Снова всплыла гипотеза Ляховского о «случайном включении». Программа, постепенно реализуемая Оракулом, не имеет к Земле никакого отношения. Мы случайно, в силу непонятных причин, отклонили на себя крохотный ручеек невообразимо мощного информативного потока, предназначенного совсем другому адресату. Включились в разговор двух или более цивилизаций, неизмеримо обогнавших Землю по уровню своего развития. Мы не можем даже примерно догадываться о последующих этапах этой программы. Все равно что питекантропа посадили к пульту атомной станции. «Вечный хлеб», «роса Вельзевула» и прочие вызывающие восторг открытия вовсе не являются сознательными благодеяниями Оракула, как зачастую думают. Просто питекантроп тронул клавиатуру. Контакт, осуществляемый на субстрате минимальной и обрывочной информации, неизбежно примет тератоидную форму. Часы уже тикают. Мы нажимаем кнопки, не имея представления о возможных результатах. Последствия могут быть ужасающими как для Земли, так и для Солнечной системы. А может быть, и для всей Галактики.

Подобные заявления, сделанные в безупречно корректной форме, неизменно будоражили общественное мнение, несмотря на резкие протесты ученых. Но что можно было возразить, если даже Роберт Кон, организатор и первый председатель Научного Комитета, в беседе с журналистами на вопрос о целях появления Оракула прямо сказал: «Не знаем и никогда не узнаем». Оставалось верить в спячку Оракула, феноменологические исследования, повторенные не один десяток раз, показывали, что при отсутствии активного ввода информации в соответствующую Зону Оракул сворачивал деятельность Инкубатора, Чистилища, Моря Призраков, и даже руканы — видимо, мозг системы — переходили на стационарную, повторяющуюся пляску, которая потребляла едва одну сотую операционной емкости подчиненных им компьютеров.

Дул ветер. Летала подхваченная бумага. Валялись стулья, коробки. Звериной пастью зиял выпотрошенный чемодан. Белела фарфоровая скорлупа тарелок. Женщина в распахнутом халате, сидя на корточках, разглядывала босоножку. Прижимала к себе белобрысого мальчика лет пяти. Он вырывался. Закатившись в беззвучном плаче, топал ногами.

Женщина поймала мой взгляд и сказала ясным голосом: «Ремешок порвался, не могу идти… Вы не видели моего мужа? Збигнев Комарский, программист… Он пошел посмотреть, что случилось». Вдруг, спохватившись, начала застегивать халат. Мальчик бил кулаками ей в грудь — мешал.

Их заслонили. Звякнуло толстое стекло. Изумительно чистый, нетронутый ручеек молока медленно вытек из дверей магазина. Было людно. Все бежали. Причем, бежали на месте — не продвигаясь. Как муравьи, если палкой разворотить муравейник. Стремительно и бестолково. Не понимая, где опасность.

— Эвакуация гражданского населения, — опомнившись, прокомментировал Клейст. — Которое в первую очередь. — Оступился на круглой банке. — Ах ты, вляпались!.. Ну, сделай что-нибудь, майор, ты же власть…

Водак молча придерживал раненую щеку.

Трехосный военный грузовик, как гигантский еж, ощетиненный людьми и вещами, перегородив улицу, уперся мятым радиатором в железобетонный граненый столб фонаря. Тот, сломавшись посередине, пронзил стекла на втором этаже. Повисли сорванные провода. Рослый мужчина с тюком из наволочки стоял на колесе. Пытался забраться. Его отпихивали. Было некуда. Сидели даже на крыше. Он упорно лез, толкая тюк перед собой. Тогда кто-то в кузове с размаху ударил его в лицо, и мужчина грохнулся об асфальт — затылком, мелко застучал ногами в задравшихся штанинах.

Два призрака вынырнули из-за угла и пошли вдоль улицы. Этакие колонны высотой с дом. Уже сытые — переливающиеся всеми цветами радуги. Шатались, как пьяные, соприкасались горячими верхушками — раздавался треск, проскакивали молнии.

Водак достал пистолет и выстрелил в небо. К нему обернулись. От группы людей, которая копошилась у разбитой машины, подбежал взъерошенный лейтенант. Приложил руку к пустой голове.

— Господин майор… Нам полагается шесть грузовиков, а прислали только один. И то… — он беспомощно оглянулся. — И вертолетов нет. А по расписанию должно быть звено вертолетов…

— Где начальник района? — разделяя буквы, отчетливо спросил Водак.

— Не знаю… — лейтенант сглотнул. Руку так и держал у виска — забыв. Он был совсем молоденький. В новой, отглаженной форме. Наверное, из училища. — Начальник района по тревоге не явился. Я посылал на квартиру — никого… И связи нет. Телефоны не работают… Господин майор! Нужны еще четыре грузовика. Или даже пять…

Он с такой надеждой смотрел на Водака, словно тот сейчас вынет и положит ему эти грузовики.

Панг — будто струна лопнула в воздухе.

Один из призраков остановился и потемнел. Наверное, кто-то второпях коснулся его. Панг! Я еще успел заметить искаженное лицо. Мелькнули машущие руки. Поверхность колонны сомкнулась, по ней, замедляя ход, побежали цветные, гаснущие разводы. Призрак наливался коричневым.

— Засосал! — с отчаянием сказал лейтенант. — Господин майор, он его засосал!

— Кормится, — без интереса сказал Клейст. Достал сигарету. — Какие-то они сегодня ленивые. Не находишь? Наверное, нажрались по уши.

Я отмахнулся. Мне было не до призраков. Я думал о Катарине.

— Вы что, лейтенант? — недовольно сказал Водак.

— Виноват, господин майор!

— Где ваши люди?

Лейтенант моргал пушистыми ресницами.

— Они… меня не слушают… — казалось, он сейчас заплачет.

— Пошли! — скомандовал Водак. — Не отставать!

Из грузовика на нас смотрели. Сверху вниз. Там было несколько солдат без пилоток. Лица выжидающие. Водак мотнул головой тому, который ударил мужчину.

— А ну слезай!

Солдат поглядел недобро и сплюнул через борт.

— Хорошо, — сказал Водак. Он еще держал пистолет. Закинул ногу на колесо.

Я схватил его за рукав.

— Ты нас подождешь? Ладно?.. Я тебя прошу… Ты только не уезжай без нас…

— Скорее, — сказал Водак, перекидывая тело в кузов.

По-моему, он не понял. Времени не было. Я побежал. Тут было недалеко. Цанг! — помутнел второй призрак. Я натыкался на встречных. И на меня натыкались. Весь город высыпал на улицу. Называется, эвакуация. Репетировали сорок раз. Я огибал брошенные ящики и мешки. Серая крыса неторопливо, по-хозяйски, копалась в бумажном свертке. Еще два призрака вынырнули из переулка, Голодные, светящиеся. Я шарахнулся. Они прошли рядом — пахнуло озоном, горячим воздухом. Призраки не опасны. Главное, не касаться их. Это всего лишь бродячие рецепторы. Собирают информацию, где только могут. И этому, которого засосало, ничего не грозит. Отделается легким испугом. Конечно, неприятно, попасть внутрь призрака — вокруг огненный туман, желтый и алый, будто сердцевина костра, ни черта не видно. Вспыхивают белые искры, плывут круги. Тела не чувствуешь — состояние невесомости. Кружась, проваливаешься в пустоту. И в ушах непрерывно, заглушая все звуки, гудит мощный, медный гонг. Но, в общем, не страшно. Длится всего минуту, призрак переварит новую информацию и выбросит наружу. Последствий не бывает, проверено тысячу раз.