Кеневен задумался. Несомненно, Левитт находился в очень выгодном положении. Уверенный в себе, обходительный в общении, внешне спокойный, он сумеет убедительно изложить любую с виду правдоподобную историю, после чего стороннее разбирательство скорее всего будет с чистой совестью прекращено.

И тогда вся долина окажется под Левиттом, который поспешит объявить Билла Кеневена и его друзей шайкой преступников. А затем его подручные постараются выследить и убить их без лишних вопросов.

Но Билл сознавал, что закон все же на его стороне. Если бы только ему встретиться с чиновниками, которые приедут… Левитту до сих пор ничего не известно о том, что именно ему, Биллу, принадлежали права на все имеющиеся в долине источники воды, и если только Кеневен свяжется с приглашенным судебным исполнителем, то он представит его вниманию свои собственные аргументы и продемонстрирует всем, что Левитт, мягко говоря, суется не в свое дело.

Настало время спуститься вниз. Ему необходимо вступить в игру и не дать Левитту укрепить свои позиции. Эта мысль пришла ему в голову совершенно неожиданно, и он уже точно знал, что именно сделает!

— И про твоих коров тоже ходят разговоры, — добавил Барт. — Никак не могут решить, откуда они взялись. Животные старые, а тавро на них только одно — твое. Поговаривают, что ты уже давно пасешь свое стадо на этих холмах.

— Ролли… — Кеневен не сразу решился задать этот вопрос, но затем, собравшись с духом, продолжил: — До меня дошли слухи, что на «ВВ» живет какой-то человек. Я видел небольшую хижину за ручьем, из трубы которой поднималась струйка дыма. Тебе что-нибудь известно о ее хозяине?

— Нет, абсолютно ничего. Работникам ранчо строго-настрого запрещено даже близко туда подходить. Марби, может, ты что знаешь?

— Не более твоего. Стар наведывался туда время от времени, но даже Керб Даль держался в стороне. Во всей этой неразберихе я совершенно забыл о той хижине. Вообще-то мы никогда и не интересовались ею особо. В таких случаях тайна только поначалу не дает покоя, а потом к ней постепенно привыкаешь и становится все равно.

Кеневен еще раз проанализировал родившийся у него план. Он знал, что делать дальше. Главное, удастся ли ему так долго протянуть, чтобы успеть осуществить задуманное? Левитт, наверное, уже отдал приказ расстрелять их на месте. Но он должен пойти на риск. Пришло время действовать.

После завтрака Билл решил было оседлать своего Рио, но затем передумал и выбрал себе одного из тех коней, что они привели с пастбища: темно-гнедого, с ногами, гривой и хвостом черного цвета. Пятнистый мерин слишком уж заметен… на таком коне седока за милю узнать можно. Он уже успел несколько раз проехаться на этом мустанге, работая на пастбище. Мерин оказался совсем неноровистым и к тому же как нельзя лучше подходил для поездок в горы. Конечно, он не так быстр, как Рио, но все же достаточно вынослив.

Кеневен отправился в Соледад окольным, извилистым путем, через каньоны и заросли, где его едва ли заметили бы.

Утро выдалось погожим, листья осин тихо шелестели при каждом дуновении легкого ветерка, приносившего с собой терпкий, смоляной запах хвои сосен и кедра. Билл намеренно не торопился, он хотел въехать в город только после наступления темноты.

Его не покидало плохое предчувствие. Опытный в подобных играх, он отдавал себе отчет в том, на какой риск осмелился. Больше всех в его смерти заинтересован Стар Левитт и наверняка постарается использовать любую возможность, чтобы разделаться с ним до прибытия представителя закона.

Остановившись на склоне горы, Кеневен глядел на Соледад. Вот в такой же день несколько недель назад, он приехал сюда, чувствуя себя героем-завоевателем. Боже, как давно это было! Тогда ему казалось, что он предусмотрел все до самой последней мелочи. Но обстоятельства переменились самым неожиданным образом. В результате сохранилась лишь основа его плана, да и она отступала на задний план, когда он вспоминал о Дикси.

