Комендант все время был неподалеку, присматриваясь и делая свои выводы. Девчонка была из «белых» орков. Высокая, стройная, мускулистая, как все орчанки, оттенок кожи зеленый, но приятный – как зеленое яблоко. Видывал полковник Бартон и «черных» орков. Их кожа больше походила на тину или сосновую хвою, ростом они были невысоки и очень коренасты.

Помимо внешних отличий, «белые» орки имели склонность к магии. Эти знания были тайными, но комендант прожил на свете немало лет и практически всю службу провел на границе со степью. Потому знал много, а с одним старым шаманом даже дружил.

«Белые» были элитой, аристократией зеленокожих кочевников. Как же незамужняя девчонка очутилась на границе орочьих земель совсем одна? Побег? Но ее сумки аккуратно собраны, конь силен, а сама она одета удобно для путешествия. Только вот… Полковник даже вскочил с груды бревен, когда понял, что его насторожило в этой путешественнице! Прическа!

Незамужние орчанки в пути подбирают волосы в высокий хвост – удобно, не жарко и быстро. Замужние – прячут волосы под платок или шапку. У разных кланов разные головные уборы, но сути это не меняет – девица с непокрытой головой или с распущенными волосами, замужняя в платке или волосы скручены в узел и прикрыты цветными тряпицами, кожаными шапками или костяными украшениями и гребнями. Невесты же плетут косы. Много-много кос, которые молодой муж по одной расплетает в брачную ночь, отмечая свою мужскую состоятельность, а когда все волосы станут свободными, их прячут под платок.

Волосы необычной гостьи были собраны в хвост, но хвост этот наполовину состоял из кос! Сбежавшая невеста! Полковник усмехнулся, мысленно сам себя похвалил и пошел в столовую – распорядиться выдать девчонке еды побольше. Судя по всему, ехала она без остановки, в пути, наверное, только сушеный сыр или вяленое мясо жевала, а это без привычки для кишок опасно. Пусть поест, осоловеет, глядишь, и расскажет, кто ее к людям погнал.

В своих размышлениях полковник не промахнулся – выхлебав миску густой мясной похлебки, Таноя едва удержала глаза открытыми. Спать хотелось отчаянно. А еще чесалась голова от набившейся в волосы пыли. В стойбище она бы моментально втерла в кожу и волосы топленый бараний жир, слегка ароматизированный пряными травами, а тут как эту проблему решать? Жир она в суете сборов прихватить забыла.

А еще все в этом месте было необычным – высокие лавки, на которые садились, не подбирая ног, высокие длинные столы из дерева – в степи такой стол стоил бы целую овцу! Миски из глины простые, без узоров, и все одинаковые, таких в степи не держат почти – в пути побьются. А вот половник, которым ей наливали похлебку – медный. Дорогой!

Еду выдавал мужчина, и Таноя долго удивленно смотрела на то, как ловко он наливает еду другим мужчинам в одинаковой одежде. Вопросов орчанка не задавала – устала, да и мир людей оказался утомительно отличным от родного стойбища. Женщин нет, детей нет, овец нет. Кони плохонькие, и мало их. А еще запахи совсем-совсем другие! И лица! Все бледные, с широкими глазами и редкими ресницами, вот уж ветер песку нанесет!

Между тем рядом с ней на скамью присел тот пожилой человек, который встречал ее у ворот. Одет непривычно, но аккуратно – все шнурки подтянуты, галуны блестят, оружие и пряжки начищены – да и двигается как справный воин.

– Расскажешь, почему со свадьбы сбежала, красавица? – спросил он.

Таноя дернулась, но старик ее удержал:

– Не прыгай, я сам догадался. Расскажешь?

Сонливость слетела, и девушка, осторожно подбирая слова, рассказала о неудачной свадьбе. Правда, про пояс умолчала. Он и сейчас был на ней, прикрытый широким кушаком.

Комендант покачал головой – чувствовалась в рассказе девчонки какая-то неправильность. С чего вдруг взбрыкнула, когда жених снова замуж позвал? С другой стороны, «белые» орки – они особые. Умнее, хитрее, и если напрямую магичить не могут, то обладают острой интуицией. А вот шаманы бывают только из «черных» орков – это другой талант.

