Приподнимаю платье и протираю все водой. Прикасаться к щели просто невыносимо!

Даже не знаю, когда я буду готова повторить подобные испытания. Конечно, ради Тамерлана я готова на все, но как минимум неделю ему придется подождать.

Водитель такси мне попадается болтливый. Рассказывает о своих детях. Я даже расслабляюсь, избавляюсь от тревожных мыслей. Думаю о том, сколько детей будет у нас с Тамерланом. Наверняка одни мальчики. С другой стороны, в семье отца и матери преимущественно одни девочки.

Ох, Папа… Надеюсь он не узнает. Правда, время уже было далеко за полдень. Но он, конечно же, не станет ругаться, тем более, что была я с будущим мужем.

Но, несмотря на это, спустя полчаса, захожу домой на цыпочках. Вокруг царит подозрительная тишина. Может быть, отца нет дома, и я не буду застукана в таком виде.

Однако…

— Ох, Варвара, как вы меня напугали! — хватаюсь за сердце, видя нашу уборщицу в темном углу.

Но то, что происходит в следующий момент, приводит в абсолютное недоумение. Она смотрит испуганно, словно видит призрака. И… Перекрещивается!

— Изыди, Сатана! — орет она и убегает, бросив в меня швабру.

Сдурела что ли? Идиотка. всегда говорила отцу, что стоит быть осторожнее с этими религиозными фанатиками.

Капец.

Стараюсь не заострять на этом внимание. Поднимаюсь по лестнице, держась за поручни, добираюсь до комнаты. И сразу в душ. Потом переодеваюсь в домашнюю одежду.

Сначала выбор падает на излюбленные, короткие шорты и топик до пупа. Накладываю чуть румян, потому что цвет моего лица кажется бледным. Но после быстрого осмотра, решаю, все-таки надеть сверху халат.

Может дело в том, что тревога вернулась и стала почти паникой. Надо скорее найти Тамерлана, он обязательно все объяснит и успокоит меня.

Дом небольшой, поэтому долго блуждать не приходится.

Открываю дверь в кабинет отца и натыкаюсь взглядом на крепкое тело, что ночью вытворяло со мной самые аморальные вещи.

Он стоит со стаканом виски и смотрит в окно, не шевелясь, напряжённо… И я сама хочу, но не могу произнести, ни слова. На фоне полуденного солнца, он кажется почти богом. Нереальным, недосягаемым.

Замечаю у уха телефон и слышу почти хрип:

— Понял.

Он со стуком ставит стакан с виски на подоконник, стискивает телефон и развернувшись идет в сторону одного из кресел за шахматным столиком. Там он садится и наконец, смотрит в сторону двери.

Пора…

Делаю неуверенный шаг. Тут же встречаюсь с чёрными омутами, что бросают меня из жара в холод. Они буравят насквозь. Не осматривают тело, а пристально смотрят прямо в глаза, словно пытаясь выжечь сетчатку. Только его лицо остаётся неизменно каменным.

Разве, что на его лбу вздуваются вены. Даже отсюда я вижу, как они пульсируют.

Вздрагиваю и делаю нервный шаг назад, сразу упираясь в косяк.

Горло перехватывает от страха. Тревога стремительно затмевает сознание. И ударом в гонг слышу его холодный, пробирающий до костей голос.

— Из-за тебя умер человек.

Слова Тамерлана ударяют молотом по мозгам. Эхом звучат в голове. Меня качает, но я все равно делаю шаг вперед.

— Кого я убила? — спрашиваю сипло. На выдохе. А слезы потоком. И не от страха, а от обиды, что после всех испытаний он не может проявить хоть каплю чуткости.

Не о таком приеме я мечтала после бурной, совместной ночи. Я думала, что он смягчится.

Но он снова пинком толкает меня в пропасть. Приводит в шок.

— Девку, с которой ты поменялась местами, чтобы залезть ко мне в трусы.

Качаю головой, не веря в сказанное. Быть не может. Как так могло получиться? Я же всего лишь дала ей деньги и отпустила восвояси.

— Она умерла… — в горле застревает ком, глаза застилает туман.

Тамерлан не жалеет, в его взгляде так много презрения, что становится ещё хуже.

— Рассказать, что с ней сделали, чтобы ты осознала последствия своей тупости…

— Тупости? — не верю я, что слышу это…

Как он смеет?! Как я могу быть виноватой, что девушку в таком опасном районе убили. Жалко, конечно, но я здесь ни причем. Ведь так?

