— Надеюсь, ты помнишь Тамерлана? — неожиданно спрашивает отец и меня передёргивает.

— Издеваешься? — вскидываю бровь и слащаво улыбаюсь гостю. — Как можно забыть своего первого любовника. Худшего из всех.

Единственного. Но ему этого знать не стоит.

Тамерлан на эти слова даже не реагирует. Лишь затягивается и выдыхает на меня дым.

Черт, как же хочется впиться ногтями в его серьезное лицо. Вчера оно таким не было, он горел в похоти и хотел меня ею заразить.

Благо я давно по нему не сохну.

— Ну, значит помнишь. В мое отсутствие он за тобой присмотрит, — сокрушает меня этой фразой отец, от чего я делаю шаг назад, упираюсь попой в стеклянный шкаф, что начинает дребезжать как моя душа.

Как присмотрит? Он останется здесь?! Боже упаси!

— Ч-что?

Сказанное никак не доходит до моей затуманенной после сна и от появления Тамерлана головы. А теперь еще и это.

Присмотрит? Это вообще как? Мне, что, пять лет?

Я уже достаточно взрослая, чтобы остаться дома одной.

Да, возможно я и закачу какую-нибудь вечеринку, так это не в первый раз и до приезда отца все будет убрано и разложено на свои места.

Мне не нужен надзиратель.

Нет, не так. Мне не нужен Тамерлан!

— Это какая-то шутка… Так вот… — расправляю плечи и упираю руки в бока. — Мне ни хрена не смешно! Сворачивайте свой цирк к чертовой бабушке!

— Это мне не смешно вытаскивать свою дочь из гадюшников…

Да ладно?

— Раньше тебя все устраивало, — ору я в ответ. — Почему сейчас?!

— Потому что тебе предъявили обвинения! Хранение запрещенных веществ и угон транспортного средства, это тянет на срок! — рявкает он необычайно грубо.

Я же не знаю, что сказать, но гнев душит. Хотя и странно, что Тамерлан не сказал, чей байк я угнала. Теперь я уверенна, это он. Все просчитал, негодяй. Задумал поквитаться.

— Но… — невольно теряюсь. — Раньше ты все решал…

— Я и сейчас все решаю, — устало садится в кресло.

— Это бред! Нельзя приставить к совершеннолетнему человеку опекуна. Это незаконно.

— Не тебе говорить мне про закон! Ты его нарушаешь, систематически, находясь в полной уверенности, что я всегда тебя прикрою. Так вот считай, что это плата…

У меня нет слов. Хочется кричать, вопить, рвать не себе волосы, только бы держаться подальше от Тамерлана. Я думала, что отомстила и ушла восвояси, а этот обидчивый хмырь решил нанести ответный удар.

Убью… Любимой пилочкой для ногтей прирежу.

— Дочь, — привлекает отец мое внимание. — Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Крики и запреты не помогают, так что…

— Приставь другого… — задыхаюсь я, готовая на все, лишь бы это был не ОН! — Кого угодно! Только не его.

— Все решено. Пока меня не будет, ты переезжаешь к нему.

Что?! То есть он даже не останется тут и переехать придется мне? Что за чушь!

В голове не укладывается. А мерзкий голосок подсказывает мне, что здесь что-то не чисто. Не просто так отец меня буквально пихает своему проклятому другу.

И даже не так. Зачем Тамерлану это? Неужели он настолько мелочен и решил таким образом отомстить? Я не обламываюсь и спрашиваю, как есть.

— Ладно, допустим ты не нашел лучшей кандидатуры, — хотя это сущий бред. — Зачем это Тамерлану. А? Зачем это тебе, козел?!

Ору в сторону ублюдка, что с интересом наблюдает за перепалкой.

И я черт возьми, вижу, как они заговорщически переглядываются.

— Я оказал Тамерлану одну услугу, а теперь он выполняет мою просьбу…

— Ты продал меня?! — озвучиваю самое страшное предположение, сотрясаясь всем телом. То ли от ярости, то ли от ужаса.

Боже, меня сейчас вырвет прямо на этот дубовый стол, если это правда.

— Не продал, а отдал на перевоспитание, — отмахивается отец. — Он научит тебя не нарушать закон.

