Вспомни — все началось с паспорта хитроумного серийного убийцы Бражникова, на имя которого была снята квартира на Сивцевом Вражке. Это же насмешка! Значит, убийца догадывался, что мы докопаемся до его имени, а он нам подготовил сюрприз: «Ну что, ребята, нашли? Нашли убийцу, подстреленного во время бегства восемь лет назад? А что дальше делать будете?» Он бросил нам в лицо перчатку. Это вызов! И серебряная пуля — лишь подтверждение этому. Началась серьезная игра, где правила диктует преступник. И уверяю тебя, Костя, мы его не скоро найдем. Он знает слишком много.

Подумай сам над простым, на первый взгляд, эпизодом. Ну неужели нельзя было найти способ, куда более примитивный, чем подкинуть уникальный револьвер в руки главного режиссера?! Нет, он идет самым сложным путем, и дорогостоящим. Надо было знать любовь госпожи Хмельницкой к антиквариату. Надо было подсадить ей в поезд соответственную исполнительницу роли вдовы, обедневшей интеллигентки, хранившей оружие покойного мужа, профессора биологии. А если бы Хмельницкая ей не позвонила? А если бы она не заинтересовалась револьвером?

Значит, зря арендовали квартиру на Сивцевом Вражке, покупали билет на поезд, доставали уникальный револьвер! Сплошные расчеты, и, главное, беспроигрышные. Убийца знал все слабости Хмельницкой еще в мае, когда подыскивал квартиру, похожую на антикварный магазин. Он вынул один патрон из коробки, будучи уверенным, что револьвер будет куплен и он выстрелит этим патроном, когда того потребуют его замыслы. Похоже на футбольный матч. Только у этой игры еще нет названия. Одна группа актеров играет в смертельную игру с другой группой — кто кого переиграет. На данный момент актриса, исполняющая роль вдовы профессора, переиграла актрису Хмельницкую, и одно очко в виде жизни Светланы Фартышевой легло на счет команды убийц. Но игра нечестная. Кто-то из нашей команды подыгрывает противнику, впускает его на свою территорию и открывает карты.

Полминуты они молчали. Забелин сидел с открытым ртом и не двигался.

— Кажется, я пересолил и засорил тебе мозги, Костя.

— Нет-нет, все очень смахивает на правду. Верить или не верить в вашу историю, пусть решает каждый для себя. Но я верю. Ведь квартиру снимали аферисты, это уже доказано. И остальное все имеет под собой основание. Но что же получается? Мы имеем дело не с убийцей-одиночкой, а, как вы точно заметили, с целой командой, театральной труппой.

— Убийца в полном смысле слова может быть один. Я имею в виду исполнителя, самого стрелка. Но существует режиссер, который ставит спектакль, расставляет фигуры по крестикам, так называемым маркам, и он же управляет вспомогательным составом. А убийца приходит последним и ставит точку на отыгранном акте. Занавес закрылся, но это не значит, что кончился спектакль. Мы не знаем, сколько актов в этой пьесе. Мы лишь зрители и пока не поняли сквозного действия пьесы. Театр абсурда! Когда мы станем участниками действия, тогда можно будет говорить о тактике и стратегии.

— Да… Бедный, наивный подполковник Крюков! Он собрался к концу недели спихнуть это дело.

— Ты, Костя, особо не бери в голову мои старческие бредни. Я могу себе позволить фантазировать, а ты нет. Не забудь об экспертизе замка и пули. Скажи подполковнику, что ты сам ее нашел. На меня не ссылайся. Я к делу никакого отношения не имею, а то подумают, что старый пердун сует свой нос, куда не следует, морочит людям голову. Если надо, мы с тобой в кафе встретимся и обменяемся мнениями, а маячить перед глазами у начальства я не хочу. Я свое уже отмаячил.

— Неудобно как-то.

— Неудобно на потолке спать, одеяло падает. Дело-то одно делаем. Важен результат, а не путь к нему.

Оставив капитана в глубокой задумчивости, Трифонов ушел.

Вечером того же дня он узнал две новости. Генерал Колычев пришел с работы раньше положенного. Наташа испекла торт, и все сели пить чай в узком семейном кругу.

— Я уже так к вам привык, что, вернувшись домой, в свою одинокую берлогу, от тоски полезу на стену, — сказал Трифонов.