— Да, Алла, да! — рявкает он грубо. — Только тупая дура будет лезть в постель к пьяному вусмерть киллеру после того, как он на ее глазах убил троих…

Это происходит не со мной. Мой бы мужчина не говорил таких ужасных вещей. Он бы поддержал. Но это же Тамерлан, увы, я познакомилась с его основной стороной черствого характера.

— Ты убил троих, — не могу я понять, голова отказывается работать. — А обвиняешь меня в случайной смерти проститутки?

Удивлено хлопаю глазами, не спуская их с его жёсткого лица. Он это серьезно. И, кажется, с каждой секундой его взгляд становится все тяжелее.

— Я обвиняю тебя в том, что ты не понимаешь с первого раза! Я тебе приказал ехать домой! А ты…

Я виновата, что не послушала его? Да с чего такие выводы, я девочка уже немаленькая и никому бы осознанно не причинила зла. Однако, меня задело не только это.

— Но я видела, что ты хочешь меня! — мой голос заполняют истеричные нотки. — Как я могла это проигнорировать?!

Смотрю на него и понимаю, что с каждым сказанным словом его прищур становится больше, а морщина на лбу глубже. Да меня саму уже трясёт!

— Я не трахался три месяца, я бы вы*бал козу в том состоянии…

— Но ты выбрал рыжую! Значит, хотел меня! — ору я не человеческим голосом, уже мало что понимая. Но сознание, словно стекло, начинает отпотевать. — Ты же узнал меня! Это была проверка!

— Никакой проверки, Алла! Я трахаюсь так всегда. Именно поэтому е*у шлюх, потому что ни одна нормальная женщина это терпеть не будет!

— Нет! Нет! — кричу, не веря, подхожу ближе, почти вплотную, но меня сносит волной негатива. — Это была проверка! Иначе почему ты кричал мое имя?!

Да! Почему?

— Я бы кричал имя любой, кто накануне щеголяла передо мной своей задницей.

— Не правда! Не верю… Не верю… Не верю… — завожусь как шарманка.

Хочется глаза и уши закрыть. Уснуть, проснуться. И чтобы вот этого не было!

— Поверь, потому что, когда я увидел мертвую девку в черном платье, я сразу подумал на тебя…

Что? Меня шатает. В ушах звон, а перед глазами пляшут круги. Ноги ватные и я опускаюсь на колени, превозмогая боль в груди.

Этого просто не может быть. Не может быть, что он меня не узнал. Он же любит меня! Да?

А может это очередная проверка? Мало ли, что у взрослого мужика в голове.

Всего лишь очередной конкурс, чтобы быть его женой.

Хотя, надо признаться, подобный диалог не располагает к желанию замужества. Если он на каждый мой проступок будет вести себя как быдло с политеха. Он должен был меня поддержать, как минимум, а не сыпать обвинениями и говорить о том, что я ему не нужна. После того, что произошло!

Он не имеет права меня отвергать.

Назад дороги нет и быть не может, пора ему принять свою ответственность, а мне научить грубияна-солдафона хорошим манерам. Я поднимаю подбородок выше, впиваюсь острыми ногтями в ладони и прожигаю взглядом.

— Теперь ты убедился, что я жива и это просто недоразумение…

— Недоразумение, Аллочка, это ты, — выплевывает с долей отвращения.

Слова как выстрел. Я ему сейчас…

— Да как ты!.. — визг глушит мысль, что он злится, потому что хотел бы быть со мной нежнее. А вспоминая, как он со мной обращался, немудрено, что он злится. А еще он волновался, когда подумал, что я мертва. Ну ничего, теперь все будет хорошо, я сделаю его счастливым. Вздыхаю. Выдыхаю. — В любом случае эту ночь мы провели вместе. Ты лишил меня невинности и обязан жениться.

Выдаю все на одном дыхании, но он все равно как истукан и это после того, что он со мной сделал.

Спокойно, Алла, спокойно. Все хорошо. Он просто не в себе. А может в последней поездке его хорошенько контузило, поэтому он ведёт себе как настоящий ублюдок.

— Жениться? — наклоняется Тамерлан, опираясь локтями на колени и рассматривая меня как экспонат в музее. — Разве я просил тебя о невинности?