– Так куда ты ехала? – спросил полковник.

– Бабуля Эгев сказала в город ехать, – неосознанно выдвинув клыки, сказала орчанка. – Там всех много, затеряться легко. Клановые в город не поедут, а изгоям я неинтересна. Да еще, говорят, люди наказывают за любое убийство.

– Так и есть, – покачал головой комендант, – только что ты в городе делать будешь? Что умеешь?

– Овец доить, сыр варить, кожи мять, – перечислила Таноя.

Офицер головой покачал:

– Возьмут тебя в лучшем случае в помощники к кожемяке какому или на сыроварню. Будешь работать за кусок хлеба и сыр. Это ты могла и дома делать. Может, не поздно еще вернуться?

Съежившаяся от жестоких слов девчонка сложила руки на животе, обнимая себя, чтобы казаться меньше, и вдруг выпрямилась! Плечи сами собой развернулись, голова поднялась, и она усталым голосом сказала:

– Вернуться я не могу. Первый же соплеменник меня убьет. Или того хуже – натешится и убьет. Варить всю жизнь сыр или кожи мять скучно, но я еще молода и могу научиться чему-то новому.

– Мысль правильная, – задумчиво сказал полковник. Потом прищурился и спросил: – С оружием управляться умеешь?

– Смотря с каким, – пожала плечами девчонка. – Из лука стреляю хорошо, аркан кидаю добро, мечом не машу, копьем тоже не умею. Разве что плетью научилась слегка…

Полковник неплохо знал, что и как умеют степняки, поэтому покивал одобрительно:

– Зайца на скаку плетью возьмешь?

– Возьму, – поразмыслив, ответила орчанка.

– Тогда слушай меня, барышня. Тебе не в мелкий город надо, а в крупный, туда, где аристократы есть. Я сам в столице уже много лет не бывал, но родня иногда пишет, удивляет. Говорят, среди знатных дам мода пошла на телохранительниц!

Орчанка непонятливо хлопнула на человека узкими темными глазами.

– Охранниц они ищут. Таких, чтобы рядом стояли с грозным видом. Ну, может, от карманников защищали еще. Я в этом деле не особо разбираюсь, но знаю, что в больших торговых городах есть специальные школы… Э, да ты спишь совсем! Иди уже спать, завтра потолкуем!

Вымотанная долгой дорогой Таноя уснула быстро. Последней ее мыслью было – что же за пояс удивительный подарила ей бабуля Эгев?

Сон сгустился, как утренний туман – незаметно. Подполз, шурша погремушками шаманов, отдаваясь в голове далеким рокотом праздничных бубнов. Перед орчанкой развернулась степь, пленяя запахом полыни и дымом костров. А где-то рядом, словно за плечом, завел свой мерный речитатив акын.

Надо сказать, что настоящие певцы степей не просто рассказывают легенду о стародавних временах – они вызывают духов, живших в то время, и говорят лишь то, что им показывают духи. Поэтому, начав однажды историю, акын должен ее завершить, иначе духи прогневаются, не уйдут в мир мертвых и будут носиться по земле, мучая нерадивого певца и его близких. Поэтому в степи очень уважают акынов, берегут и очень сочувствуют их близким – ведь пока акын станет настоящим певцом степей, духи успевают изрядно потрепать и его, и его родню.

Спит Таноя и слушает во сне акына, а перед глазами ее разворачивается история: висят в небе над степью звезды – ударил певец степи по струнам своего бздына, и приблизились звезды. Огромными стали! Еще раз ударил – вместо звезд шары огромные повисли в черноте. Третий удар – и видно стало, что между шарами теми нити тянутся, да не простые нити, а словно дороги. Ходят по тем дорогам и боги, и люди, и великие герои, и страшные чудовища. Орки вот редко ходят – не любят орки звездных дорог.

В сплетении нитей и шаров стоит юрта – большая! А в ней горит очаг. Стоит у очага шкатулка, полная драгоценных самоцветов. И на каждом самоцвете надпись есть. Подойдет к шкатулке бог, возьмет самоцвет да сунет идущему по звездной дороге, и станет тот орк самым быстрым или самым метким, а то еще какой талант получит, который поможет ему чудовище одолеть, или стадо огромное собрать, или первую красавицу в жены заполучить!