— Почему бы тебе, Саня, не пожить у нас до весны? — предложил Колычев. — Зима на носу, самое тоскливое время года, да и подледный лов ты не любишь, а без рыбалки какая жизнь! А в Москве у тебя дело есть.

— Это какое еще дело? — удивился Трифонов.

— Ну как же, а расследование? Ко мне сегодня обратился следователь Судаков с просьбой привлечь тебя к работе. Тот, что подвозил тебя на машине.

— Ах, Борис. Толковый парень. Человек своего времени, а у меня устаревшие взгляды. Им со мной скучно.

— Старый конь борозды не портит. Согласен, сегодня преступления совершаются на более техническом уровне, но совершает их человек.

— Ты мне, Гена, зубы не заговаривай. Я — пенсионер, да еще из другого города. На каком основании я могу заниматься расследованием?

— Это не проблема. Разумеется, я не могу поставить тебя во главе следствия, согласно твоему статусу. Но я имею право заключить с тобой трудовое соглашение и привлечь тебя в качестве консультанта. Ты получаешь доступ ко всем документам, связанным с расследованием, и принимаешь законное участие в работе следственной бригады. В то же время ты останешься независимой фигурой и никому не подчиняешься.

— Трудовое соглашение — это хорошо. Значит, ты мне еще и платить будешь? Отлично! А то как-то стыдно сидеть на иждивении старого приятеля и его молодой дочери. И давно ты это придумал?

— Как только Натаха вернулась из театра и рассказала мне, как ты ринулся на сцену после выстрела, словно безработный артист, для которого освободилась роль. Сам подумай, ну какой из тебя пенсионер? Здоровый мужик в здравом уме с колоссальным опытом за спиной, у которого к тому же руки чешутся сломать хребет преступникам.

— Ну спасибо, крестный отец. Ты мне сделал предложение, от которого я не смогу отказаться. Ладно, мне нетрудно. У вас в Москве хорошие ребята работают. Почему бы не помочь? Но захотят ли они меня терпеть? Занудливый, капризный, вечно недовольный старый хрыч.

— Между прочим, я созванивался с подполковником Крюковым из МУРа. Он очень обрадовался твоему официальному статусу.

— Я так и думал, что ты все уже решил за меня. Хорошо, раз команда меня принимает в запасные игроки, придется постараться не ударить лицом в грязь. Когда мне приступать к работе?

— У нас за столом сидит твой помощник и одновременно твой секретный агент в лице моей дочери. Ты не думай, она девица толковая.

Наташа разливала чай и улыбалась.

— Не спорю. Мне такой агент нравится. Какие идеи, госпожа агентесса?

— Завтра похороны Фартышевой. Там соберется весь бомонд. Вам не помешает познакомиться с участниками действа. Визуально, разумеется. Комментарии будет давать Дима Кутепов.

Похороны и вправду напоминали спектакль. Дамы в черном с алыми розами в руках, мужчины в черном с белыми шелковыми шарфами поверх плеч. Трифонов со своей командой стоял особняком в некотором отдалении и мог видеть всю траурную процессию со стороны. Рядом с Трифоновым стоял и капитан Забелин, следователь Судаков и скромный молодой человек по имени Дима Кутепов. Наташи не было, она ужасно боялась покойников и вида могил.

Капитан успел сообщить новости по дороге на кладбище. Эксперты провели гигантскую работу. Им удалось установить, что извлеченная из стены пуля выпущена из револьвера «таурус». Они сумели сделать патрон, имея гильзу и пулю, и провели баллистическую экспертизу, которая подтвердила одно и исключила другое. Серебряная пуля, поразившая Фартышеву, выпущена из другого оружия.

Таким образом, следствие лишилось главной улики — орудия убийства и самого убийцы. Как все просто выглядело поначалу и как запуталось по ходу следствия!

— Ну что, Дима, рассказывай, — глянул на молодого человека Трифонов. — Пора нам познакомиться с действующими лицами и исполнителями.

— Возле гроба стоит муж покойной. С ним вы уже знакомы. Надо сказать, что, несмотря на все ее грехи, Федор Горобец очень любил свою жену. Пожалуй, он единственный среди всей компании, кто не участвует в любовных вертепах творческого коллектива. Молчалив, застенчив и демократичен.