— Ну что? — нетерпеливо спросила Баньши.

— Ваш голем свободен сегодня в районе полудня?

— Опять полдень! Почему? Хотите пригласить его на завтрак?

— Для завтрака слишком рано. Я подумал об аперитиве. В Историческом квартале.

Трубка молчала.

— В какой части квартала объявится Барон?

— Этого я сказать не могу. Мои источники не настолько точны. Но будьте готовы. Это единственный добрый совет, который может дать министр безопасности.

— Желаю вам того же, — прохрипела Баньши и бросила трубку.

Фулд нажал красную кнопку, прекратив рев в кабинете. Дела шли быстрее, чем он предполагал. Впрочем, они шли в нужном направлении. Рисковал ли он, отправляясь на улицу Парижа? Его характеристика хранилась в Переписи под защитой, до нее нельзя было добраться и изменить. Напротив, благодаря его заботам характеристики всех цыган были в состоянии пересмотра. У Барона будет богатый выбор…

Он нажал желтую кнопку. Раздался сухой шелчок. Главный милиционер встал навытяжку.

— Йес, сэр.

— Роберта Моргенстерн заходила в коммунальное здание позавчера?

Клеман Мартино явился к нему для доклада через несколько часов после паники под Барометром. И пересказал чрезвычайно внимательному Арчибальду Фулду сцену казни на центральной площади, сообщил о засаде на причале, о колдунье, несущейся по следам Туманного Барона… У нее была неприятная манера слишком близко подбираться к поставщику трупов. Мартино не возражал, когда министр лишил колдунью полномочий. Ему надо было подниматься по служебной лестнице.

— Нет, сэр, — сообщил военный. — Говорят, звонила, но здесь не была.

— Уволить ее и отобрать пропуск. Пока Барон не окажется в темнице, — Фулд ухмыльнулся, представив себе эту невозможную сцену, — мы не можем мириться с нарушениями дисциплины.

Исполнительность была второй натурой силовика, который тут же предложил:

— Может, проследить за ней с помощью метчиков?

— Почему бы и нет? Хорошая мысль. Проследите.

Фулд нажал желтую кнопку. Кандидату на муниципальное кресло пора было выпускать когти и ускорять события. Он нажал зеленую кнопку.

— Мсье? — спросила секретарша.

— Можете посылать третье коммюнике в Газету суши .

— Вы хотите сказать, то, где… — секретарша замялась, — где вы говорите о конце света и…

— И беру обязательство спасти Базель от сил мрака. Да, мадемуазель, именно это. — Внезапная мысль возникла в его голове. — Вы сомневаетесь, что я могу уничтожать чудовищ, которые угрожают нашей безопасности?

— Ни в коем случае, — откровенно ответила девушка.

Арчибальд Фулд нажал зеленую кнопку — сердце его ликовало. Он видел себя гремучей змеей, сражающейся с драконом… Он еще раз нажал зеленую кнопку. Секретарша тут же ответила на вызов.

— Ваше коммюнике уже в пневматической почте…

— Прекрасно, дитя мое. Впустите посетителя.

— Слушаюсь, мсье, — прошептала она, окончательно присоединившись к делу своего господина и хозяина.

Двустворчатая дверь, обитая красным бархатом, распахнулась перед проведшим бессонную ночь Мартино.

— Входите, Клеман. У нас есть о чем поговорить.

Новоиспеченный начальник Криминального отдела протянул письмо своему министру-опекуну.

— От Роберты Моргенстерн. Она просит вас принять ее отставку.

Фулд прочел письмо и не поверил глазам. Колдунья даже не доставила ему удовольствия уволить ее? Он подписал, вышел из-за стола и передал письмо секретарше.

— Копию муниципу и копию в Перепись, — сказал он.

Девушка с дрожью взяла конверт — ее щеки покраснели, а глаза вспыхнули огнем.

Роберта, с носом укрывшись под одеялом, прислушивалась к стуку дождевых капель по крыше дома. Она впервые за долгое время наслаждалась утренним бездельем. Грегуар, который встал, чтобы приготовить завтрак, появился с подносом, словно прислуга из четырехзвездочного отеля. Он поставил поднос между ними и улегся поперек кровати.

