Девушка зло пнула своё отражение, раскидав брызгами вокруг себя, но отражение настырно и потому вновь собралось в единую горсть осколков. Умом Аврора понимала, что в ее гневе много от маленькой девочки, которой не дали обещанную игрушку, но этот же так обидно. Она же достойна.

— Леди Аврора, что-то случилось? — раздался голос Дмитрия за спиной, будто насмешка богов. Словно они дразнились.

Девушка замерла, вскинула голову и надменно посмотрела на молодого барона, а потом стала неспешно приближаться, игриво заведя шпагу назад, взявшись латной рукавицей, что на левой руке, за лезвие и прижав клинок к ягодицам. Внутренняя лисья суть вкладывала в каждый шаг покачивание упругих бёдер и мягкую, но уверенную походку, а во взгляде засверкали хищные и слегка мстительные искры. Если уж и не заполучит барона, то хотя бы поиграет с ним. Ведь видно, что сейчас его взгляд жадно забегал по телу, останавливаясь на женском лоне, на сочной груди, на изумрудных глазах.

Аврора вышла из воды и встала в двух шагах от халумари, давая себя рассмотреть.

— Нет, ваша милость, просто впереди дуэль. Упражняюсь, — с улыбкой проворковала девушка.

Дмитрий вздохнул и поднял руку, в которой держал небольшой жестяной сосуд. Сосуд был открыт, и в нём виднелась густая желтоватая жижа.

— Халумарское угощение. Называется сгущёнка. Сладкое, вываренное до медовой густоты молоко.

— Гушонка, — повторила Аврора незнакомое слово.

— Леди Аврора, мне нужна ваша помощь, — проговорил Дмитрий, глядя в лицо воительнице снизу вверх. Всё же девушка была выше его на полголовы.

— Я слушаю, — томно прошептала Аврора, заставив баронского племянника нервно сглотнуть.

— Дядюшка прислал письмо. Там сказано, старуху-приведенье надо изловить и извести. Дуэнья болен. И честно говоря, я не совсем понимаю, как поймать.

— Разумеется, ваша милость, я помогу, — произнесла Аврора, наклонив голову набок и сделав несколько шагов вперёд, остановившись лишь тогда, когда между ней и баронским племянником осталось не больше ладони. Девушка приподнялась на носочках и грациозно повернулась, демонстрируя тугие ягодицы, а затем слегка подкинула шпагу вверх, но не сильно — не выше головы, и в верхней точке полёта подставила латную рукавицу, отчего клинок стал балансировать на стальной ладони на самом острие. — Меня в школе при ордене учили, как пленять зловредных духов. Но это потребует усердия, терпения и приложения общих сил.

Аврора замерла на мгновение, глядя на своё отражение в отполированной стали клинка. Если ничего нет, то ничего и не теряешь.

— Ваша милость, не сочтите за наглость, — тихо проговорила Аврора, перехватывая шпагу в левую руку и чувствуя, как пересохло во рту, — но неужели я вам безразлична как женщина? Если да, и прикажете меня прогнать, я смиренно удалюсь.

Баронский племянник замер, уставившись перед собой, а потом тяжело вздохнул.

— Мой дядюшка, дабы ни что не отвлекало от приказов, настоятельно рекомендовал избегать интриг с женщинами. И даже приставил дуэнью. Если ослушаюсь, может лишить средств на пропитание. К тому же…

Баронский племянник опять задумался, а потом распахнул свою крутку, отчего стал виден подклад и пришитый к нему тканевый наплечник с золотыми звёздочками, какой Аврора видела на начальнике халумарской стражи.

— Я, скажем так, младший придворный, и пока исполняю волю моего лорда, за меня из казны выплачивают долг за купленное в рассрочку жильё.

Баронский племянник стал молча загибать пальцы, видимо, пересчитывая свои деньги в общекоролевские.

— Я должен ещё четыре сотни золотых.

Девушка чуть не присвистнула от удивления. За такие деньги можно купить весьма достойный домик на улице Ювелиров: с большим обеденным залом, тремя спальнями и кухней. Действительно есть что терять.