Жизнь на Западе начинала меняться, и он, человек много переживший и испытавший, ощущал это особенно остро и хотел осесть где-нибудь, остепениться и врасти в землю корнями. Стать настоящим гражданином.

Такая мысль сперва показалась ему довольно забавной, но все же усмешка быстро исчезла с его лица. А, собственно, почему бы и нет? Раньше этот край открывали и завоевывали. Теперь пришло время созидать. Многие из первых поселенцев разбогатели и уехали отсюда. Но они сделали свое дело — обживая дикие территории, показывали пример остальным. И все же большинство из тех, кто помчался на Запад лишь в погоне за богатством, неожиданно для себя полюбили этот край и остались здесь жить.

У подножия горы лежал Соледад. Над каминными трубами вились тонкие струйки дыма, поднимавшиеся к безмятежно ясному небу. Маленький городишко с одной улицей и беспорядочным нагромождением домиков, выстроенных вдоль извилистых аллей, скрытых за фасадами главного проспекта. В городе жили разные люди — довольно много англичан, несколько немцев, еще меньше шведов и норвежцев, один еврей, около дюжины ирландцев и один-единственный негр, большой, молчаливый человек, державший шорную мастерскую, в которой наряду с упряжью и седлами продавалась обувь. Словом, обыкновенный западный городок.

Из Соледада Билл решил отправиться прямиком на ранчо «ВВ», и если Дикси не будет против, то увезет ее оттуда. В то же время он задался целью выяснить, что происходило в загадочной хижине, которую обходил стороной даже Керб Даль.

Он ехал по дороге, о которой узнал от одного из своих знакомых, того самого, кто рассказал ему о никому не известных пастбищах среди пластов лавы с пасущимся на них ничейным скотом, а также о потайной тропе, ведущей на вершину Столовой горы.

Возможно, он проезжает по этим местам в последний раз. На численное превосходство над Левиттом рассчитывать не приходилось, но все же посеять сомнения в рядах его сторонников он мог, а если удастся, то и установить связь с представителями закона.

Стоя в зарослях, он разглядывал город. Отсюда, с расстояния около двух миль и высоты в несколько сотен футов, ему открывался прекрасный вид. Разумеется, узнать людей не представлялось возможности, но, зная расположение салунов, магазинчиков и других заведений, он мог с большой долей уверенности судить о происходившем.

Особой активности в городе не наблюдалось. О вооруженных разборках, часто случавшихся в городах Запада, ходило много слухов, но эти события обычно мало отражались на жизни большинства горожан. А среди жителей Доджа, Дэдвуда и Томстоуна встречались и такие, которые ни разу в жизни не видели, чтобы кто-то просто так хватался за оружие.

Несколько раз взгляд Кеневена задерживался на магазинчике Скотта. Прежде всего нужно поговорить с ним. Старый разбойник совсем непрост, хотя с виду и производит впечатление остепенившегося человека, вполне довольного жизнью… Но так ли это на самом деле? А что, если он вовсе не сторонний наблюдатель, за которого себя выдавал? «Ты становишься слишком подозрительным, Билл, — предостерег он себя. — Этак ты скоро и Дикси начнешь в чем-нибудь подозревать».

Он все искал белого коня Левитта, но тот не появлялся. Так, «ВВ»… Нужно объехать город стороной и наведаться туда. Если повезет, он увидится с Дикси.

Вернувшись к коню, Билл вскочил в седло. Подобрав поводья, еще раз окинул взглядом Соледад.

Все тихо… Лениво вьются в воздухе струйки дыма. Одинокий всадник прогарцевал рысцой по главной улице. Все мирно и спокойно. Тогда почему же он взволнован? Откуда пришло это предчувствие беды? Или с ним самим творится что-то неладное? Или же там, внизу, происходит нечто такое, о чем он даже не догадывается?

— Отныне здесь воцарится порядок. — Стар Левитт говорил тихо, глядя на Дикси, сидевшую по другую сторону обеденного стола. — В нашу долину наконец придет мир, никто никого не посмеет убивать, ничто больше не нарушит покоя. И вам с Томом больше не о чем будет волноваться.