— Вы — чистый ангел, — вздохнула Роберта, увидев завтрак, который он соорудил. Роземонд нахмурился. И тут же исправилась. — Конечно, самого низшего разряда.

Они принялись за еду в полном молчании. Но Роберта Моргенстерн никогда не умела долго молчать.

— Как дела у нашей пишущей машинки?

— Собирается начать исторический роман, но еще не выбрал эпоху. Подозреваю, что наш Пишенетт немного чокнутый.

После тартинки и половины чашки кофе Роберта воскликнула:

— Ощущаю себя свободной! Прощай, Криминальный отдел! Прощай, заботы!

Роземонд макал хлеб со сливочным маслом в кофе с молоком — колдунья всегда возмущалась, видя, как он это делает. Она не стала протестовать, но пробормотала:

— То, что эти две пандоры вернули голема к жизни, ладно. Но то, что образовали настоящее преступное сообщество с Туманным Бароном… — Роземонд собирал крошки тартинки кофейной ложечкой. Роберта продолжила: — Они совершают надругательства над трупами, чтобы на свет появился какой-то ребенок. Это превосходит все, что я могла о них вообразить!

— Мы договорились отложить все тайны в сторону на ближайшие сутки, — напомнил он.

— Простите. Вы правы.

Она шумно допила кофе, хотя знала, что эти звуки чрезвычайно нервируют Грегуара. На этот раз промолчал он.

— Вы все еще хотите отправиться на инаугурацию?

— Еще как. А вы? Эта поганая хинша, — Роберта словно поставила имя Баньши в кавычки, — там наверняка не появится.

Она ненавидит проявления радости. И хин-хин хинши тоже не появится сегодня в Историческом квартале! Отныне все придется расхлебывать Мартино.

— И это имя не следует произносить до завтрашнего утра.

— Ваша правда, — кивнула она, ставя поднос рядом с кроватью. — Что с моей головой?

Наклонившись, чтобы поставить чашку, она сдвинула одеяло до пупка.

— Ой, — воскликнула она, прижав пальцы к губам, словно девственница, которую застали врасплох в неглиже.

Она воспользовалась отсутствием Грегуара, чтобы снять верхнюю часть пижамы.

Роберта пошевелила ресницами в сторону двери, и та бесшумно затворилась. Одеяло опустилось до щиколоток. Нижней части пижамы тоже не было.

— Потанцуем, — предложила она.

— На постели?

— В постели. Огромная разница.

Ключ медленно вполз в замочную скважину и запер дверь на двойной оборот. Дождь подбадривал их, начав с модерато аморосо.

КПП установили у подножия пандуса, ведущего в Исторический квартал. Он состоял из десятка милиционеров. На плакатах, прикрепленных к решеткам, виднелись надписи «Цыгане — Убийцы!» или «Цыгане — кровопийцы!».

Грегуар и Роберта предъявили документы милиционерам, и те пропустили их. Небольшие крытые кабриолеты, запряженные пони, ждали гостей за загородкой. Они сели в первый экипаж. Кучер щелкнул кнутом, и они покатились по кварталу, который из-за тента походил на громадный шапито. Лагуна залила пустырь у подножия пандуса, превратив его в болото. Поверх проложили деревянные мостки.

Они откинули крышу кабриолета, как только оказались на главной улице. Свернули у собора Богоматери направо, миновали подворотню с двумя массивными башнями по бокам и выехали на улицу Парижа. Цыган высадил их и отправился за новыми пассажирами.

На самом деле улица была треугольной площадью, окруженной домами с коньками и крытыми деревянными галереями, с невероятными выступами и фантастическими химерами. Пони были собраны в небольшом стойле с глинобитной крышей. Пол был засыпан сеном и навозом.

— Цыгане еще раз демонстрируют нам свой талант, — сказал Роземонд, поворачиваясь, чтобы оценить воссозданную архитектуру. — Пора присоединиться к небольшому празднику.

Перед домом Никола Фламеля, который называли Высоким Коньком, стояли столы, накрытые Штруддлем, вокруг которых кружила сотня приглашенных. Окорока, паштеты, бутерброды, мясные деликатесы… Повар выполнил все требования, соответствующие празднеству. Посреди груд еды высилась бочка.