Моргаю пару раз, а потом заливаюсь истеричным смехом. Просто задыхаюсь от хохота. Надо же блять. Законопослушный гражданин нашёлся.

Это самый абсурдный разговор, который у нас когда-либо был.

— Этот перекаченный зверь? Чему он может меня научить? Уклоняться от ударов? — показываю на Тамерлана, который, как ни в чем небывало сидит и наблюдает за моей истерикой.

В висках уже постукивает, а перед глазами плывет.

Я никуда не поеду. Не после того, как прошлой ночью его обманула. Он же меня в порошок сотрет. В тот самый узел свяжет и выебет без прелюдий. Хотя, о чем это я. Тамерлан. Прелюдия. Где это видано? В моем сне?

— Послушанию и смирению! — неожиданно отец ударяет кулаком по столу, да так сильно, что с него падает рамка с моей фотографией. Очень символично. Отец уничтожил последние крохи доверия, отдав меня этому зверю. — Я не могу позволить себе рисковать карьерой.

— Пара приводов в полицию — это плохо?

— Да! Плохо! Твоим опекуном становится Тамерлан! — впервые за два года отец срывается на меня. — Я дал ему полную свободу.

Бешусь до истерики, ставлю руки на стол, уже забыв о халате, что распахнулся Тамерлану на радость. Потом в гневе скидываю на пол все бумаги. И мне плевать, что там было

Смотрю на Тамерлана, что не повёл и бровью. Хочу вот прямо сейчас впиться своими отточенными ногтями в его отрешенное лицо, оставить ещё один шрам.

Это желание настолько сильное, что вместо того, чтобы спокойно отстоять свои права, я цежу сквозь зубы:

— Насильнику?!

— Тебе напомнить, что ты сама на него залезла. Ты перешла все возможные границы. Ты — неуправляема. Тебя неоднократно заставали в компании наркоманов! Что может быть хуже?!

— Друг — волк, что прикрывается овечьей шкурой, папочка. Вот, что хуже, — выплевываю с такой ненавистью в голосе, что трясти начинает и отца.

Пол уходит из-под ног, и я мертвой хваткой вцепляюсь в стол. Ещё немного и войду в стадию безумия. Перестану управлять собой.

— Не наговаривай лишнего, дочь! Тамерлан приличный человек. Я знаю его лучше, чем ты, больше двадцати лет! Мы прошли войну с этим человеком, — все же берет себя в руки, говоря чуть спокойней. — Он не обидит свою… Подопечную.

Я не понимаю это розыгрыш? Когда смеяться? И почему у Тамерлана такой самодовольный вид? Откинулся на кресле и наблюдает за нашим представлением. Попкорна ему не поднести? Пинка под зад, чтобы летел отсюда со свистом!

— Он убийца! Сколько на его счету загубленных жизней? Сотня? Три? И ты, мой любимый папочка, отдашь меня ему на растерзание?! — голос срывается, и я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. — Он не мужчина, а животное с мозгами не в том месте.

— С каких пор ты начала разбираться в людях? Алла, это не обсуждается. У меня вылет через два часа! У тебя нет выбора!

Настоящее время…

— Дочка, переоденься, — заглядывает в комнату папуля, когда я уже минут десять сижу в домашнем и читаю любимое фэнтези про драконов.

— К тебе приезжает очередной скучный лейтенант? — хмурюсь. Кидаю на отца подозрительный взгляд. — Надеюсь, ты не собираешься меня сватать?

— Нет, нет, — он уже облачён в белую рубашку и брюки со стрелками. А в свои сорок девять он все ещё мужчина хоть куда. — За этого я бы тебя точно не выдал замуж. Упаси господь.

— Почему? — против воли сердце начинает биться сильнее.

Может быть, потому что запретное влечет, а может быть, потому что я догадываюсь, о ком конкретно идет речь.

Присаживаюсь на край кровати, в ожидании ответа.

Неужели мои молитвы были услышаны и… ОН вернулся.

Так скоро… Я же ещё совсем не готова! Или… готова?

— Потому что у Тамерлана репутация распутника и женоненавистника, — ничего страшного. В романах все верные мужчины в начале повесы. — Он как радикальная феминистка, только мужского пола.

Папа смеется над своей шуткой. А мне не смешно. Я уже не здесь.

Лечу к окну и прилипаю носом, даже не пытаясь прятаться.