И Аврора, довольная ответом, снова улыбнулась — ведь дело-то не в ней, а дядюшка действительно крут норовом, ибо наступил на горло даже Инфанту Кровавого Озера, что уж про племянника говорить — того в самом деле может утопить в сортире. И барон прав, часто мужчина, стоит деве задрать перед ним юбку, забывает обо всем. И даже о самом важном.

Баронский племянник же замялся и продолжил:

— Но, тысяча чертей, вы очень привлекательная женщина.

Аврора осторожно откинула шпагу в траву, затем сняла с себя наплечники, наручи и перчатки, опустив на берег и оставшись полностью нагой. А затем девушка положила руки на талию баронского племянника.

— Мы оба не вольны в своём выборе. И я не собираюсь отвлекать, и руки просить вашей не буду, и даже оставлю всё втайне, но пусть у нас останутся хорошие воспоминания, — проговорила рыжая баронета, попятилась и потянула баронского племянника за собой.

А потом словно нечаянно оступилась и упала на спину. Младший барон рухнул следом, оказавшись на девушке, а её пальцы торопливо забегали по пуговицам на его одежде.

И пусть боги видят, ей многого не надо. Только чуточку счастья.

Счастье, свершившееся под сенью старой ивы, было не столь долгим, как хотелось, но бурным и оставило после себя приятную, немного ленивую расслабленность и ощущение внутреннего тепла. Ещё свежа была память о неистовых объятиях, упругих ягодицах, тугих грудях и жарком дыхании.

Капитан-барон Дмитрий, исполняющий по совместительству обязанности бастарда генерала, сидел под мерное тарахтение генератора за столом и поглядывал на тех, кто расположился рядом с ним. А это не только упирающийся и напрочь отказывающийся от средневековой медицинской помощи прапор, коего сестрица Стефани уже вознамерилась кормить с ложечки, но и Аврора с братцем.

Отдельное внимание уделялось мебели. Ведь если ты не во главе целого войска с огромнейшим обозом, то в поле сложно вывести тяжёлый баронский стул в комплекте с мягкими, расшитыми злотыми узорами подушками, обитыми бархатом подлокотниками и спинкой, настолько высоченной, что верхушка просто обязана располагаться выше головы восседающей на ней особы. Но традиции — вещь очень сложная и практически неистребимая, потому позади раскладного табурета, на коем восседал капитан, в землю был воткнут ошкуренный кол, а на колу висела выкрашенная красной краской баронская корона. Настоящую, то бишь золотую, имеют право носить только главы рода: хозяйка, именуемая не леди, а лордессой, и муж её лорд. Хотя на земной базе над такими лордами шутят, называя не иначе как полулордиками. Особенно если он вдовствующий и оттого вредный до ужаса.

Дмитрий расслабленно усмехнулся. С удовольствием посмотрел бы, как на генерала водружают золотую баронскую корону. Прямо поверх фуражки. Но зная начальника, тот умудрился бы прицепить кокарду даже к шапке Мономаха.

Глаза сами собой скосились на расстёгнутую почти до пупа Аврору, которая не умела изображать из себя роковую женщину дольше пяти минут и сейчас, озорно поблёскивая глазами, рассматривала набор обычных бокалов и рюмок с якобы золочёным краем. Такие на Земле продаются в каждом супермаркете, но здесь приближаются к предельным степеням крутизны. Круче только кубки из золота или резные из горного хрусталя. Хотя с хрусталём земные мастера, имея инструменты, на порядки превосходящие местные, тоже справляются на ура, потому расположенные на столе гранёные стаканы и затейливый графин вызывали восхищение и зависть.

Довершали картину тарелки и столовые приборы из пищевой нержавейки.

Не серебро, но весьма представительно, ибо получать легированное хромом, никелем, титаном и молибденом железо местные попросту не умели. Да что там говорить, не смогут ещё лет эдак триста. Не зря же халумарская посуда расходится среди местных более-менее зажиточных горожан и крестьян, как горячие пирожки, опережая весь остальной высокотехнологичный товар. Чего греха таить, местная посуда, если не сделана супер-пупер мастерами в пятом поколении, то откровенно дерьмового качества.

Как ни странно, но брезгливое и даже опасливое отношение к свинцовым тарелкам и чашкам было воспринято как один из признаков благородства. Типа, привык кормиться исключительно с фамильного серебра.