согласно Тао Хунцзину, «трое» означает здесь волю, разум и дух.
168
Термин «наполненность» (ши) означает также нечто подлинное, действительное, а кроме того — искренность помышлений. Речь идет, по существу, о подкрепленности, «обеспеченности» мыслительной деятельности духовной просветленностью, чистотой жизненной субстанции. Комментарий Тао Хунцзина: «Помыслам свойственно свертываться и сгибаться, а дракон способен изгибаться на все лады, поэтому наполненность помыслов имеет своим образцом парящего дракона». Выражение «свертываться-сгибаться» в книге «Чжуан-цзы» обозначает «внутреннее постижение», открытие полноты и самодостаточности духовной жизни.
169
В оригинале букв.: «Претворение помыслов — это помышление жизненной силы». Тао Хунцзин в своем комментарии разделяет два последних понятия, трактуя «претворение воли» как «приведение к покою жизненной силы», что влечет за собой «углубленное обдумывание».
170
Сяо Дэнфу предлагает заменить эту фразу сходным суждением из трактата «Дэн Си-цзы»: «Когда сердце покойно, можно составлять божественные планы». Формулировка из «Дэн Си-цзы» вполне приемлема, но предлагаемая замена не кажется необходимой.
171
Параллельный пассаж в «Дэн Си-цзы» гласит: «Сердце стремится к покою, мысль стремится к глубокому и отдаленному. Когда сердце покойно, можно составлять божественные планы. Когда мысль устремляется к глубокому и отдаленному, планы успешно свершаются. Сердцу противно волнение, мысли противна поверхностность. Когда сердце волнуется, дух теряет устойчивость. Когда мысль поверхностна, ни в чем не достигнешь успеха».
172
Комментарий Тао Хунцзина: «Здесь говорится о том, что тот, кто воистину постиг искусство сердца и не отворачивается от подлинного единства, крепко себя блюдет и не ведает колебаний. В таком случае он может так обращаться с людьми, что те будут относиться к нему с полной искренностью. Знающие будут обдумывать положение, просветленные будут предлагать планы, устремления верхов и низов будут едины, и поэтому в их расчетах и планах будет полное согласие. Если слушать ушами всего мира, то будешь знать решительно все». Это замечание Тао Хунцзина лишний раз напоминает о том, что «хитрости» китайской политики предполагали полную душевную искренность и опирались на нее.
173
Букв. «ось и движущая сила» (круговорота событий).
174
В списке «Гуй Гу-цзы» в даосском каноне две последние фразы отнесены к комментарию Тао Хунцзина, что, очевидно, является ошибкой.
175
Согласно Тао Хунцзину, речь идет о достижении такого покоя сверхчувствительного духа, при котором «становится возможным созерцать внутри бесформенное и обратить слух к беззвучному». В позднейшей даосской традиции практика «внутреннего созерцания» означала способ медитации, позволявший буквально созерцать внутренность своего тела.
176
Букв. «полагаясь на дух, быть с тем, что уходит-приходит». Комментарий Тао Хунцзина: «достигаешь такой ясности духа, что в тебе сходится все, что случается (букв. «приходит и уходит». — В. М.) за тысячи и десятки тысяч лет».
177
Здесь цитируются изречения из главного даосского канона «Дао-Дэ цзин» (гл. XLVII).
178
Комментарий Тао Хунцзина: «Путь — это недумание и недеяние. А потому те, кто знает благодаря Пути, приобретают свое знание от знания. Именно потому, что постигли не-знание, они могут общаться с духами, жить в согласии с целым миром и сделать себя вместилищем духовности».
179
Как отмечает Линь Гэндун, понятие «разделения» (фэнь) означает здесь «воздействие вблизи, которое распространяется далеко». Речь идет, в сущности, о действии всепокоряющей силы «внутреннего совершенства» (дэ), способной водворить гармонию в целом мире. Второй знак в заглавии — вэй (авторитет, власть) часто употребляется в сочетании с термином ши — «потенциал ситуации», «сила обстоятельств». Речь идет, таким образом, о силе воздействия человека на окружающих, которая разобщает противников и в то же время заставляет окружающих сплотиться вокруг их вождя. Мы имеем дело с китайской версией известной максимы управления: «разделяй и властвуй».
180
Образ «затаившегося медведя» в данном случае обозначает замершего зверя, готового в любой момент броситься на добычу. В этом качестве в китайской литературе часто фигурирует также образ «неподвижного дракона в омуте». Комментарий Тао Хунцзина: «То, что движется благодаря утонченности покоя, называется силой. Показывать вблизи и сотрясать далекое называется разделением. Медведь, желая схватить добычу, сначала припадает к земле, а потом бросается». Речь идет, таким образом, о разделении сущности и явлении силы, которая соответствует различию между близким (явленностью) и далеким (действием силы). Способность воздействовать, наносить удар на расстоянии традиционно представляла высший уровень мастерства в даосских боевых искусствах. Она предполагает сверхординарную концентрацию духовных и жизненных сил.
181
Тао Хунцзин поясняет: «Того, кто невозмутимо-грозен, люди страшатся, как Неба».
182
В этом месте, как и в следующем предложении (а равным образом в древних трактатах по военной стратегии) термин цзянь («промежуток», «разрыв») имеет значение «промах», «уязвимое место», «слабость». Концовка фразы добавлена на основании комментария Тао Хунцзина. Отметим, что в позднейшей китайской и особенно японской мысли термин цзянь (яп. ма) часто употреблялся в значении организующего начала структуры, подобно тому, как в музыке пауза организует ритм, а в архитектуре пустота может организовывать пространство. В «Гуй Гу-цзы» этот момент «распространения силы» также является логическим завершением предыдущего этапа «распространения силы».
183
Комментарий Тао Хунцзина: «Тот, кто знает, что его воля и помыслы тверды и искренни, может благодаря этому укрепить (букв. «взрастить») себя. Тот, кто вежлив и уступчив в обращении, может таким образом взрастить других».
184
В оригинале букв. «дух — существование, войско — погибель». Согласно толкованию Тао Хунцзина, тот, кто умеет «пестовать дух внутри», не имеет нужды «применять войско вовне». Сяо Дэнфу трактует эту фразу несколько иначе: тот, кто пестует свой дух, не подвергнется нападению извне. Чжан Пин и Ляо Пэн предлагают свое толкование: «дух дает жить, а война губит (противника): так можно создать выгодную обстановку».
